Книга Минус - Роман Сенчин

Прибрал в комнате, даже пол подмел. Выходя из умывалки со стопкой чистых тарелок, встретил заспанного, хмурого Павлика.

— Здорово! — отчего-то радуюсь и ему. — Как дела?

— Ничо-о… Воду не дали горячую?

— Нет. Выпить хочешь?

— Когда? — Павлик теряет хмурость и заспанность.

— Да вот сейчас. Лёха за цыганкой побежал. У нас закусь, все дела. Пойдем!

— Спасибо! — кивает он, улыбаясь. — Рожу сполосну только. — Но вдруг снова потускнел. — А, это… Ксюху взять можно?

Эх, не хотелось бы, я про нее и забыл. Неопределенно пожимаю плечами:

— Можно, наверно… бери…

Павлик заулыбался.

В жизни необходимы отвязки. Иначе крышу очень быстро снесет. Стопроцентно. Жизнь — это слишком нелегкая штука, чтобы обходиться без отвязок. И любую возможность надо использовать.

Я редко смотрю телевизор, газеты читаю от случая к случаю, за последние года три не осилил от начала до конца ни одной книги. У меня нет увлечений, я оставил их в восемнадцать лет, уходя в армию.

Что такое армия? Не просто два года, выкинутых черт знает куда и черт знает зачем. Армия — это, так сказать, последняя ступень лестницы воспитания гражданина. Детский сад, потом школа, а потом — армия. Сейчас, правда, все это трещит по швам, лестница вот-вот рассыплется в гнилую труху, и не известно, кто будет приходить во взрослую жизнь. Скорее всего — этакие монстры-индивидуалисты, не знающие рамок, никогда не глядевшие в затылок друг другу, не ходившие строем, не представляющие, что такое тишина на уроке, школьная форма, шеренга, комплексные обеды. Вот тогда начнется веселое времечко! Сейчас таких десятки, а если — все как один!..

Чтоб не потерять себя, люди придумывают увлечения, убеждения, игры, праздники — защиту от растворения внешним миром. Мне повезло: вернувшись из армии, я увидел, что мои прежние увлечения-игрушки смешны и глупы. Эти тетрадки со стишками про сентябрьский дождь и дневниковыми откровениями, подшивки журнала «Вокруг света», самодельные карты плаваний Колумба и крестовых походов — все эти атрибуты так называемого внутреннего мира стали пыльными, убогими, и я без раздумий и сожалений уничтожил их. А новых создать никак не получается. Без защиты же трудно, почти невыносимо: так и кажется, что окружающее вот-вот раздавит.

Защита может быть разной. Собирание марок, разведение паучков, татуировки, садоводство, выпивка, девчонки, беспрерывное чтение книг. А многие и из насущных проблем сделали себе защиту. Ничего больше не воспринимают, кроме забот о пропитании на завтрашний день, чтобы назавтра были силы заботиться дальше. Такой вот самозабвенный круговорот. И хобби, и работа, и смысл жизни. Три в одном… Хе-хе, честно говоря, когда-то по юности я много думал и мучился идиотским вопросом: в чем смысл жизни? Груду философской бредятины перечитал, сам, помню, даже пытался ответить. Теории разрабатывал. Недавно лишь понял, что смысл жизни — в добывании пищи. Пути разные, а цель-то одна. Человек, по большому счету, ничем не отличается от остального животного мира. А все эти философы… Им, хе-хе, легко было рассуждать о чем-то там запредельно духовном, высшем, когда они знали — завтрашний день им обеспечен, уж со жратвой-то у них не возникает напрягов. Вот и сидели в звуконепроницаемых кабинетах, прихлебывая кофеек, а на кухнях им создавали обеды из десяти блюд. Искать смысл жизни — привилегия несмышленых подростков и исправно кушающих. Остальных же волнуют проблемы посущественней.

Лёха снимает куртку, я заканчиваю накрывать на стол.

— А на фига на четверых собрал? — удивляется он.

— Павлик с Ксюхой должны зайти.

— Чего?!

— Так получилось, — оправдываюсь. — Я пошел посуду мыть, встретил Павлика…

— Дебилина! — Помрачневший Лёха садится за стол. — Вдвоем бы само то. Пойла и жратвы как раз на двоих. Чё, как мясо?

— Скоро уже. — Тоже сажусь, жую огурец, пытаюсь растолковать: — Павлик же нас подогревает время от времени, надо и его не кидать…

— А, ну тебя, — тянется Лёха к бутылке. — Замяли. Давай долбанем.

Только выпили — пришел Павлик. Конечно, с Ксюхой. У них с собой с полбутылки «Минусы». Как раз и крольчатина подоспела. Я поставил кастрюлю в центр стола.

— Ну и сто-ол! — восторгается парикмахерша. — Что за праздник?

— Да так… Появилась жрачка, денег немного — вот и празднуем…

После второй разговорились. Павлик, точнее, разговорился. Как всегда — делиться стал впечатлениями о свежепрочитанной книге:

— Такая вещь, парни, такая вещь! Называется — «Адская троица», француза Мишеля Спорте. Не слыхали? Бестселлер. И самое главное, что на документальных фактах.

— Н-ну, — кисло кивает Лёха, разливая следующие тридцать граммов. Видимо, гости ему совсем не по душе.

— В общем, там дело такое, — увлекается Павлик, начинает говорить торопливо и малоразборчиво. — Живут брат и сестра. Жан и Валери. Из средней семьи, родители у них такие… средние служащие. От зарплаты до зарплаты, короче. Жан, ну, хулиган, в общем, потрошит с дружками тачки, Валери, наоборот, начинающая поэтесса, красавица. Записывается в школу эстетики. Но тут отец заболел, ушел с работы, денег нет, Валери приходится стать манекенщицей. Ну и тут она, так сказать, сталкивается с изнанкой красивой жизни. Всякие мерзотные крендели, рестораны, гудеж, извращения. А ей это не нравится, она мечтает о прекрасном, о стихах, о Париже. Действие происходит в каком-то маленьком городишке, ну типа нашего Мухосранска…

Не прерывая рассказа, Павлик накатил вместе с нами, быстренько закусил. Вижу, ни Лехе, ни Ксюхе слушать его нет особого интереса, да и мне тоже. Но что еще делать? Пускай гонит.

— …А семья все хуже и хуже. Жан загремел на год за драку, отец в кровати. Мать у одного алжирца-насоса секретаршей работает. Ну, и она у него не в любовницах, а… гм… — Павлик помялся. — Ну, так, поё… спит, короче, с ней алжирец этот время от времени. А тут смотрит, она что-то стала хреново выглядеть. Думает: «На хрена мне эта развалина сорокалетняя?» Раньше она следила за собой, а тут — такие дела. Ну и алжирец предложил ей уволиться. Та, ясно, в слезы: «Некуда! Почти голодаем!» Все проблемы ему, короче, выложила, и алжирец предложил, издеваясь чисто, остаться в офисе, но уборщицей. Короче, мамаша от всех заморочек кончает с собой…

— Может, музыку включим? — заметила Ксюха нашу «Легенду».

— Сломано, — буркает Лёха, оглядываясь на магнитофон.

Павлик обижается:

— Погодите, дайте доскажу! Поучительная история ведь… А Валери, короче, познакомилась с класснейшим парнем. Лоран Реми. Симпатичный, из семьи аристократов, закончил Сорбонну. От родителей ушел, потому что занялся скульптурой, стал богемным. Ну, родители его не захотели понять… И, короче, любовь, туда-сюда, а у Лорана есть идея, что он один из тех избранных, кто выше остальных. Ну, типа, как Раскольников…