Книга Расслабься, крошка! - Георгий Ланской

Воспоминания о прошлом браке были гадкими, как жаба. Боталов тряхнул головой и торопливо сунул в рот сигару.

Нельзя думать о том, что случилось позже, через двадцать с лишним лет, когда Виктория потребовала возвращения блудного сына в родной Новосибирск.

Лучше смириться с этим скороспелым браком сына, чем вспоминать подробности смерти его матери. В голову услужливо полезли неприятные ассоциации: полупрозрачная бабочка, оголтело носящаяся вокруг фальшивого солнца, ведомая ей одной понятной целью…

Все-таки сын очень похож на Викторию, подумал Боталов с покорной обреченностью. Не внешне, нет. Тут, скорее, победили отцовские гены. Внутренний стержень был от Виктории — с ее ледяной холодностью, колючим презрением и вспышками ярости, уничтожающей все живое.

Или ярость — это отцовское?..

— И все-таки зря ты, — вяло предпринял он последнюю попытку. — Чем тебе Нюточка не невеста? Тем более с таким приданым.

Попытка была так себе, и Егор это моментально прочувствовал.

— Кому и кобыла невеста, — весело заявил он. — А жениться на этом бомбовозе, чтобы доставить тебе удовольствие, я не собираюсь.

Сравнение Нюточки с бомбовозом показалось Боталову забавным. Он фыркнул, повертел в руках сигару и сломал ее в пепельнице.

— Ладно, — махнул он рукой. — Женись на ком хочешь. Все равно тебя не переубедить.

В ночном клубе «Пурга» дым стоял коромыслом.

Селебрити все прибывали и прибывали, проходя по длинному коридору, уворачивались от нацеленных в голову камер либо, напротив, храбро бросались на них, как героический солдат на амбразуру. В лучах фонарей лица звезд получались одутловатыми, мертвенно-бледными и совершенно непривлекательными. Усталые журналисты с неумолимой жестокостью совали микрофоны в лица медиаперсон, норовя стукнуть по носу или зубам. Артисты щурились, таращили глаза от неожиданности, на радость караулившим тут же фотографам. Потом в желтых газетах появлялись ужасные снимки с не менее ужасными подписями: «Звезда сериала „Луч света“ явилась на показ в стельку пьяной!» А рядом перекошенное лицо несчастной звезды, которую только что шибанули по голове микрофоном. И поди потом доказывай, что таращился от боли, а не с перепою…

Впрочем, далеко не все звезды стремились что-то доказать.

Пишут — и ладно.

Неважно — что, лишь бы писали, пусть даже гадости!

Это двадцать лет назад состав эстрады был монолитно-неизменен, особенно если артиста любила партия. А сейчас партий много, артистов — еще больше, и все зубастые, как южноамериканская рыба пиранья, ам! — и нет конкурента. Выпадешь из обоймы, перейдешь в категорию сбитых летчиков, и куда потом? Сперва на телевидение — комментировать унылые сюжеты реалити-шоу, а потом и вовсе — в забвение. Вон, к примеру, Влад Голицын: уж на что был звезда, а прошло всего два года, и его уже не помнят, восхищаясь новым кумиром — Димой Беловым.

Белов на тусовку явился при полном параде. Он был настолько великолепен, что журналисты дружно шагнули к длинной ленте, отгораживающей их от звезд, по-гусиному вытянули шеи и оскалились микрофонами, протягивая их на недозволенную длину.

Глядя, как Димка улыбается в камеры и отвечает на дурацкие вопросы, Егор поморщился.

Он притащил Алину в «Пургу» в качестве компенсации за загубленный вечер. Алина упиралась, закатывала глаза и уверяла, что на сегодня ей уже хватит впечатлений, но Егор, загадочно улыбаясь, настоял на своем.

Алина долго смотрела на Егора оценивающим взглядом, а потом согласилась с формулировкой «чтоб прическа не пропадала».

В «Пургу» они заявились в «детское» время, когда вечеринка только раскачивалась, а самые важные и именитые еще не подъехали к входу в своих золоченых каретах. Скучавшие журналисты приободрились и бросились наперерез.

— Егор, представьте вашу спутницу! — заорал самый ретивый и замахал микрофоном перед лицом.

Егор ловко отмахнулся, подавив желание дать репортеру в зубы.

— Чего ты так зажался? — спросила Алина. — Ну, представил бы меня как-нибудь, делов-то.

— Не хочу я представлять тебя «как-нибудь», — криво улыбнулся Егор, сунул руку в карман и вытащил трепыхающийся телефон. — Димка звонит, приехал, наверное…

— Ну, представь не как-нибудь, — согласилась Алина, на всякий случай затаив дыхание.

— «Не как-нибудь» рано… Алло? Ты где?..

Пока он говорил с Димкой, Алина размышляла, что значат его слова, учитывая, что вчера он сделал ей предложение.

Весь день Егор пропадал на работе, потом заехал за ней, и они отправились на ужасный ужин к его папаше.

Там, за столом, Егор совершенно спокойным, даже несколько тусклым голосом объявил отцу, что намерен жениться. Взгляд, которым Боталов наградил Алину, был убийственным, но она выдержала. А после их долгого диалога на балконе Боталов вернулся присмиревшим. Она же продолжала бояться и боялась до тех пор, пока за ними не захлопнулась дверь.

Только тогда Алина выдохнула полной грудью.

Казалось, она должна была давно привыкнуть.

Вращаясь в той же самой среде, она не раз получала вполне серьезные предложения руки и сердца. Но все претенденты были либо состоявшимися мужичками неопределенного возраста с миллионом в кубышке, лысиной и пивным брюшком, либо инфантильными сыновьями менее удачливых бизнесменов, желающих влиться в отягощенное миллиардами семейство Карауловых. То, что Алина была не дочкой, а всего лишь племянницей, наверное, самого богатого человека страны, никого не волновало. Авось дядюшка не жмот, родню в бедности не оставит! Получая предложение от очередного сопящего отрока славной фамилии, с ноздрями, запорошенными кокаином, Алина вспоминала незабвенную тетушку Чарли из Бразилии, где в лесах много-много диких обезьян: «Нет-нет, я ему не верю. Он любит не меня, а мои миллионы!»

Алина храбро думала, что готова ко всему.

Упорно делая карьеру, она старалась не обращать внимания на снисходительные взгляды дядюшки, который своего брата — тютю и размазню — слегка презирал. Она смирилась с тем, что никогда не получит и десятой доли того, что имела ее сестра Нюточка, — вполне, кстати, неплохая девочка, разве что дуреха. В конце концов, у Алины была вполне обеспеченная стабильная жизнь, квартира, карьера…

О чем еще можно мечтать?

К Егору Черскому она оказалась совершенно не готова.

— Пойдем, сядем уже, — сказал Егор. — Димка сейчас подрулит, а мне еще надо кое-что сказать.

Ему в лицо били зеленые лучи, отчего он стал похож на упыря, и от этого последняя фраза произвела какой-то зловещий эффект.

Алина, которая не слышала диалога на балконе, насторожилась.

«Папашка отговорил его жениться!» — мрачно подумала она.

Не зная об этих мрачных мыслях, Егор притащил ее наверх, где располагались ВИПы, за столиками, покрытыми белыми скатертями. В полумраке место казалось шикарным. В свете неоновых ламп скатерти излучали потусторонний свет, от приборов отскакивали яркие блики. Но особым шиком в ВИП-ложе (почему-то второй этаж, похожий на насест, тут называли ВИП-ложей) был стеклянный пол. Снизу сидящих видно не было, поверхность стекла была покрыта зеркальной пленкой, а вот сидящим наверху был отлично виден зал с прибывающими звездами, подобострастной прессой с ее ритуальными танцами. Дальше предбанника прессу не пускали, разве что на очень важные мероприятия, но только по спецпропускам, чтобы, чего доброго, не засняли, что кушают знаменитости!