Книга В ад с "Великой Германией" - Ганс Гейнц Рефельд

Весь 1029-й полк «Великой Германии» собирается здесь. Я все время задаю себе вопрос: как долго продолжится эта убийственная война? Мы надеемся, что не долго, но никогда ничего нельзя загадывать. У нас еще может появиться новое «чудесное» оружие. «Фау-1» и «Фау-2» мы уже имеем! Но что еще может у нас появиться? Однако, возможно, мы еще увидим это «чудесное оружие»?

9 мая 1944 г. Теперь снова вернусь к нашей жизни. Лейтенант Гартвиг встречает меня: «Унтер-офицер Рехфельд, вот вам приказ на марш!» Я докладываю в уставном порядке о том, что у меня все в порядке и горючего для грузовиков достаточно. «Очень хорошо, ваше оружие готово к стрельбе. Это видно. Желаю вам счастливого пути!» Наша поездка идет по экзотическим горным ландшафтам или рядом с бурной Бистрицей. Затем мы поднимаемся на гору, которая называется «Шёрнер-Пасс» (1790 м!). Наши усердные «Опели», а также другие машины, такие, как «Пежо» или «Татры», смело берут эти высоты. На крутых серпантинах и очень тесных поворотах волосы часто встают дыбом от страха! Мы едем очень медленно и осторожно. Румыны соорудили много заграждений на дороге из стволов могучих деревьев. Проезды часто настолько узкие, что машины преодолевают их с трудом. Особенно это касается тяжелых грузовиков. Однако мы без проблем проходим все узкие места.

Назад с моторизованной дивизией «Великая Германия»

Снова в моей старой роте

10 мая 1944 г. Мы едем ночью, в полнолуние. Я сижу в кабине водителя и восхищаюсь ландшафтом. В тонком лунном свете дорога идет рядом с бурлящим пенистым потоком реки (дикая Бистрица). Я поднимаю голову и вижу, как луна подсвечивает небеса по обе стороны горизонта. От меня хорошо видны темные пихтовые верхушки, и тогда, в зависимости от поворота дороги, в небе высоко встает круглая луна. Лучи, идущие от нее, освещают окружающую территрорию. Зрелище захватывающее. Романтическая поездка!

11 мая 1944 г. Согласно приказу мы направляемся в Пиятра Неамц, чтобы соединиться с передовой колонной батальона и снова собраться всем вместе. Отдельные грузовики с трудом справляются с этой поездкой по горам. Однако далее мы едем по шоссе, которое проходит по долине Бистрицы. Там мы присоединяемся к недавно созданному особому подразделению — 1029-му отдельному моторизованному полку «Великой Германии». Его основной состав — выписанные из госпиталей и наспех обученные рекруты из всевозможных родов войск. Однако этот полк оправдал себя в Карпатских горах и здесь должен пополниться. Наши солдаты и транспорт присоединяются к испытанной моторизованной дивизии «Великая Германия». Командир ее — генерал Хассо фон Мантейфель. Эта старая гордая дивизия понесла большие потери во время оборонительных боев. Особенно в сражениях со 2 по 5 мая при Тыргу Фрумос. Теперь происходит переформировка дивизии и изменение ее основного характера. Она сокращается с бывших до сих пор четырех до трех полков с четырьмя батальонами: 1-й батальон / 1–4-я роты, II Батальон / 5–8-я роты, 3-й батальон / 9–12-я роты. Мы получаем самое современное оружие с мощными танками, штурмовые и противотанковые орудия. С таким вооружением дивизия получает персональное наименование «пожарная команда». Ее будут бросать туда, где противник попытается прорваться или потеснить нашу линию фронта. В этом случае дивизия, как «пожарная команда», должна своим стальным кулаком отбросить противника.

12–13 мая 1944 г. Я с немногими прибывшими из госпиталей солдатами и рекрутами наконец снова оказываюсь в моей 8-й минометной роте. Командовать нами будет все еще обер-лейтенант Шмельтер, однако я не думаю, что мне удастся встретить кого-либо из старых хороших друзей! Я узнал, что наш старый фельдфебель, теперь обер-фельдфебель, Оскар Геллерт должен присоединиться к нам в пути. Сейчас у нас все более или менее спокойно, но мы уже занимаем новую позицию у Кортести. Я иду к моему наблюдательному пункту, откуда буду корректировать стрельбу трех минометов. Вместе с тем я хочу как можно быстрее вернуться на свою огневую позицию, так как наблюдательный пункт для трех военных слишком тесен. Я звоню своему унтер-офицеру и говорю, что через четверть часа («сверьте часы») хочу попробовать произвести пристрелку. Следует ознакомиться с расположением огневых точек противника. Иван должен сразу же зарыть свой нос в землю или же бежать со своих позиций. Глядя на часы, я жду первых выстрелов минометчиков. Итак, они стреляют! Но почему так быстро и поочередно? При попадании первой мины я выскакиваю из окопа так быстро, как это возможно, и отбегаю на 100 м назад. Это у меня хорошо получается. Но почему же минометчики больше не стреляют? Проклятье! Должны же они все же, эти говнюки, стрелять до тех пор, пока я еще в силах бежать! Я слышу, как справа за мной затарахтел русский пулемет «максим». Первые пули уже ложатся около меня во влажную глинистую почву. Я различаю даже отдельные выстрелы справа перед мной. Теперь снаряды свистят около моих ушей. Проклятье! Где найду я надежное убежище? Между противником и основной линией обороны разумно было бы выкопать несколько окопов. И вот впереди в нескольких метрах я замечаю такой окоп. С неимоверной скоростью прыгаю в него прямо на двух парней-телефонистов, которые искали обрыв в проводе. Они немного испугались, а я оказался на их плечах. Эти тупые парни рассмеялись! Через некоторое время пулемет перестал стрелять. Я сделал передышку и теперь стартую на последние 100 м. Этот рывок снова оказывается удачным, только грязь, набившаяся в сапоги, затрудняет мой бег. Время от времени я падаю, а потом опять бегу что было сил. При этом ругаюсь самыми последними словами. На огневой я разыскиваю своего начальника обер-лейтенанта Шмельтера. Затем подхожу к минометчикам и приказываю открыть огонь по пулеметчику, стреляющему из «максима». Вечером, при разборе произошедшего за день в штабе батальона, мой командир спрашивает других офицеров и адъютанта: «Кто это был такой? Мчится с двумя центнерами грязи в сапогах, с пистолетом-пулеметом на спине и биноклем на шее, ругается и кричит: „Проклятый иван“! Это надо же стрелять так просто из пулемета по одинокому бойцу! Как такое могло произойти?» — «Ха-ха-ха! Да это же корректировщик минометов унтер-офицер Рехфельд. Он мчался из наблюдательного пункта назад на огневую, а за ним охотился русский пулеметчик. Ха-ха-ха!» — «Хорошо им смеяться», — подумал я. Вечером мы, однако, учитываем происшедшее и укрепляем наши позиции.

14–19 мая 1944 г. Мой наблюдательный пункт имеет кличку «Симон». На равнине лежит сбитый самолет. Здесь я установил минометы, готовые открыть огонь. Отсюда мины будут легко перелетать через линию огня. Слева, со стороны огневой позиции, дорога круто поднимается к местечку Кортеси. Ночью наши тяжелые пулеметы перемещаются со старой позиции на другую, расположенную кольцом вокруг окопов противника, который постоянно раздражает нас своим огнем. Цели в эти дни уже пристрелены. Эта позиция походила на «цирковую арену». Однако мы по своему печальному опыту знали, что при этом методе стрельбы у нас бывали большие потери! Кроме того, мешала и надоедала беспрерывная стрельба. Мы теперь снова «8-я рота /II, батальон „Великой Германии“». Это после вышеупомянутой реорганизации. У нас, пожалуй что, убавилось число солдат. В моей роте появляется мой старый товарищ Юпп Дёрфлер в качеств командира отделения. Я знаю его с ноября 1941 года. К сожалению, я не встретил здесь еще двух старых друзей! Они были убиты или же тяжело ранены и лежат в каком-нибудь лазарете. Природа в этом сезоне просто великолепна! Вокруг много виноградников, в белом великолепии цветут фруктовые деревья. Мой командир взвода командовал также взводом 1029-го полка «Великой Германии». Это фанненюнкер, фельдфебель «пан» Гербер. Мы с ним подружились. Гербер — отличный парень!