Книга Кровавый кошмар Восточного фронта. Откровения офицера парашютно-танковой дивизии "Герман Геринг" - Карл Кноблаух
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Это просто свинство!
Вмешался капитан Вольф, тоже внутренне напряженный:
— Господин Кальф, на самом деле я тоже придерживаюсь вашего мнения. Но я считаю, что вы все же впредь будете выбирать выражения! Хотя лично мне будет совершенно все равно, когда я однажды завернутый в солому отправлюсь в Гумбинен, я приказываю, чтобы наших убитых хоронили в их обмундировании. До тех пор, пока из дивизии к нам не поступят саваны!
12 января
Все роты одновременно доложили о движении войск на русских позициях. В 14.30 русские артиллерийскими снарядами поставили дымовую завесу. Мы ждали большого наступления советских войск. Батальон был приведен в состояние полной боевой готовности.
Командир — капитан Вольф — ранен 25.01.1945 Адъютант — старший лейтенант Кноблаух — ранен 25.01.1945
Начальник связи — лейтенант Шнайдер — пропал без вести 25.01.1945
Офицер для поручений — лейтенант Кюхель — пропал без вести в январе — феврале 1945
Батальонный врач — капитан Науман — пропал без вести
Командир 1-й роты — капитан Пройс — погиб 19.01.1945
Командир 2-й роты — лейтенант Рапп — пропал без вести в январе — феврале 1945
Командир 3-й роты — старший лейтенант Кальф — пропал без вести
Командир 4-й роты обер-фенрих Штагун — пропал без вести
Командир 5-й роты (снабжения) капитан Клингбайль — пропал без вести в феврале 1945
13 января
Разрывающий уши грохот и треск разбудили меня от полусна. Я глянул на часы: 7.01! Осторожно поднялся по лестнице из блиндажа. Шел снег. Я почувствовал, как меня охватил холод.
Артиллерийский огонь слева от нас усилился. Потом он стал медленно перемещаться и на наши позиции. Я спрыгнул обратно в блиндаж, чтобы опросить роты по телефону. Связь была порвана. Капитан Вольф вышел в траншею и наблюдал в бинокль за нашими позициями западнее Брюкенталя. Пока огонь такой интенсивный, управлять батальоном невозможно. Радиосвязи у нас не было. В середине дня огонь немного стих. Связисты приступили к восстановлению порванных линий. Потери держались еще в границах.
14 января
С рассветом русские штурмовики начали с бреющего полета атаковать наши позиции. По левому флангу батальона вела огонь тяжелая артиллерия.
Время тянулось медленно. Меня угнетало то, что наша тяжелая рота не была укомплектована. Боеготовым был только минометный взвод.
Перед фронтом 1 — й роты — в 600 метрах южнее Гусаренберга — наши штурмовые орудия подбили четыре «Т-34». Черный дым лежал над полем боя. Юго-восточнее нас, перед Петерсталем, немецкая пехота пошла в контратаку.
Уже сейчас выяснилось, что это советское наступление имеет истощающий характер. Но нам истощаться дальше некуда. Мы должны импровизировать. Перед началом наступления — 11 января севернее Гирнена — мы по дороге трактором таскали туда-сюда сельскохозяйственные машины — сеялки и бороны, чтобы сымитировать шум танковых гусениц. Со смеху можно умереть!
15 января
Началось наступление и на нашем участке. Командный пункт батальона находился под сосредоточенным огнем советской артиллерии. С потолка сыпался песок.
На командный пункт пришел посыльный из 3-й роты. За рукав он тащил русского.
В том, что мы услышали, радостного было мало. Русские засели в окопах роты. Старший лейтенант Кальф как раз начал организовывать контратаку. Потери увеличились.
Пленный испуганно осматривался. Я предложил ему сесть на ящик из-под патронов. Он дрожал от страха. Наверное, он боится, что его застрелят, как это делается там у них.
Принесли раненого. У него сильное кровотечение из бедра. Я заметил, как забеспокоился «Иван». Он полез в нагрудный карман, достал потрепанное портмоне, открыл его и показал фотографии. В центре был он с многочисленной семьей. Жестами он показывал, что мы должны сохранить его для его семьи.
Командир сказал ему:
— Парень, ты, видно, до сих пор не понял, что германцы не расстреливают пленных? Лучше подумай о том, чтобы потом не попасться твоему комиссару!
«Иван» ничего не понял, но стал спокойнее. Или все-таки понял? С наступлением темноты его отправили в тыл.
Капитан Вольф сказал мне:
— Поскольку у нас нет резервов, батальону придется завтра утром атаковать с места, чтобы снова занять первую линию обороны. Поддержки тяжелого вооружения у нас нет. Я буду при 2-й роте. Атака начнется в 4.30. Позаботьтесь, чтобы все роты были об этом проинформированы. Если я выйду из строя, командовать батальоном будете вы до тех пор, пока в штабе дивизии не примут другого решения.
Я сел в углу и написал приказ по батальону.
Незадолго до 20.00 посыльные отправились в роты. У них был ясный приказ: по выполнении задания вернуться ко мне. Я должен был убедиться, что командиры рот получили приказ.
Линия фронта была освещена неясным светом. Над полем боя висели осветительные ракеты. В разные стороны летели очереди трассирующих пуль.
16 января
В 2.00 командир отправился в роты. Сплошной линии фронта больше не было.
4.30. Я стоял над блиндажом и смотрел через гребень высоты, прикрывавшей командный пункт. Вдруг в 500 метрах передо мной началась сильная стрельба — батальон пошел в атаку. Теперь я уже слышал взрывы ручных гранат. Значит, начался ближний бой. Еще было темно и не видно, что происходит на позиции впереди. Я спустился в блиндаж и взялся за телефон. Связь с 1 — й и 3-й ротами прервана. Мне посчастливилось связаться со 2-й ротой. Доложил ефрейтор. Обстановку он знал плохо. Бой был в разгаре. Выстрелы слышались в телефоне. Я спросил ефрейтора о потерях.
— Здесь вся траншея полна убитых и раненых. Русские ответили атакой на атаку.
В этой обстановке давать каких-либо указаний не приходилось. Санитары работали и без них.
Русские отреагировали. Они поставили заградительный огонь между передним краем и нашим командным пунктом. Грохот боя был адский. Блиндаж качался, пламя свечи передо мной плясало. В 5.20 огонь стал слабее, а потом смолк. Я вышел наружу. Навстречу мне шел капитан Вольф.
— Кноблаух! У нас не получилось! Без тяжелого вооружения с «Иванами» ничего не сделать. В ротах большие потери, и они с большим трудом удерживают рубежи, на которые отошли. Отправьте немедленно посыльного в 4-ю роту в Гирнен с новой обстановкой, пусть они огнем 81 — мм минометов сдержат атаки русских! Штагун должен сам принять решение, когда ему открывать огонь. Телефонная связь перебита!
