Книга Темные силы - Михаил Волконский

Глава XXI

Император Александр I вступил на престол в беспокойное для европейского мира время.

Император Павел тогда сблизился с Францией против Англии, с которой пошел на открытый разрыв. Может быть, если бы осуществились планы Павла Петровича и Англии тогда бы был нанесен с нашей союзницей Францией решительный удар, было бы впоследствии отвращено много бед, постигших Россию… Но внезапная, преждевременная и выгодная для англичан смерть императора Павла надолго изменила течение событий.

Император Александр, прозванный Благословенным, по кротости своей души, желал мира, но никогда России не приходилось вести такие кровопролитные войны, как в его царствование.

Немедленно по вступлении его на престол с Англией был заключен мир. Но в 1805 году та же Англия втянула Европу в войну против Наполеона, вставшего во главе правительства Франции. Россия, Австрия и Швеция заключили между собой союз, направленный против французов.

Наполеон, готовившийся к высадке в Англии, вынужден был изменить свои намерения, потому что австрийцы открыли против него военные действия вступлением в Баварию. Наполеон двинулся против них всеми своими силами и, прежде чем русские войска успели соединиться со своими союзниками, обошел автрийскую армию, разбил ее при Эльхингене и Лангенау, затем, нанеся окончательное поражение при Ульме, перешел Инн и занял Вену. Русские соединились с отступавшими австрийцами в Моравии и там произошла битва при Аустерлице.

Император Александр, по свидетельству современников, «оказался в сей битве храбрым, но победа Наполеона была полная».

«Александр, — говорят те же современники, — принужден был покориться велениям судьбы, и, когда император австрийский Франц изъявил желание заключить перемирие с Наполеоном, удалился со своей армией в пределы России».

Эту армию тогда спасли Кутузов с Багратионом.

В следующем, 1806, году европейская война с французами началась снова. На этот раз на поле брани выступила Пруссия.

Наполеон справился с ней быстро. 27-го сентября начались военные действия, а 16-го октября французы заняли Берлин; в ноябре французы заняли Варшаву и двинулись к границе России.

Здесь в первый раз Наполеон встретил дружный отпор и, после сражения при Пултуске и Голымини, где поле битвы осталось за русскими, расположился на зимние квартиры.

С началом 1807 года война возобновилась и, после сражения при Прейсиш-Эйлау, обе армии, русская и французская, несколько месяцев стояли в виду друг друга. В конце мая русские одержали верх над французами при Гутштадте, затем при Гейльсберге, но 2-го июня при Фридланде были разбиты, следствием чего было вступление Наполеона в Кенигсберг. Русские войска оттянулись к Неману и здесь произошло свидание Александра и Наполеона, после которого был подписан Тильзитский мир.

Таким образом к началу августа 1807 года мы снова стали друзьями французов и это событие составляло главный интерес в Петербурге, куда потянулись французские граждане, а русские баре направились за границу и проживались и заживались там, для чего и был создан специальный термин «заевропеился».

Повсюду в Петербурге — и в частных собраниях, и в клубе — наряду с передаваемыми неправдоподобными и нелепыми сплетнями и рассказами, обсуждались политические события.

Лека Дабич, выиграв в «фараон» около трехсот рублей, решил забастовать на сегодня и перешел в клубную столовую ужинать.

Там за большим столом сидела целая компания с графом Савищевым. Лека подсел к ней и спросил себе баранью котлетку.

— Ах, кстати! — начал один из молодых людей. — Вот Лека Дабич снова отыскал Сашу Николаича. Я на днях видел его у него вечером. Он, верно, опять появится в клубе.

Графа Савищева немного передернуло.

— Пусть появляется! — сказал он. — Что касается меня, то я решил держаться от него подальше!

— Почему это так? — спросил Лека, принимаясь за свою котлетку.

— Да так! Он как-то всплыл неожиданно и вдруг лишился средств к «пропитанию», как говорится в слезных прошениях.

— Ну и что, со всяким это может случиться! — спокойно сказал Лека. — И со мной, и с тобой!

— Ну нет! Со мной этого не может случиться! — значительно подчеркнул Савищев и, как бы в доказательство своих слов, взял стоявший перед ним бокал шампанского и залпом выпил его.

— Ой! Не говори! Всяко бывает! — не унимался Дабич.

— Ну, наше состояние слишком солидно и между мной, графом Савищевым, и каким-то Николаевым слишком большая разница!

— А вы слышали, — вступил в разговор военный посолиднее остальных, видя, что отношения начинают обостряться и желая прекратить это, — Англия готова к войне с нами и желает послать свой флот в Балтийское море.

— Господи! — сейчас же стали возражать ему. — Уж мы, кажется, привыкли воевать настолько, что и в мирное время нам не терпится!

— Да не нам не терпится, а Англия сама затевает!

— Из-за чего же?

— Континентальная система Наполеона! Мы присоединились к ней…

Граф подумал немного и возразил:

— Но тогда Англия пойдет не против нас одних: против всей Европы!

— А посмотрите, она опять втравит европейские державы в войну и опять нам придется драться с французами! Кончится все тем, что мы останемся на бобах!

— Как Саша Николаич! — подсказал граф Савищев, которому было неприятно, что в разговоре про Николаева верх как будто остался не за ним.

— Да Николаев вовсе не на таких уж бобах сидит! — сейчас же подхватил Лека Дабич, исключительно, чтобы раздразнить «эту свинью Савищева». — Правда, Николаев живет до некоторой степени в мурье, но если бы вы знали почему! Это такая интересная штука!

И он обвел хитро прищуренным глазом присутствующих.

— Что? Что такое? Расскажи! — послышалось со всех сторон.

Граф Савищев притих и тоже стал слушать.

— Понимаете ли вы, — начал Дабич, овладев вниманием присутствующих, — что Саша Николаич поселился у некоего отставного титулярного советника, а у того воспитанница… — Он собрал все пальцы в щепоть, поцеловал их кончики и раскинул веером. — И зовут ее Маней! — добавил он.

— Что же она — блондинка или брюнетка?

— Брюнетка! Да еще какая! Вороново крыло!.. Глаза вот этакие и строгость в чертах королевская! Понимаете какова, я до сих пор ничего подобного не видывал!

— Так ты думаешь, ради нее…

— Саша Николаич забился в мурье?.. Не сомневаюсь в этом! Я бы на его месте еще и не то сделал! Ведь бывает, что и повезет человеку!

Граф Савищев слушал все время молча и, наконец, улучив минуту, спросил Дабича:

— А как зовут этого отставного советника?

— Беспалов, кажется!