Книга Я люблю Будду - Хилари Рафаэль
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
‹ладно, ребята, скажите мне вот что: какая связь между пасхальным зайцем и воскрешением иисуса?›
женушка говорит:
— я психолог.
‹и что вы думаете, как психолог?› она думает следующее:
— пасхальный заяц — это альтернативная икона, которая позволяет детишкам принять участие в празднике, посвященному возвращению к жизни мертвого спасителя.
гуру обращается к мужчинам: ‹кто-то еще хочет высказаться?› мускулистый муженек прочищает горло.
— дорогая, а можно я? тут дело в коммерции, шоколадные иисусы в сиреневой фольге просто не будут продаваться.
она тепло улыбается и говорит:
‹я предлагаю кандидатуру пасхального Зайца-Иисуса: человечка с заячьими ушами, с настоящими стигматами и деревянным крестом за спиной, который пляшет и скачет на забаву детишкам и приносит им в корзинке мацу и розовый хрен.›
женушка:
— закажите мне крепкий портер, ага? а то это вода, а не пиво. ‹да, конечно, и что-нибудь кроликам-джентльменам?›
ХИЁКО О ПИЩЕ, РЫНОЧНОЙ ЭКОНОМИКЕ И ИСКУ-СТВЕННОСТИ
* * *
восстановить дыхание и добиться отточенности движений можно только сопротивлением рынку, пищевые продукты, которые вы покупаете, не имеют никакой питательной ценности, химические напитки не дают позитивной интоксикации, рынок функционирует контр-интуитивно, превращая объекты в абстракции.
вы продаете время, вы продаете видимость, вы трудитесь в поте лица, и вас кормят химическими интоксикантами, закусками из синего студня, сушеных кальмаров и майонеза, для вас это вполне здоровая пища, много полезней всего остального, будьте естественными, радикально естественными, и примите свою искусственную
природу.
* * *
[в этом коротеньком документе содержится самая суть учения неогейш, многие комментаторы согласны, что он сделан в классическом формате сутры, и предназначен для чтения вслух — для генерации положительной кармы, однако надо отметить, что некоторые комментаторы придерживаются другой точки зрения: сутрой для чтения вслух является только второй абзац, а первый — это введение, также есть люди, которые полагают, что этот отрывок написан бренди, вдохновленной занятиями в секции авто-шиатсу.]
нобуёси приготовил яд с внушавшим тревогу спокойствием, он проделал все это в университетской лаборатории, в нерабочее время, когда в здании оставались только охранники, они зарабатывали 1100 йен в час (по сегодняшнему обменному курсу, около 11 долларов сша) и не отличили бы плохое химическое вещество от хорошего, даже если бы от этого зависела их жизнь, их глаза были натренированы замечать незнакомых особ, и не более того.
нобуёси они знали прекрасно, высокий, хорошо сложенный мужчина с таким красивым, квадратным лицом (никто из охранников не был геем, просто они замечали такие детали, в конце концов, чем им еще заниматься в рабочее время) был редким исключением и, даже можно сказать, отклонением от нормы в этом царстве зануд в лабораторных халатах и сутулых маменькиных сынков, они не слышали от него ни единого слова, кроме “добрый день” и “добрый вечер”; но так и должно было быть, если кто-нибудь из охранников слышал, как аспиранты шептались о нобуёси, он никому об этом не говорил, в конце концов, эти снобы даже и не работали; они целыми днями “проводили исследования”, что-то там изучали — что они знают о жизни? О настоящей жизни? периодически кто-то пускал слушок, что нобуёси — этнический кореец, просто он сменил имя (”может, отцу тоже стоило бы сменить имя”, — подумал ти-сунг, охранник из ночной смены), или кто-нибудь выражал недовольство по поводу привычек будущего доктора наук: ему нравилось пялить западных женщин (ти-сунг. “ага, мне тоже нравится, но они слишком дорого стоят”), он не ел рыбу (ти-сунг: “да, вот это действительно странно”), он занимался йогой (ти-сунг: “по телику сказали, что это очень хорошо для спины”).
так что никто не мешал нобуёси, пока он готовил яд, который отравит виски — которое, в свою очередь, отравит несколько тысяч Невинных мужчин на заслуженном отдыхе после тяжелой рабочей недели, но он не знал одного: что одновременно он варит погибельный эликсир для своей возлюбленной неогейши, вознамерившейся покончить со своим земным существованием, в свете его беззаветной привязанности, ХИЁКО решила не огорчать своего поклонника, и ничего ему не сказала, почему? она рассуждала так: ‹этот мир — сплошь иллюзия, я это знаю, но не все это знают, в этом и заключается разница между ними и мной.› на самом деле, только избранная элита из неогейш удостоилась этого знания, и они не спрашивали у ХИЁКО, почему она не делится информацией с остальными членами секты; на самом деле, им это нравилось, всякая страшная тайна обладает определенным шиком, с которым немногое может сравниться, однако на всякий случай ХИЁКО подготовила небольшую речь, чтобы подавить все сомнения и избавиться от раздражающего чувства вины: ‹обычные люди живут в полной тьме, я — чистый свет, я не могу находиться одновременно везде, неогейша работает при частичном свете, я изливаю свой свет лишь на то, что действительно необходимо неогейше, этот свет ярче, чем всякий свет, доступный обычным людям›
впрочем, насколько я знаю, ей не пришлось произнести эту речь.
покидая лабораторию, нобуёси сказал ти-сунгу с его напарником свое обычное, но вполне дружелюбное “добрый вечер” (”кон-бан-ва”, учитывая обстоятельства; но, я думаю, вы уже разобрались, что к чему), его не стали обыскивать, хотя, если бы его обыскали, это была бы вполне повседневная процедура, а не что-то из ряда вон выдающееся, но мы не будем сейчас обвинять охранников в халатности или профнепригодности, уверяю вас, нобуёси был не опаснее других сотрудников химического факультета, просто они не были знакомы с ХИЁКО.
танка ХИЁКО
тела плывут по течению
хрупкие листья в отравленных водах
ртутное сияние
дрожь земли прерывает поток
энергия возвращается на луну
набухший член заполняет мне рот
или это мой рот наполняет член?
хостесс наполняет бокал
поднося огонек к сигарете
внезапное озарение
[из Тетради из кожи ящерицы: ] четвертый день второго месяца
позвольте мне повернуть поток повествования вспять и начать ту историю с комментария, который он сделал уже потом: “если бы это случилось лет десять назад, я бы просто забил на все, и убедил бы тебя, чтобы ты забила на все, и мы бы сбежали в гоа, и отдыхали бы и развлекались недели три. клянусь, я бы именно так и сделал, но тогда — это тогда, а сейчас — это сейчас”.
десять лет назад, он, сам того не сознавая, скользил на волне удовольствия, что поднялась лет за десять до этого, ему нравилось воспринимать себя как бродягу и странника, сфокусированного на эротике, собственно, он для этого и путешествовал: ради разнообразных любовных приключений, и еще он гордился собой, что ни разу — ни разу в жизни — не соблазнил девушку, которая была легкой добычей из-за ее нищеты, он никогда не ходил к шлюхам, у него были свои идеалы, и поэтому выбор объектов для страсти был невелик, он старался не связываться с местными красавицами, за исключением считанных случаев с “элитарными” девушками из королевских фамилий или семей промышленных магнатов, но обычному ему вполне хватало таких же, как он, неуемных странниц.
