Книга Трахни меня! - Виржини Депант

Они уехали утром и добрались до Кимпера, поселились в огромном номере с окнами до потолка. Маню платит наличными, вытаскивая деньги пригоршнями из сумки. Надин попросила у администратора бумагу, уселась в позе лотоса на кровать и задумалась. Что должны и чего не должны делать люди в их положении? Она рисует круги и треугольники разных размеров, тщательно выводя каждую линию.

Сидя на окне и свесив ноги на улицу, Маню не выпускает из руки бутылку «Джека Д». Она грызет «баунти» и глядит на улицу. На ней крохотные красные трусики с черными кружевами, как в вестернах. То и дело окликает прохожих:

— Эй, мудила, успокойся, я слежу за тобой. Да-да, за тобой, и не строй из себя умника.

Она смешит сама себя. Надин встает, чтобы наполнить стакан. В соседнем номере ругается парочка. Надин спрашивает:

— Как быть с деньгами?

— Здесь куча касс. Пустим кровишку. Устроим шоу, поднимем на уши сонную деревню. Будем брать бакалеи, грабить старушек…

— А знаешь, с чего начнем?

— Без понятия. Почему ты думаешь, что я лучше тебя знаю, как зарабатывать франки? Погуляем — посмотрим. Ты слишком много думаешь, не стоит. Расслабься. Рассчитывай на удачу, на инстинкт. Я не вижу иного пути.

Надин пожимает плечами:

— Мне нужны батарейки для плейера.

— А мне бритва для ног. Видишь, вот и планы на будущее. Покрасишь гриву?

Маню сидит на стуле лицом к стене. Она грызет «марс», жует с открытым ртом, шумно чавкает. Надин стоит сзади и мажет ей волосы обесцвечивающим кремом. У малявки очень тонкие волосы — местами даже просвечивает череп. Она гладит ей голову, распределяя белую пену. Ей нравится трогать ее. Она старается быть нежной, осторожно массирует кожу. Хорошо бы сделать ей приятное. Маню кричит:

— А тебе не хочется выкинуть что-нибудь этакое? Такое, что хотелось бы увидеть до того, как сдохнешь?

Надин долго думает, потом говорит:

— Потрахаться с трансвеститом, пожалуй, интересно. Но сказать, что уж очень хочется, не могу.

— На электрическом стуле они оценят тонкость твоего последнего желания. А мне бы такого паренька, как вчера. Улыбчивый, член чистенький, сам понимающий и спокойный.

Открывает коробку «смартиз»:

— Чертов крем, воняет, как дерьмо! Вот отстой! Блондинкой я похожа на кассиршу.

Позже Маню бреет ноги желтым «биком», который нашла в своих шмотках. Надин лежит на кровати и рисует на простынях окурком. И рассуждает:

— Черт знает что — какой-то фармацевтик шлепает человека за то, что тот показался ему наркоманом. А поскольку человек подозревается в убийстве, это никого не трогает.

— Хочешь сказать, система не работает? Стоит сделать маленький шажок в сторону, вроде пришить кого-то, как они объединяются против тебя. Честно говоря, думать об этом не стоит, лучше бутылку открой. Я вижу, ты недобрала, а потому все идет наперекосяк.

Надин гасит окурок о малиновый палас — странный цвет для пола, словно попал в мультик. Встает и смотрится в зеркало. Смешное лицо, темные волосы. Старая, распухшая хиппанка. Выдавливает угри на носу — те выскакивают белыми пружинками. Наблюдает в зеркало за Маню, которая бреет лобок. Оставляя лишь полоску вдоль губ. Сверху полоска выглядит кривой. Она говорит:

— Смешно, да и только.

— Ничего не понимаешь. Это круто, сразу выглядишь современной.

Надин долго смотрит на ванную. Потом говорит:

— Он сам напрашивался на пулю.

— Поганая бритва, я порезалась повсюду, вот говно…

— И все же мне херово. Он бы тебе понравился, встреться ты с ним.

— Похоже, я навсегда лишилась этого удовольствия. Что, будем весь день здесь сидеть — даже выпить нечего? Надо выйти, на людей посмотреть.

— Что делать будем?

— Положимся на добрую звезду, пусть нас ведет нюхометр… Еще не знаю, что будем делать. А ты лучше оставь меня в покое и перестань спрашивать каждые десять минут, что будем делать. Усвой, что мы не на семинаре.

Глава седьмая

Они курят косяк в подворотне. На другой стороне улицы — банкомат. Несколько человек стоят в очереди, чтобы снять деньги. Маню сплевывает на землю:

— Знаю, чего ждем; следующий наш.

Следующий — очень хорошо сохранившаяся дама лет сорока. Синий костюм хорошего покроя, юбка чуть выше колена. Безупречна. Умело зачесанные волосы открывают тонкий и жесткий затылок. Лодыжка чуть подрагивает — дама на высоких шпильках.

Маню стоит позади нее с карточкой в руках, словно ждет своей очереди. У женщины короткие и красные пальцы. Несмотря на маникюр, руки выдают крестьянку.

Надин не способна следить — она настолько близорука, что не различает код, а потому ждет в стороне.

Они идут за женщиной, глядя на раскачивающийся под юбкой тяжеловатый зад. Удостоверившись, что на них никто не смотрит, Надин хватает женщину за волосы, тянет ее голову назад и заставляет свернуть в подворотню. Дама почти не сопротивляется, она еще не сообразила, что происходит. Кожа у нее на лице похожа на тонкую ткань. Женщина приходит в себя, начинает отбиваться. Надин чувствует, как та бьет ее в бедро, а в нос вползает назойливый аромат духов. Ей не трудно держать ее, поскольку женщина сопротивляется слабо. Надин вдруг начинает ее ненавидеть за то, что та не способна постоять за себя, закричать, — она чувствует, как в ней растет желание причинить ей боль. Она хватает ее обеими руками за голову и бьет лицом о стену, несколько раз и очень сильно. Маню даже отталкивает ее плечом, приставляет дуло пистолета к подбородку женщины и тут же стреляет. Надин подхватывает коричневую кожаную сумку и обыскивает ее в поисках карточки и бумажника. Они выходят из подворотни.

Оказавшись на улице, Надин ощущает, как ее охватывает страх. До этого она не думала, делала все автоматически. Выполняла странные, но удивительно привычные движения. Автоматические.

Она запомнила все подробности. Они вертятся у нее в голове по пути. Глаза дамы не верят в то, что происходит, в широко открытых глазах недоумение: «Этого не может быть». Они бегают из стороны в сторону и пытаются понять. У дамы ароматные шелковистые волосы, шиньон распустился, когда Надин подталкивала ее вперед. Черное сверкающее дуло приближается к чистой линии подбородка, грудь беззащитна, руки женщины мечутся, пытаются неловко защитить хозяйку, высвободиться. Грохот выстрела. Следующий кадр. На развороченном лице — одни глаза, потоки крови впитываются тканью модного костюма. Растрепанные, испачканные кровью волосы, ноги подкашиваются.

Жуткий выстрел, подбородок взрывается. Женщины больше нет.

Маню расстегивает молнию куртки, срывает каскетку, бросает всё в первый же попавшийся мусорный ящик. Надин делает то же самое — ее куртка заляпана кровью до рукавов, словно ее облили гемоглобином. Они продолжают идти, не произнося ни слова. Через некоторое время Маню произносит: