Книга Решение номер три - Владимир Михайлов

– Ты перестанешь паясничать?! Повторяю медленно, чтобы ты усвоил: звонил Президент страны. И просил заняться этим делом. Просил со слезами на глазах. Усекаешь? Нас! Со слезами!

– Ничего себе уха, – проговорил Ястреб, помолчав. – Слёзы – это понятно, коли уж больше не к кому обратиться, как к нам. Но если возникло дело Смоляра… Значит, и вправду стало жарко.

– Да, – сказал Младой. – Вот именно. Разжевал, наконец?

– А может, – проговорил Ястреб задумчиво, – мне лучше всё-таки сразу подать в отставку? Не теряя времени?

– Ты что, – едва ли не испуганно пробормотал Младой. – И в самом деле не выспался? Я с тобой серьёзно разговариваю…

– А что, разве нет у нас поговорки: «Послать на Смоляра»? Когда приходит пора от кого-то избавиться? Задание-то на засыпку.

– Нет, – сказал Младой и даже руку приложил к сердцу в знак полной искренности. – Совсем даже наоборот. Если кто-то и может взять его вместе с доказательной базой, то только ты. Поверь: мы тут долго перебирали, каждого подсада разобрали по косточкам. Ты – и никто больше.

– А надо ли? – Похоже, Ястребу очень не хотелось браться за предложенную задачу. – Сказал бы ты президенту, дал бы благой совет: не тронь, мол, его – и оно вонять не будет. Смоляр вроде бы сидит тихо, никого давно уже не доводит до головной боли… Зачем же будить спящую собаку?

– Да довёл уже до зубной и сердечной вместе, – пробормотал Младой хмуро. – Ты успокойся немного, подумай о чём-нибудь нейтральном, по возможности приятном: о женщинах хотя бы. А потом я тебя введу в курс дела со всеми подробностями. Выпьешь чего-нибудь?

– Синильной кислоты с тоником, – ответил Ястреб, пытаясь и в самом деле успокоиться. – И советуешь ты, скажу тебе, ерунду. Женщины! Это, по-твоему, успокаивает? Стареешь, начальник? Да и где они? И где – время на них?

Времени Ястребу и в самом деле всегда не хватало – или, во всяком случае, так ему казалось. Вот почему вместо того, чтобы думать о приятном, Ястреб принялся вспоминать всё, что было известно о Смоляре – ему, да и всем его коллегам по работе в «Прозрачном мире» – и не только в нём, но и во всех вообще Службах охраны порядка Галаксии, великой Федерации.

3

В «Прозрачном мире», как и в любой другой службе такого рода, Смоляр уже много лет был притчей во языцех. О нём знали, кажется, всё – и никогда ничего не могли доказать. Ему приписывалась разработка и организация самых крупных преступных операций за последнюю четверть века; но ни по одному из дел не было найдено ни намёка на соучастников и ни единого свидетеля. Сам Смоляр уверял, что все слухи о нем распускаются завистниками, не прощающими успеха и несомненной популярности: Смоляр недаром считался символом всего на свете, от секса до богатства и власти.

Службы были уверены в его виновности во многих и многих крутых делах хотя бы потому, что методом исключения каждый раз отсеивались все другие подозреваемые – им выполнение проектов такого масштаба было бы просто не по силам. Например, мгновенное – за неделю – разорение могучего «Треста-92», владевшего тремя четвертями добываемых в Галактике уранидов. Акции Треста обрушились после того, как все средства информации опубликовали сверхдостоверные сообщения о катастрофах с трагическим исходом на самых продуктивных разработках. Скатившиеся ниже номинала ценные бумаги были мгновенно скуплены «Галактинвестом», о котором буквально все знали, что принадлежит он Смоляру, во всяком случае – контрольный пакет, хотя юридически это и было недоказуемо: формально этот пятьдесят один процент был разбросан по двум дюжинам провинциальных компаний и банков, ураном никогда не занимавшихся. Как только акции скупили, начали приходить опровержения: никаких катастроф не было и в помине, люди, якобы погибшие, свидетельствовали о полном своём здравии, было подано даже несколько исков к информаторам – о возмещении за причинённый моральный ущерб. Происшедшее, впрочем, квалифицировали просто как злостное хулиганство. Найденный после непростых поисков мелкий репортёр – автор первого сообщения – получил в суде условный приговор за выданную им злостную дезинформацию, приведшую к ухудшению экономической обстановки. Иски же за моральный ущерб судом приняты не были: выступавший по делу адвокат ответчика убедил суд в том, что криминальная информация была, напротив, полезной для каждого истца, поскольку, как известно, если слух о смерти человека оказался ложным, то это гарантирует ему долгий век. В качестве свидетелей выступили люди весьма уважаемого возраста, которым в давние времена тоже приходилось переживать подобное. Зато сочинитель ложного сообщения (впрочем, был ли он автором – так и осталось неясным) был изгнан из журналистики. Однако от позора не застрелился и даже не уехал куда-нибудь подальше, как ожидали некоторые, а приобрёл издательскую фирму и преуспел. Да, все прочие авторитеты третьей власти (какой, рядом с властями государственной и общественной, издавна была власть теневая, правонарушительская) находились, по сравнению с супертяжем Смоляром, в категории – в лучшем случае – пера или мухи.

Что же касается того множества мелких держателей акций «Галактинвеста» – тех, кто разом, словно по команде, бросились скупать – по цене чистой бумаги – ценности «Треста-92» именно тогда, когда падение их дошло до низшей точки, то с ними, разумеется, тоже была проведена работа. Ответы оказались самыми разнообразными: одного надоумил сосед, другого – гадальщик, третий увидел во сне, что надо покупать, четвёртый – потому, что хотелось куда-то вложить небольшие деньги, оказавшиеся свободными, и он взял то, что было в тот миг самым дешёвым, пятый – руководствовался собственным опытом, достаточно богатым, – ну, и так далее. На второй же вопрос – не собираются ли новые владельцы продать эти бумаги теперь, когда они снова котируются очень высоко, ответы были удручающе однообразными: никто не собирался, все рассчитывали на прекрасные дивиденды. И, наконец, на прямой вопрос: знакомы ли они с человеком по имени Смоляр? – лишь один из трёх десятков припомнил, что – да, когда он был ещё ребёнком, то в их местах был старик с такой фамилией. Чем он занимался? Да вывозил мусор – а чем ещё, по-вашему, мог заниматься человек с такой фамилией? Словом, полный провал; подозрения остались, но дела так и не возбудили из-за полного отсутствия доказательств. Вряд ли нужно говорить, что прямых улик, таких, как орудия преступления, следы ног, отпечатки пальцев и прочая романтика – в такой хитроумной операции искать не приходилось.

Это – вовсе не самое интересное из приписываемых Смоляру дел, и о нём здесь рассказано только потому, что этот файл с материалами оказался первым в достаточно длинном списке подобных же.

Неудивительно поэтому, что неприступный Смоляр всеми давно уже был признан Императором Братства, то есть живым символом третьей власти, и чуть ли не ногой открывал дверь даже и в президентский кабинет, не говоря уже о прочих, рангом пониже. Почему его впускали – несмотря на то, что общественное положение его, во всяком случае формально, было весьма неопределённым? Да просто потому, что – пусть и неофициально – у него был статус Очень Богатого Человека. Следовательно – Сверхважного Лица. Такой титул, как правило, снимает вопросы о том, каким путём это богатство возникло; важно лишь – что оно реально существует. И человек, им обладающий, уже не нуждается в какой-то формальной власти, поскольку принадлежит к Супервласти, которой так или иначе подчиняются все нумерованные. Так что вряд ли стоит удивляться и тому, что Смоляр свободно (хотя и соблюдая все полагающиеся по протоколу знаки почтения) входил даже и в обитель самого Омниарха. И – по странному совпадению – возникал там именно в те часы и минуты, когда совершалось очередное ограбление, ликвидация конкурента, банкротство мешающей фирмы, похищение бесценного полотна или слишком уж рьяного розыскника – выбирать можно по вкусу.