Книга Путешествие идиота - Игорь Поль

А потом она села и меня позвала. И мужчина в красивой белой рубашке и с блестящими волосами крутил эту рулетку, а Мишель свои круглые штуки по столу раскладывала. Там еще были такие клетки нарисованы. Вперемежку – черные и красные. Каждый раз, когда рулетка переставала вертеться, мужчина красивым деревянным скребком фишки к себе сгребал. И только редко-редко – подгребал немного к Мишель. А она досадливо головой качала. Я чувствовал: она чем-то очень увлечена. И одновременно злится слегка. Видимо, что-то у нее не ладилось с этими «фишками».

И мы так довольно долго рядом сидели и даже выпили немного вина. И так до тех пор, пока у Мишель кругляшей не осталось. И она сказала, что ей сегодня «не везет». Чтобы она так не расстраивалась, я достал и отдал ей свою фишку. Мишель улыбнулась и предложила мне самому «сыграть». И начала мне про все рассказывать. Говорила непонятные слова, всякие там «файф бет» или «сплит ап». И еще цифры называла. Получалось, что когда свой кругляш куда-то ставишь, это называется «ставка». И если шарик на рулетке попадет на ту же цифру, то мне дают еще кругляшей. Если нет, то мой кругляш мужчина с деревянным скребком себе забирает. И количество штук, что мне достаются, зависит от того, куда я свою фишку пристрою. Оказывается, ее можно класть прямо в квадратик с цифрой. А можно на линию между цифрами. А можно на всякие другие квадратики, что сбоку или снизу. Она говорила при этом «тридцать шесть к одному» или «восемь к одному». И еще много чего.

Она очень хотела, чтобы я попробовал. Уверяла, что мне понравится. Чтобы ее не огорчать, я согласился. И когда мужчина закрутил рулетку, и шарик побежал по кругу, и мужчина сказал: «Дамы и господа, делайте ваши ставки», она меня слегка подтолкнула: «Ну же, Юджин. Делай ставку. Клади свою фишку». И я положил. Прямо в клеточку. Потому что понял, что «тридцать шесть к одному» это больше, чем «семнадцать к одному». И тем более, чем «два к одному». И мужчина сказал, что ставок больше нет. А потом шарик остановился и Мишель захлопала в ладоши так, что на нас другие люди стали оглядываться. А некоторые даже подошли, чтобы посмотреть, в чем тут дело. Тем временем мужчина ко мне подвинул целый столбик кругляшей. И Мишель меня чмокнула в щеку радостно и сказала, что я «выиграл». Я не понял, в чем тут дело, и никакой радости от кучки кругляшей у меня не было, но что Мишель меня поцеловала, мне понравилось. И я стал дальше играть. Мужчина все крутил и крутил свою штуку, а я раскладывал свои фишки и так и эдак. Иногда он у меня их забирал понемногу, но чаще ко мне пододвигал. И у меня их скопилось столько, что они целыми стопками стояли. Некоторые даже рассыпаться начинали, так их много было. Мужчине это не слишком по нраву было, я это чувствовал, но он держался. Все так же улыбался и крутил рулетку. А вокруг нас уже много народу собралось. И когда я выигрывал, многие женщины хлопали в ладоши и говорили, что я «удачливый». А их мужчины: «дуракам всегда везет». Только негромко. Чтобы я не слышал. Но я все слышал. Но виду не подавал. Ведь Мишель сидела рядом, вся раскрасневшаяся, и говорила, что я «умница» и «молодчина». И еще – она не грустила.

Ей было здорово, я чувствовал. И, чтобы ей и дальше было здорово, я продолжал тут сидеть и эти чертовы фишки раскладывать. И еще к нам подошел какой-то важный господин с цепкими глазами. И стал улыбаться, а сам внимательно за нами наблюдать. А я сразу понял, что ему невесело как-то. Наверное, ему этих «фишек» жаль было. Мишель мне в самое ухо тихонько сказала, что это сам «менеджер казино». И я подумал, что это круто, когда столько народу вокруг меня, и все на меня смотрят, и никто надо мной не смеется и придурком меня не называет. И мне стало нравиться в этом их казино.

А потом Мишель сообщила, что я уже и так всю эту лавочку «обчистил». Сказала, что играем «по последней». И тогда я взял и самую большую стопку подвинул в клетку, где два нуля нарисованы. И еще сверху добавил. Потом подумал, что нам такую прорву кругляшей нипочем самим не унести, и еще один столбик туда задвинул. И мужчина сказал, что ставок больше нет. И все вокруг замолчали почему-то. А Мишель сказала мне тихо, что я сумасшедший. Но необидно сказала, так что я понял, что она не злится. А менеджер достал платок и стал зачем-то свой лоб им вытирать. А потом все как начали кричать, да так, что я даже испугался. Подумал, что сделал что-то не так. Но потом понял, что все кричат не от гнева, а от радости. Мишель меня обняла и в губы поцеловала. А все вокруг еще громче закричали и хлопать в ладоши стали, как ненормальные. Мужчина начал ко мне фишки двигать. Много-много фишек. Целые столбики. А я все никак не мог в себя прийти. Так мне здорово стало от поцелуя. И я готов был из-за этого еще целую вечность тут сидеть. Целую неделю. Или даже месяц.

Мужчина, который менеджер, совсем сдал. Покачнулся как-то, весь бледный стал. На него смотреть жалко было. Но все же он себя в руки взял, подошел ко мне и назвал меня «сэром». Сказал, что сейчас организует охрану. Потому что «из третьего класса публики понабежало». И что он меня поздравляет. И что пусть я не волнуюсь: у их казино прекрасная репутация и все деньги я получу, как пожелаю,– или немедленно наличными, или в виде платежной карточки. А Мишель встала и сказала: «Только наличными». И менеджеру этому совсем дурно стало.

А я посмотрел на все эти кучи кругляшей да и ляпнул Мишель: «Ты так расстроилась, когда проиграла. Забирай. Мне это не нужно». А она ответила, чтобы я не делал глупостей. И что от такой прорвы наличных даже последний идиот не отказывается. Тогда я рассердился и сказал, что я вовсе не идиот. И что мне эти «фишки» без надобности. Так что ей их пришлось себе взять. И она на меня смотрела пристально-пристально. И удивленно. И еще как-то. Не могу сказать как. Потому что не понял. И люди вокруг, когда я так ей сказал, я думал, что они нас сейчас растерзают, так они радовались. И больше всех женщины.

А потом пришли вежливые служащие, все наши фишки собрали на поднос и проводили нас к «кассе». А вокруг шли охранники и никого к нам не подпускали. И еще потом двое с нами пошли. «Как бы чего не вышло»,– так менеджер сказал. Сказал: «Традиции традициями, но охрана не помешает». И мы пошли в каюту. А два хмурых человека в синих куртках позади нас шли и по сторонам внимательно оглядывались. Вот так мы и сходили в это самое «казино».

Когда мы вошли в каюту и Мишель в шкаф целые кирпичи из цветных бумажек переложила, она повернулась ко мне и сказала:

– Послушай, Юджин. Я понимаю, ты хотел сделать красивый жест. У тебя неплохо вышло. Но взять эти деньги от тебя я не могу. Извини. Давай вечером внесем их на твой счет. Никто не узнает, обещаю.

– Почему? – спросил я. Я не знал, что такое «счет», но понял, что Мишель отказывается от этих бумажек. И удивился: зачем же мы тогда так долго «играли»?

– Потому что это слишком много для знака внимания. И потому что я в них не нуждаюсь. И потому, что они тебе самому пригодятся. Вряд ли отставные офицеры купаются в золоте.

И мне стало грустно. Я ведь так хотел, чтобы Мишель перестала грустить. И чтобы ей стало весело. И у меня опять ничего не вышло. И тогда я сказал:

– Мишель, я очень хотел, чтобы тебе стало хорошо. Прошу тебя, возьми это себе. Я не притворяюсь. Пожалуйста.– И сам поразился, насколько гладко у меня все это вышло. Целая речь, а я даже не запнулся ни разу.