Книга Ностальгия - Мюррей Бейл

Звали его Хэммерсли. Фрэнк Хэммерсли.

Шейла отправилась к тете. В гостиницу она вернулась, по-прежнему кусая губы, растерянная, сбитая с толку. Окрестных пейзажей она почитай что не замечала. Темнело. Язык у Фрэнка Хэммерсли подвешен что надо. И сам высокий такой, добротная древесина, крепкая. Костюм большого размера, лицо и плечи — сплошь прямые линии. Ботинки темно-коричневые, даже не ботинки — испещренные морщинами башмаки. По ним-то она поначалу и заключила, что собеседник из провинции. А ведь могла бы и спросить напрямую! Он бы наверняка ответил. Разговорился бы, как пить дать. Он ведь позвонит, и ей придется взять трубку. Он сказал, что позвонит. А она… она не знает.

Водитель был в матерчатой кепке. На шее — жировые складки, точно горизонтальные ножевые надрезы. Грузный здоровяк; не такой основательный, как Фрэнк Хэммерсли. Переезжая реку, он обернулся к пассажирке.

— Вот туточки копы сцапали Кристи,[22]ну, маньяка-убийцу. Вон там… вон, вон.

Одной рукой управляя рулем, другой шофер указал в нужном направлении. И покачал головой.

— Ужасть что за тип. Скольких же девиц он порешил-то? А ведь я, чего доброго, мимо него проезжал — в тот самый день. Работал тут неподалеку. Аккурат в сезон туманов. Ведь не так давно дело было. Иностранцы до сих пор просят им дом показать. Десятый номер…

Шейла наклонила голову, изображая вежливое внимание.

Какое-то турагентство проводит экскурсию по дому Кристи — Христос милосердный! — вечером, по понедельникам. Можно в шкафы заглянуть, и в старую ванную, а на каминной полке его очки лежат — уродливые такие, госбюджетные. Кое-где половицы подняты — смотри не хочу. Это все для приезжих ирландцев да шотландцев. Ну и туристы порою захаживают — все больше лягушатники. Вот и американцы о нем наслышаны.

Шейла порылась в кармане в поисках мелких денег.

— Вообще-то мне про музей только рассказывали, — сообщил водитель через плечо. — Сам я там не бывал.

В довершение бед Шейла еще не привыкла к здешней валюте. В этой стране полагалось давать водителям на чай, не скупясь, но высыпанная ею горсть мелочи, не считая африканских монет, чего доброго, оказалась чересчур.

Хофманны были в гостиной: слушали рассказ Джеральда Уайтхеда, который так и не снял плащ-дождевик. Они приветственно кивнули вбежавшей Шейле; Джеральд как ни в чем не бывало продолжал:

— Сперва я просто глазам своим не поверил. Но куда ни пойду — везде они.

— Жалость какая.

— А что случилось? — полюбопытствовала Шейла.

— Не пропустить ли нам по стаканчику? — улыбнулся Хофманн. — По крайней мере, у нас день удался.

Нация, остров, столица фактов. Черно-белые полутона сместились с улиц в помещения. Кто-то заметил, что ныне — 156-я годовщина изобретения Ньепсом[23]фотографии; причем именно эта и никакая другая годовщина соответствует излюбленной (номер 1!) установке диафрагмы — f 5.6. И это еще не все! Если поменять цифры 56 местами, получится 65 — ровно шестьдесят пять лет назад Оскар Барнак[24]в Германии создал первую 35-миллиметровую фотокамеру! Фотография — и кто же это сказал? — это народное искусство индустриальной эпохи. В главных музеях Лондона в честь такого события проходят тематические выставки.

В Национальной галерее подлинники шедевров эпохи Возрождения заменены на рентгеновские снимки. На расстоянии разницы не видно. Тем более что увеличенные фотографии вставлены в вычурные рамы. Это судебные эксперты с цокольного этажа расстарались. «Подлинные» намерения художников, такие иллюзорные, равно как и устрашающие первоначальные ошибки в композиции и перспективе, иллюстрировались разъяснительными надписями и стрелками-указателями. Видимость никогда не соответствует действительности, везде — «двойное дно». Качество фотографии развеяло иллюзию. Великие мастера эпохи Ренессанса, как выясняется, мучились теми же сомнениями, той же неуверенностью, что и среднестатистический любитель, малюющий картинки по выходным.

В музее было не протолкнуться. Группы фотографов по-хозяйски расхаживали взад-вперед. В придачу к дорогостоящему, мотающемуся туда-сюда на ремнях оборудованию (запрет на фотосъемку был временно снят) они демонстрировали торжество и понимание — всем своим видом. Оживленно беседовали, разбившись на группы; повернувшись спиной к «полотнам», представлялись, осматривали соседское снаряжение. Со времен своего зарождения фотография ушла далеко вперед.

Пока Джеральд проталкивался к выходу, у тротуара притормаживали еще автобусы, в том числе один постоянный даблдекер, выкрашенный в кассетно-желтый цвет; из них высаживались все новые и новые фотографы — энтузиасты, прилетевшие из Америки и Японии, и каждый инстинктивно вскидывал глаза вверх, к небу. Не счесть, сколько немцев запечатлели на снимках уши разъяренного Джеральда!

Национальную портретную галерею за углом осаждали толпы ничуть не меньшие. Здесь устроили впечатляющую историческую выставку. В специально затемненных залах на местах привычных полотен висели портреты маслом фотографов-первопроходцев. Портреты маслом — фотографов? Иные скажут: что за причудливая ирония судьбы! Повод серьезно призадуматься. Портреты маслом… кого? Другие — сами фотографы — усмотрели в том высший, пусть и запоздалый, комплимент. Как гласила дерзкая сноска в роскошном каталоге: бывало ли прежде, чтобы лик фотографа оправляли в сусальное золото и окаймляли искусственной вьюнковой гирляндой? А таких там набралось под сорок. Их чудом разыскали, раскопали в самых неожиданных местах. Многие прежде почитай что и не выставлялись на свет божий.

Здесь были представлены великолепные в своей реалистичности изображения Дагера, Тальбота, Лартига, Рейландера, Джулии Камерон[25]и так далее; загадочный овальный портрет Манжена; Льюис Кэрролл — набросок на миллиметровой бумаге, выполненный явно детской рукой. Из Америки поступила раритетная смазанная зарисовка Марея[26]спускающегося вниз по лестнице, а также и Брэйди[27]— рисунок углем, за авторством индейцем-чероки. Здесь же были представлены несколько работ двадцатого века, где художники пользовались фотоаппаратом (Сальвадор Дали, Энди Уорхол[28]), а завершало экспозицию потрясающее, насмешливо-ироническое полотно в духе французского аристократа Пикабии[29]— «Портрет фотокамеры» (ок. 1917 г.).