Книга Великая Отечественная альтернатива. 1941 в сослагательном наклонении - Алексей Исаев

Головной болью Верховного командования в июне 1941 г. оставалась Прибалтика. Здесь немцы добились быстрого продвижения вперед, и выстроить устойчивый фронт не удавалось. Это было объективно обусловлено соотношением сил группы армий «Север» и Северо-Западного фронта. Однако с подходом армий внутренних округов советское командование решило взять быка за рога. В 22-й армии были собраны оставшиеся в распоряжении советского командования в Прибалтике механизированные соединения. Здесь оказался 1-й механизированный корпус (без 1-й танковой дивизии, убывшей под Кандалакшу), чудом вырванная из-под парового катка группы Гота 5-я танковая дивизия и прибывшая из глубины страны 48-я танковая дивизия 23-го мехкорпуса. Именно этими силами был нанесен мощный контрудар из района Полоцка в тыл германскому плацдарму у Двинска (Даугавпилса). Несмотря на тщательную подготовку, контрудар имел лишь частичный успех. Под угрозой окружения LVI моторизованный корпус эвакуировал плацдарм под Двинском. Однако вскоре на это направление командованием 4-й танковой группы был развернут XXXXI танковый корпус. Подход свежих сил немцев быстро превратил успешно начавшийся контрудар в катастрофу. Однако общим итогом сражения стало сохранение Северо-Западным фронтом рубежа Западной Двины на всем ее протяжении от Риги до Даугавпилса.

Медленный прорыв войсками группы армий «Юг» пограничных укреплений на Украине привел к полному фиаско немецкого наступления на этом направлении. Фронт 5, 6 и 26-й армий был уже в первые два дня боев существенно усилен за счет дивизий «глубинных» корпусов — 31, 36, 37и 55-го стрелковых корпусов. С большим трудом 6-й армии удалось расширить плацдармы на восточном берегу Буга и ввести в бой танковые дивизии III и XXXXVIII моторизованных корпусов. 11-я танковая дивизия «вскрыла» плацдарм под Сокалем и устремилась на восток, к Берестечко. Однако в этот момент последовал контрудар 8-го механизированного корпуса. Новым советским танкам удалось прорваться прямо к берегу Буга. КВ и Т-34 расстреливали из своих орудий сооруженные немцами мосты. Тем не менее дезорганизация ПВО мостов через Буг, ввиду прорыва к ним советских танков, благоприятствовала успеху авиации. Мосты под Сокалем были разрушены ударами СБ и ДБ-3 ВВС Юго-Западного фронта.

Однако триумф советских танкистов был краткосрочным. Атаки на ощетинившийся 88-мм зенитками плацдарм привели к тяжелым потерям танков 8-го мехкорпуса. Он был обескровлен буквально за два дня. Все пространство перед плацдармом, на самом плацдарме и даже на берегу Буга было заставлено обгорелыми остовами новейших КВ и Т-34, старых, но внушительных Т-35 и многочисленными Т-26 и БТ. Германское командование изменило свои планы и бросило в атаку с плацдарма находившийся в резерве XIV танковый корпус Виттерсгейма. Совместное наступление XXXXVIII и XIV танковых корпусов поколебало оборону 5-й армии. Первым же ударом немцы вышли в тыл советской обороны на периметре плацдарма под Владимиром-Волынским. Его оборона рухнула, и на восток устремился III танковый корпус. Понесшие в долгих и безуспешных атаках на плацдарм большие потери войска беспорядочно отступали на восток. Остановить немецкое наступление удалось только на рубеже Луцк — Дубно, опершись на заболоченную долину Стыри. Угроза прорыва немецких танков из района Берестечко-Броды на юг заставила командование Юго-Западного фронта эвакуировать львовский выступ. Этот отход стоил должности командующему Юго-Западным фронтом М. П. Кирпоносу. Он был заменен на С. К. Тимошенко.

Поскольку на Западном фронте ситуацию удалось спасти от сползания к катастрофе, на Юго-Западном фронте остаются две армии внутренних округов — 16-я и 19-я. Это позволяет, так же как и в Белоруссии, заблаговременно занять рубеж старой границы. Поэтому положение Юго-Западного фронта осталось устойчивым даже после начала немецко-румынского наступления с территории Румынии. Армии Конева и Лукина были использованы для парирования возникшего кризиса.

Так или примерно так могли развиваться события в том случае, если бы в силу стечения тех или иных обстоятельств советским военным руководством были бы предприняты контрмеры перед лицом надвигающегося вторжения Германии. Разгром лета 1941 г. был обусловлен рядом обратимых обстоятельств. Не следует списывать его исключительно на органические пороки Красной армии. В случае ликвидации главного неблагоприятного фактора — упреждения в развертывании — ситуация развивалась бы менее драматично. Как мне, надеюсь, удалось показать, даже при смягчении удара, понижении «градуса» упреждения в развертывании немецкий «блицкриг» мог потерять темп гораздо раньше.

Напоследок хотелось бы сказать следующее. Иногда предлагается искать решение проблем 1941 г. исключительно на тактическом уровне, причем в пассивном ключе. Раздаются слова о том, что следовало танки мехкорпусов вкапывать в землю, устраивать засады. В какой-то мере это можно считать следствием пацифистской пропагандистской кампании, развернутой в последние годы существования СССР. Тогда даже дело доходило до того, что в Уставе оборону поставили впереди наступления, сломав традицию предыдущих десятилетий.

С сожалением приходится констатировать, что поклонниками «прочной обороны» неверно интерпретируется опыт удачных «засадных» действий и игнорируются неудачи на этом поприще. Сравнительно удачный опыт сдерживающих действий бригады М. Е. Катукова под Мценском в начале октября 1941 г. и очень спорные с точки зрения результата действия 1-й моторизованной дивизии Я. Г. Крейзера на борисовском направлении в июле 1941 г. — это борьба на внешнем фронте окружения. В одном случае это был внешний фронт Брянского «котла», во втором — внешний фронт окружения под Минском. В том и в другом случае немцами преследовались задачи лишь максимально отодвинуть на восток внешний фронт окружения, обеспечить ликвидацию «котла». Но не более того. То есть действия Катукова и Крейзера ни в коей мере нельзя назвать успешным выполнением задачи удержать немцев на направлении их главного удара. «Прочная оборона» Красной армией тоже практиковалась, но это не стало панацеей. Успешное удержание Полоцкого УРа 174-й дивизией Зыгина не помешало немцам обойти УР через Витебск. Занявшие оборону в Минском УРе 64-я и 108-я стрелковые дивизии были сокрушены грубой силой.

Только построение обороны с достаточной плотностью в километрах на дивизию могло обеспечить устойчивость фронта. Ликвидация прорывов и брешей в построении армий трех фронтов была бы немыслимой без контрударов механизированных соединений. Также именно контрудары, а не пассивное ожидание могло срывать планы противника. Красная армия и ее командиры и командующие реальным летом 1941 г. не были идиотами. Они чаще всего оказывались в плену обстоятельств, найти правильную дорогу к выходу из которых не всегда смог бы даже военный гений.

Искусство не быть Варроном II. Предельный вариант

Рассмотрение альтернативных вариантов действий при выборе в качестве точки ветвления утра 22 июня 1941 г. является, пожалуй, самым сложным вариантом из всех ранее рассмотренных. Если отнесение точки ветвления на месяц или хотя бы несколько дней от 22 июня позволяет исправить некоторые промахи и улучшить условия вступления в войну, то старт ранним утром первого дня войны лишен любых преимуществ. Упреждение в развертывании налицо, в результате строительства бетонных взлетных полос часть аэродромов непригодна для базирования самолетов, что обрекает на избиение скученные на оставшихся авиабазах полки ВВС особых округов. Части двух стрелковых дивизий заперты в мышеловке Брестской крепости. Противотанковые бригады практически лишены транспорта и в массе своей малобоеспособны. Наконец, войска армий прикрытия не успели занять позиции на границе, и в УРах присутствуют только штатные пулеметно-артиллерийские батальоны, никакого полевого заполнения. Любые долгосрочные программы начинать утром 22 июня поздновато. Как в области строительства вооруженных сил, так и в области техники или оргштатных структур. Остается, как говорится, «стоять и умирать» примерно в том же духе, как это происходило в реальном 1941 г.