Книга Зрячий - Олег Быстров

Между второй и третьей точками связь не прямая и ровная, а волнистая. Но алого свечения внутри нет, грубой деформации тоже, так и было сказано – не особенно-то и мощный «гвоздь». Оператор должен был разложить этот участок по пунктам и дать необходимые рекомендации, что, наверное, и сделал.

Словно подслушав мои мысли, яйцо начало медленно вращаться, поверхность его на глазах становилась гладкой, появился здоровый блеск. Я зачарованно смотрел на картинку – сейчас передо мной открывался результат процедуры так, как он выглядит в информационной сфере. Результат не моей, а чужой работы!

Наверное, они о чем-то говорили тогда. Наверное, Корг убеждал господина Х, призывал понять или, быть может, простить своего начальника, старшего приказчика. Такой «гвоздь» чаще всего бывает результатом взаимного непонимания, мелких обид, борьбы мнений. Разве это трудно – послушать друг друга чуть внимательнее и постараться понять? И как часто мы этого не делаем…

Как бы то ни было, результат Корг получил. Яйцо медленно повернулось вокруг оси, и трещины на его поверхности исчезли. Связывающая нить между опорными точками потеряла извилистый характер, стала ровной и четкой. Точки засветились ярко и уверенно.

Все признаки информационной коррекции налицо. И следом, как столбик окрашенного спирта в термометре, немного рывками, от точки к точке, пополз рубиновый пульсирующий вектор. Линия судьбы.

Вектор прочертил всю информационную модель ситуации, от границы до границы, и застыл. Вокруг змеился изумрудный узор чужих мыслей и побуждений. Картинка слегка подрагивала, конфигурация линий немного изменялась, но общий вид устойчиво сохранялся.

А еще через миг призрачное видение затвердело, стало предельно четким и объемным. Линия судьбы – как вмороженная в лед молния. Дивное полотно работы великого мастера… Финт! – понял я. Неким своим, неповторимым образом коллега выполнил финт! Теперь операция социальной адаптации считалась полностью завершенной, при этом с положительным результатом. Никаких вопросов к оператору после этого и быть…

Что за черт! Грязно-серые хлопья посыпались откуда-то сверху совершенно неожиданно. Представьте себе серый, истоптанный тысячами подошв снег городского тротуара, по неизвестной причине вдруг посыпавшийся с неба. Картинка на глазах стала терять четкость, размываться. И тут же вектор сдвинулся, как будто некая сила, ухватив за один конец, потащила его куда-то в сторону. На миг мне показалось, что я слышу треск и хруст раздираемой ткани бытия!

Я стоял потрясенный. На моих глазах некто неизвестным мне способом насильственно менял линию судьбы! Этого не должно было быть по определению, это не укладывалось ни в какие рамки, ни в какие представления о самой природе информационного поля. Это было невозможным, и это происходило здесь и сейчас!

Неожиданно на границе слышимости появился тихий, словно отдаленный аритмичный перезвон и еще что-то – может, топот ног, может, шуршание одежды. Одновременно на краю поля зрения мелькнуло движение, будто размытые тени за грязным стеклом…

Потом послышалось сдавленное и яростное: «Эк-х-х!» – и всё исчезло. Вектор встал под углом примерно в сорок пять градусов к первоначальному положению. Его верхний край теперь уходил за границу видимости, а цвет линии изменился: из рубинового он стал грязно-бурым. Из положительного – отрицательным.

Я был совершенно растерян, почти паниковал. Что теперь делать? Применять свои методы? Затевать танц-коррекцию в тесном, заставленном мебелью пространстве операционной? Бессмысленно!..

Работу с образами отбросил не рассуждая, был абсолютно уверен – не поможет. Тут нужно было нечто иное, но что?

В отчаянии я потянулся к вектору. Хватать его руками, пусть даже мысленно, почему-то побоялся. Пришлось наспех соорудить крепкий, надежный на вид крюк. Зацепил им за ближнее колено и что было сил потянул вниз, туда, где вектор располагался еще совсем недавно.

Острая боль ударила под ложечку, горячей волной прокатилась по позвоночнику. Ноги стали ватными, подкосились, и я согнулся пополам, пытаясь выровнять дыхание. И в тот же миг утробно и страшно закричал оператор Корг…

Белым блином мелькнуло лицо гипнотизера, в котором не сохранилось и тени розовощекого добродушия.

Меня скрутило, повело по операционной. В кресле грузное тело Корга выгнулось дугой, его начали сотрясать сильнейшие судороги. Руки и ноги мотались из стороны в сторону, как у тряпичной куклы.

Я двигался к дальней двери, налетая на мебель, неверными, мучительными шагами, словно пьяный. Сознание отстраненно фиксировало происходящее. Уже у самого выхода меня вытошнило прямо на бледно-зеленый ковер. Ударом плеча я распахнул дверь и вывалился наружу.

Чьи-то крепкие руки подхватили мое тело, но не разум, стремительно проваливающийся в темноту…

* * *

Я открыл глаза – белый, высокий, совершенно незнакомый потолок, на котором играют веселые солнечные зайчики. Комната, судя по всему, просторная, но я здесь никогда раньше не был. Осторожно повернул голову и увидел высокое стрельчатое окно, створка чуть покачивается от сквозняка. Вот откуда резвящиеся на потолке зайчики. В проеме близкие ветви акации, а дальше – бескрайнее небо.

Так я и лежал, глядя в бездонную голубизну. Совершать какие-либо движения совершенно не хотелось.

Думать тоже не хотелось, но я мужественно предпринял попытку логического анализа. Если за окном светло и, учитывая положение солнца, время движется к полудню, значит, настал новый день. Вчера было… вчера. А теперь сегодня… Очень глубокий вывод.

Что же случилось? Вереница удивительных событий, произошедших со мной и завершившихся неожиданным финалом. Память восстанавливает картинку за картинкой: директор Аусбиндер в своем кабинете, задание, разговор с Евой Марией. Оператор Корг с печатью вселенской скорби на лице, розовощекий гипнотизер, процедура…

Да, вот оно, самое главное. Вчера мне удалась полная реконструкция информационного воздействия. Я проследил все этапы, а в конце наблюдал финт моего коллеги Корга! Здорово! Оператор проделал всё безошибочно, получил положительный результат, устранил затруднения клиента, к вящему его удовольствию. А вот потом… Потом началось страшное и невероятное…

Как наяву я опять увидел: вектор, меняя цвет, смещается, движимый враждебной непреодолимой силой. Затрещало, будто кто-то огромный рванул над ухом прочное полотно, и я опять в панике кидаюсь к злополучному вектору. И страшно кричит, бьется в кресле оператор Корг…

Под ложечкой екнуло, и тело моментально покрылось гадким липким потом.

В это время скрипнула дверь, послышался звук шагов, приглушенное: «Он проснулся!» – и надо мной склонились двое. Сестра милосердия в высоком головном уборе с красным крестом и господин Аусбиндер.

– Как вы себя чувствуете? – мягко спросила сестра и улыбнулась.

Я лишь шумно сглотнул и кивнул. Патрон смотрел на меня встревоженно и пытливо. Какое-то время он вглядывался в мое лицо, будто искал некие знаки, потом повернулся к спутнице: