Книга Криминальный пасьянс - Александр Овчаренко

— Ты проверь номера! — серьёзным тоном посоветовал Клещ. — Вдруг полотенце спёрли!

К полуночи всю пленённую питерскую «братву» доставили в загородный дом Клима, где развели по разным углам и каморкам и приступили к допросу. Через час особняк напоминал застенки деникинской контрразведки в разгар рабочего дня, когда заплечных дел мастера выбивали из красных лазутчиков сведенья о дислокации отряда Котовского.

Допрашивали пленных с обязательным мордобоем, угрозами, отборным матом и прочими атрибутами следственных действий. Никто из подследственных не отпирался, и показания давали более чем охотно, понимая, что попали в серьёзный переплёт. Ближе к рассвету пленных связали попарно и погрузили в автомобильный фургон, который кратчайшей дорогой привёз их на заброшенный причал.

Город ещё не проснулся, когда семнадцать связанных мужчин перегрузили на старенькую баржу, и юркий катерок на буксире вытянул её за акваторию порта. После чего на катере обрубили концы и стали ждать развязки. Баржа была не только старой, но и щелястой, и океанскую водичку начала черпать ещё у причала.

Клим, стоя на палубе катера, молча наблюдал, как баржа медленно, но верно идёт ко дну. Климу было холодно, но не страшно. Всё происходящее его не впечатляло. Он просто делал свою работу.

Страшно было в тёмном заполняющимся холодной водой трюме. Два человека сошли с ума и наполняли трюм страшным хохотом. Большая часть приговорённых к смерти находилась в ступоре, со страхом наблюдая, как трюм заполняется водой. Когда вода дошла до подбородков, люди словно очнулись от страшного сна и как по команде заголосили. До катера стали долетать отдельные обрывки фраз и бессвязные выкрики.

— Веди его сюда! — дал команду Клим, и из трюма на палубу катера подняли Казарина. В отличие от рядовых бойцов, его руки были скованы за спиной блестящими новенькими наручниками.

— Смотри! — прокричал ему в лицо Клим. — Смотри! Это дело твоих рук! Это ты повинен в смерти каждого из них. До встречи с тобой они гуляли по Невскому, пили водку, любили девчонок и по-своему были счастливы. Но потом пришёл ты и позвал за собой. Ты обещал им лёгкие деньги и красивую жизнь. Теперь смотри, как они тонут — это цена твоим обещаньям! Смотри, гнида!

В это время баржа задрала нос, и корма полностью ушла под воду. Сумасшедшие захохотали ещё громче, и из полузатопленного трюма донёсся нечеловеческий вой. Казарин закрыл глаза и попытался отвернуться, но Клим грубо схватил его за подбородок и с силой развернул лицом к тонущей барже.

— Чего отворачиваешься? Страшно? Я тебя, сука, спрашиваю! Отвечай!

Дальше произошло то, чего никто не ожидал: Казарин с силой боднул головой в грудь стоявшего рядом Клима и перевалился через борт. Послышался тихий всплеск, и самоубийца камнем пошёл на дно.

— Дурак! — сквозь зубы процедил Клим, потирая ушибленную грудь. — Не захотел лёгкой смерти! А я ведь для него пулю приготовил. Дурак!

В этот момент нос баржи полностью скрылся под водой, и крики стихли. Клим достал из кармана плаща сотовый телефон и позвонил во Владивосток.

— Это я! — коротко бросил он в телефонную трубку. — Как и обещал, порядок я навёл и за гостями всё подчистил…. Да, разузнал! Ниточка тянется в Питер! Вероятней всего это Кох. Грош тоже на их совести! …Нет! С твоей «предъявой» я не согласен! …Нет! Ему надо было, как положено, сначала ко мне заехать, а не плести за моей спиной интриги! Если не согласен, собирай «сходняк»[10], там и поговорим! Всё! — и решительно отключил телефон.

— Пошли в порт, — дал он команду рулевому и зябко поёжился. На берегу его ждал Клещ и вся участвовавшая в операции «братва». Они ждали, что скажет «положенец», но он только кутался в плащ и всё время повторял: «Водки мне! Водки»!

Глава 8

Последние два дня до Владивостока Линза добиралась поездом. Что поделаешь — конспирация! При пристальном изучении её личности мог возникнуть вопрос: откуда у дочери погибшего офицера деньги на авиабилет до Владивостока. Купе пришлось делить с моложавым полковником милиции, который возвращался из инспекционной поездки. Так получилось, что «легенда» Линзы о бедной сиротке, папа которой сгорел в танке во время новогоднего штурма Грозного, пришлась как нельзя кстати.

Биография была списана с реальной девушки, которая, как и Линза, выехала поездом во Владивосток, но не доехала. По пути она встретила лейтенанта-подводника, который находился в очередном отпуске и горел желанием поскорей добраться до Владивостока. Внезапно возникшее взаимное чувство не позволило молодым людям расстаться, и из Владивостока они вдвоём улетели на комфортабельном лайнере на северный берег южного моря. Наверное, излишне упоминать, уважаемый читатель, что бравый лейтенант-подводник был сотрудником ЗГС, которому предстояло удерживать в объятьях влюблённую девушку до окончания проведения операции «Горностай», тем самым исключив её внезапное появление во Владивостоке.

По паспорту Линза теперь была Ксенией Сергеевной Горячевой, двадцати четырёх лет от роду, а по жизни сирота с высшим юридическим образованием, мало приспособленная к жизни без родительской поддержки. Полковник скупо представился Александром Ивановичем, но Линза знала о нём больше, чем он мог предположить. Ночью она, как самая настоящая воровка, незаметно вытащила из кармана кителя бравого полковника его портмоне и, закрывшись в туалете, тщательно изучила все находившиеся в нём документы и фотографии его двоих детей. Делала она это не из простого любопытства, а по необходимости.

Изучив документы, Линза незаметно вернула портмоне в нагрудный карман кителя, после чего с облегчением вздохнула: полковник был человеком без двойного дна. В свои сорок пять лет он дослужился до заместителя начальника УВД г. Владивостока, был женат, имел двоих детей и, кажется, доволен жизнью. Если бы обнаружилось хоть малейшее подозрение в его поведении, или документы вызывали сомнение, Линза сразу бы поняла, что её взяли под наблюдение, и дальнейшее поведение она бы планировала, исходя из конкретных обстоятельств.

Александр Иванович оказался мужчиной компанейским: после знакомства он сделал щедрый заказ, и в их купе из ресторана официанты в мгновение ока натаскали множество тарелок с закусками и несколько бутылок с различными сортами виноградных вин. Сам полковник пил исключительно финскую водку и с большим аппетитом закусывал бутербродами с красной икрой, к которой, как сам признался, после стольких лет службы на Дальнем востоке имел явную слабость.

Время коротали в пустопорожних разговорах — Линза не собиралась открывать нежную девичью душу первому встречному. Роль недалёкой девушки-сиротки давалась ей с трудом. Иногда она забывалась, и делала в ходе беседы какое-нибудь глубокомысленное замечание, от которого у Александра Ивановича от удивления вытягивалось породистое лицо, а рука с бутербродом застывала в воздухе. После такого промаха Линза, кусая от досады губы, замолкала надолго. Полковник для себя объяснял её странное поведение небогатым жизненным опытом и девичьей стеснительностью.