Книга Череп епископа - Александр Прозоров

Дерптский епископ улыбнулся — потом он уедет в Рим, и отношения затерявшейся в диких лесах армии и московского царя его уже не коснутся.

Маленький отряд остановился возле центрального шатра, его глава спешился и шагнул внутрь. К чести кавалера Ивана, он всеобщему разгулу не предавался, а изучал трактат итальянского алхимика Берегуччо Ваноччо об изготовлении пороха. Епископ моментально вспомнил, как совсем недавно уже слышал имя, вынесенное на обложку поставленной на пюпитр книги, и мысленно отметил, что по крайней мере в знании современных ученых гапсальскому алхимику отказать нельзя.

— Господин епископ?! — узнал гостя рыцарь, и с готовностью принял благословение, поцеловав затем руку священника.

— Готовитесь к новым битвам, сын мой? — указал епископ на раскрытый трактат.

— Если мы хотим привести язычников к истинной вере, то нам необходимо знать их оружие, — с готовностью ответил командующий ливонской армией. Похоже, он уже давно ждал этого вопроса и заранее к нему подготовился.

— Сие весьма похвально, — кивнул гость. — А приготовили вы сами пушечные стволы для предстоящей компании? Или вы придерживаетесь мнения тех итальянских и немецких военачальников, что считают артиллерию никчемным азиатским изобретением, годным лишь пугать коней?

— Вы имеете в виду трактат Николло Маккиавели «Государь», господин епископ? — приподнял брови сын Готарда Кетлера и тут же процитировал: — «Лучше предоставить неприятелю ослеплять самого себя, нежели разыскивать его, ничего не видя из-за порохового дыма». Преклоняясь пред гением великого итальянца, я не могу не видеть, что произведенный низкородным сервом выстрел из пушки способен уничтожить дворянина, одетого в самый прочный современный доспех, господин епископ. Сей прискорбный факт побудил меня приобрести для похода четыре бомбарды, отлитые в Гамбурге в прошлом году.

— Вижу, вы хорошо образованы, господин рыцарь, — удовлетворенно кивнул священник. — Это вселяет надежду в успех вашей кампании. Вы не согласитесь изложить мне план этого похода?

— Разумеется, господин, епископ, — молодой человек, волею судьбы оказавшийся во главе армии заметно погрустнел. — После наступления морозов мы двинемся на восток, обойдя Иван-город с юга возле Яма и Переволока, и осадим город Ям. Этим мы отрежем русских в Иван-городе и поселения в устье Луги от возможных путей снабжения и подхода помощи, разорим тамошние деревни и понудим к сдаче. Взяв Ям, мы осадим Копорье. Захватив таким образом все побережье Балтийского моря, Орден сможет продолжить развивать наступление на Псков и Новгород, не опасаясь за тылы и имея хорошие пути снабжения через Нарву и по реке Луге.

— Вы мыслите вполне разумно, господин кавалер, — признал глава Дерптского епископства.

Увы, господин епископ очень хорошо знал, что основа этого плана таилась в деньгах, полученных Готардом Кетлером и его сыном от ганзейских городов. Купеческий союз расстался с золотом при одном непременном условии: в ходе войны должны быть уничтожены построенные русскими купцами в устье Луги селения, причалы и крепостицы, из которых они отправлялись в разорительные для Ганзы торговые путешествия в Германию, Швецию и Данию, подрывая монополию союза на связанные с русскими товарами прибыли. Тем не менее план казался вполне разумным и выполнимым.

— Однако я не слышу бодрости в вашем голосе, рыцарь.

— От меня ушла вся пехота, господин епископ, — в бессильной ярости сжал кулаки молодой командир. — Пехота пайдская, рижская, немецкие наемники. Я потерял больше половины армии, еще не начав войны. Оставшихся сил хватит разве для разорения селений на Луге, да попытке получения выкупа с Яма, в обмен на уход назад без штурма.

Золото, золото, золото… Наемники ушли, ганзейское золото потрачено, результатов нет. Для кавалера Ивану остался один-единственный шанс оправдаться перед своими главными кредиторами: сжечь селения лужских купцов. Ради этой задачи он уже готов отказаться и от захвата Яма, и от обложения непроходимыми заслонами Иван-города, и от наступления на Псков и Новгород. Как изменился мир! Еще совсем недавно исполненный благородной идеей нести язычникам истинную веру, крестоносец, оказавшись в трудных условиях, стремится теперь только к одному: отработать золото никчемных безродных торговцев!

Под холодным взглядом епископа молодой человек отступил к своей походной постели, проверил ремень с висящим на нем длинным мечом, одернул белый плащ.

— Я хотел начать наступление еще летом, — не выдержал наступившего тягостного молчания рыцарь. — Разведать тайные тропы, обойти Иван-город и неожиданно ударить на Ям, захватив его прежде, чем гарнизон успеет подготовиться к осаде. Но начались дожди… В дождь эти проклятые Господом земли совершенно непроходимы!

— Вы молоды, господин кавалер, — покачал головой гость, — и только неопытность прощает вам эту ошибку. Разве отец не говорил вам, почему Орден никогда не наступал на языческие земли вдоль побережья Балтийского моря?

— Он говорил, что там не за что воевать, — пожал плечами дворянин. — Там есть всего лишь несколько нищих деревень и очень много болот. Собираясь начать наступление отсюда, я рассчитывал именно на внезапность. Русские нас отсюда не ждут…

— И опять вы излагаете правильные мысли, господин рыцарь, — вздохнул дерптский епископ, подходя к пюпитру и бросая взгляд на латинский текст. — Но слишком свысока относитесь к людям, прожившим в этих местах не один десяток лет. Если бы три месяца назад вы навестили одного местного епископа и спросили его совета, то он бы ответил вам, что никаких тайных троп между Мятагузе и Яамойне не существует, никогда не было и быть не может. Не может потому, что между Чудским озером и Балтийским морем земли нет! Вообще нет. Здесь есть только болота, а на единственном проходном месте стоят Нарва и Иван-город. Еще этот епископ сообщил бы, что русские дикари незнакомы с благородными правилами цивилизованной войны и никогда не платят выкупов, и что иной дороги к устью Луги, кроме как мимо Яма, нет, а значит, и безнаказанно разорить свои торговые селения русские вам не дадут.

Молодой дворянин прикусил губу и стал внимательно вглядываться в закрывающий вход полог, словно ожидал скорого прихода кого-то из подчиненных.

— Сказать вам, о чем вы думаете, господин рыцарь? — мягко поинтересовался епископ.

Кавалер Иван отрицательно дернул головой, но гость сделал вид, что не понял его жеста и продолжил:

— Вы думаете о том, что теперь поздно поминать старые ошибки, что время все равно упущено и покорение языческих земель более невозможно. — Епископ деланно вздохнул. — А знаете ли вы, рыцарь, что ландскнехты уже возвращаются в лагерь?

На этот раз командующий армией развернулся к гостю, да так резко, что белоснежный плащ с нашитым на нем крестом взметнулся в воздух.

— Возвращаются?

— Мне показалось, господин рыцарь, — спокойно продолжил дерптский епископ, — что из вас получится хороший, находчивый командир и вам можно доверить войска. Однако готовы ли вы, со своей стороны, следовать моим советам?