Книга Пленных не брать! - Виктор Бурцев

– Спирт небось из говна какого-нибудь. От чистого медицинского так не ломает. Да и выпили сущую ерунду, простой водки выжрали бы куда больше, и ничего бы.

– Всё равно больше никакого спирту нет, – сказал Костик. – Последний раз пили.

– Не хрен тут звездеть! – вскинулся прапор. – «Последний»... Чтоб у тебя на лбу солоп вырос. Кто тебя так говорить учил?

– Пошел ты... – беззлобно проворчал Костик. Пахнущего блевотиной Айболита капитан велел вести мне и Костику. Не то чтобы волочить на себе, но поддерживать, чтобы медикус не ударился рылом в грязь. Ну, мы и пошли. На график Москаленко, похоже, плюнул – какие теперь графики. Да и не было никакого графика, гадом буду – это капитан для порядку придумал. Для солидности.

Приметы бывшей цивилизации периодически попадались на дороге, повергая нас в странную радость. Миновали поле, буйно заросшее какими-то злаками вперемешку с дикими травами, на поле стояли несколько комбайнов. Когда-то красные, а сейчас насквозь ржавые, покрытые пробоинами. С вертолета их, что ли, погасили. Развлекался кто-то.

Потом попался трактор – обычный «Беларусь», лежащий в кювете лесной дороги на боку. Трактор тоже был старый, сквозь отверстия в огромном колесе проросло деревце. По годам вроде бы и рано такому деревцу прорастать, но здесь всё перло, как на дрожжах. Радиация, что ли? Но докторов дозиметр упорно молчал, показывал фон... Хрен с ним, не всё ли равно?

Набрели на разбитый самолет – военный транспортник «Ан-26», То ли его сбили, то ли сам свалился в лес, но раскидало машину прилично. Фюзеляж уцелел, и с разрешения Москаленко мы с Костиком его обыскали: вдруг жратву везли или бухло. Но нет, самолет вез пачки листовок («Русский и украинец – братья навек!») и какие-то пустые пластиковые контейнеры. Валялось там и несколько скелетов в ошметках формы, но ни жратвы, ни оружия мы не нашли. Скорее всего, кто-то до нас успел полазить, ведь должны были хотя бы автоматы остаться, пистолеты...

А потом мы вышли на железную дорогу. Железная дорога сохранилась совсем хорошо, белые железобетонные шпалы, видно, положили перед самой войной. Прапор припал к рельсу ухом – шутки ради, видать – и озадаченно пробормотал:

– Гудит...

– Что такое? – не поверил Шевкун, сам послушал и кивнул: – Точно, гудит. Что бы тут гудеть могло?

– Что бы ни гудело, а пойдем отсюда скорее, – велел Москаленко.

Я некоторое время оглядывался, словно ожидал, что по насыпи пронесется, разбросав горячие волны воздуха, зеленый пассажирский поезд с белыми табличками на боках – «Санкт-Петербург – Адлер», например... Или «Москва – Севастополь»... А за окнами пассажиры с неизменными вареными яичками в газетах, куриными окорочками в фольге, с лимонадом в полутора литровых пластиковых мототырках и обязательной водочкой посмотрят на цепочку странных военных в камуфляже, с автоматами и подумают: «Что ж, бля, за х...ня?!»

И будут совершенно правы.

Мы ссыпались вниз, пугливо озираясь – мало ли что там гудит – и, ломая низенький березняк, двинулись к лесу. По пути доктор споткнулся о еще один скелет, совсем старый, в ватнике и пятнистых штанах. Черт его знает, кто это был при жизни. Я посмотрел, нет ли чего полезного возле. Нету ничего, только ржавая бензиновая зажигалка.

– Чего ты там? – сердито окликнул Москаленко.

– Иду, иду, – сказал я, догоняя.

– Ты по костям этим аккуратнее лазий, – велел он. – Мало ли, от чего мужик сдох. Заразу подцепишь...

9

Дождь лил как из ведра. Притом жара стояла тропическая... ну, субтропическая, был я в Гаграх один раз в детстве, представляю. Попрятавшись под огромную старую елку, ребята спали, выставив охранение в виде Костика. Костик сидел чуть поодаль, под елкой поменьше, и что-то бормотал себе под нос с отсутствующим видом. Охранник... С другой стороны, кому мы тут нужны? Зачем?

– Кость! – позвал я.

– Какого?

– К тебе иду, не спится что-то.

– А я тебе колыбельную спою?

– Покурим.

Покурили. Сигареты заканчивались, скоро листву курить будем.

– Ну и что будем делать? – спросил я. – Сплошные приключения.

– Помню, кино французское по телику было – «В поисках приключений». Или «Искатели приключений». Там баба ничегошная была, – вздохнув, сказал Костик. – Часто показывали... Так что ты хотел?

– Самый хороший вариант, наверное, замочить хохлов и двинуть по своим делам. Напрашивается, – прошептал я. – Но есть несколько нюансов хреновых. А: куда двинуть? Б: зачем? В: дома нам всё ж обещали райскую жизнь по возвращении, и ну как не соврали?

– Ну и что ты хочешь, чтобы я ответил?

– Да ничего, – признался я. – Просто в башке крутится, надо на кого-то выплеснуть. Ты-то что думаешь?

– Ни хрена, – сказал Костик. – Иду себе, иду. Под елочкой посижу, постерегу. Дальше иду. Там посмотрим.

– Куда идем хоть? Что думаешь? Что там в конце?

– Дрянь какая-нибудь, – ответил, помолчав, Костик. С еловой лапы упала большая капля, расплылась по пластиковому рожку автомата. – Раз заранее не говорят, значит, или дрянь, или большие бабки. А если большие бабки – нас точно положат всех, как только исполним предназначение.

– Ну.

– Интересно, правда или надули, падлы, что мы не бороться какие уникальные? Ч-черт... Рвануть сразу, в самом деле?

– Дойти надо. А там уже разберемся, – предложил я.

Костик кивнул, оторвал еловую веточку, погрыз хвою.

– Полезно, говорят, – буркнул он, сплевывая зеленую горечь. – Витамины. А ты это... с прапором поговори. Да и с летехой нашим...

– Я? А почему не ты?

– Тебе больше доверяют, по-моему. А я лучше посмотрю, чтобы эти двое не шпионили.

Утром все проснулись промокшие, а дождь всё не прекращался. Хотелось есть. Шевкун сказал, что нужно отрядить двоих на охоту, на что прапорщик скептически спросил:

– А вы живую тварь, кроме жаб этих, когда в последний раз видели?

– А мы и не искали, – сказал Шевкун. – Сами ж они к нам не побегут. И жрать всё равно больше нечего.

– Да вон, – сказал прапорщик. Под березками росли густой кучкой странные сизые грибы. – Подберезовики. Появились опять.

– Не похожи, – с сомнением пробормотал старлей Беранже.

– Под березами же растут.

– Подберезовик не такой... Ну, не совсем такой.

– Это есть нельзя, – решительно сказал доктор. – Это мутант. Может быть, вполне съедобный и неядовитый, но рисковать не будем.

– По-моему, я читал, что ядовитых трубчатых грибов не бывает, – сказал Коля. – Только пластинчатые.

– Ну, сожри тогда кусочек шляпки, а мы подождем, – предложил Москаленко. – Подохнешь – зароем. Не подохнешь – суп сварим.