Книга День Дьявола - Андрей Плеханов

– Он потный!

– Надевай. Сейчас мы заедем куда-нибудь, и я куплю тебе одежду.

Она молча плюхнулась на сиденье и обняла меня сзади. Камзол мой бархатный, шикарный, вонючий все-таки надела. Все же лучше, чем ничего.

В город заезжать мне не хотелось, слишком экстравагантный был вид у моей девушки. Пожалуй, так и на полицию нарваться можно.

Мне повезло, на ближайшей автозаправке был небольшой магазинчик. Я остановился. Народу здесь не было, только парнишка у колонки близоруко таращился на нас, очевидно, соображая, не галлюцинации ли у него начались.

– Подожди здесь, - сказал я. - Сиди на скутере, не вставай. Тебе лучше не вставать. Камзол короткий, сразу все видно…

Она молчала.

Я зашел в магазинчик и, не выбирая, купил майку и девчоночьи брюки-слаксы. Хотел купить трусики, но передумал. И так уж продавщица, тетка лет пятидесяти, смотрела на меня с подозрением.

– Грасьяс, - пробормотал я. - Можем мы воспользоваться вашим туалетом, сеньора?

– Да, - хрипло сказала женщина. - Туалет открыт. Может, вы все-таки купите нижнее белье вашей девочке, hombre [Дружище (исп.).]? Она одета во что-то странное.

Я поглядел в окно. Девчонка моя все-таки встала и стояла теперь во всей красе, да еще и камзол расстегнула - для вентиляции, наверное. Puta madre.

– Спасибо, не нужно. - Я схватил одежонку и вылетел из магазина чуть ли не бегом.

– Что ты делаешь?! - зашипел я и схватил ее за руку. - Ты ведешь себя, как…

– Ты купил? - Она вырвалась. Улыбалась так, что я чуть с ума не сходил. - Ты все еще хочешь меня, тореро? Давай одежду.

– Вот… - Я сунул ей сверток. - Слушай, тут не все, конечно, но мы сейчас поедем и купим… Можешь переодеться в туалете, он открыт.

– Ага. - Она стащила с себя мой камзол и бросила на мотороллер. - Да, вот еще что… Не обижайся на меня. Спасибо тебе, правда! Ты - замечательный.

Она обняла меня за шею и поцеловала. А потом пошла к туалету. Я смотрел на нее со спины и обалдело хлопал глазами. Голова моя кружилась. Походка у нее была, как у супермодели. И попка… Dios [Боже… (исп.).]…

Она захлопнула за собой дверь. А я медленно опустился на землю, сел прямо на бордюр, потому что стоять уже не мог.

Я сидел и смотрел, как идиот, на дверь этого злосчастного туалета, на которой висела табличка «Privado» [Частный (исп.).]. Не мог глаз оторвать. Я представлял, как она сейчас там умывается, и переодевается, и делает что-то еще… И я знал, что пройдет минут пять, и она выпорхнет - такая красивая, что сердце мое снова даст перебой, и скажет: «Привет, тореро. Как тебя зовут? Мигель? Здорово! Поехали, Мигель»…

А еще я почему-то вспоминал то место, в котором очнулся, когда получил кочергой по голове. Не хотел вспоминать, но все же вспоминал этот смрадный каземат и двух людей, которые рассматривали меня, валяющегося в углу, как выходца из другого мира. Вспоминал двух людей, которые не дали мне умереть сегодня. Которых не могло существовать и которые все же существовали. Я вынужден был признать это. Потому что крест, составленный из двух бандерилий, и короткое заклятие из одного слова остановили пулю. Это нелегко - остановить пулю. И если пуля расплющивается о деревянную палку, то это уже колдовство. А что же иначе?

И вот что еще… Если верить словам Фернандо де ла Круса, препоганейшая ситуация, в которой я имел счастье побывать сегодня, была только цветочками по сравнению с тем, что мне предстояло в будущем. Я, оказывается, был каким-то Клавусом, и место, где мне предстояло выполнить свою, неизвестную мне самому миссию, называлось «La Puerta del diablo».

He очень- то приятное название, смею заметить.

– Простите, сеньор… - Кто-то дотронулся до моего плеча, и я чуть не заорал от неожиданности. Это была та самая матрона из магазина, может быть, владелица этой заправки или жена владельца. Взгляд у нее был начальственный. - Ваша девушка… она не заснула там? Она находится там уже двадцать минут. Это частное заведение, и вы не можете…

– Да-да, конечно… - Я заулыбался извинительно, вскочил на ноги.- Задумался снова, кремлевский мечтатель. - Эй! - Я деликатно постучал пальцем по двери. - Ты скоро… дорогая?

Черт побери. Я даже не узнал, как ее зовут. Ответа не было. Только звук текущей воды. Я испугался. Я потянул дверь на себя. Она бесшумно открылась.

В туалете никого не было.

Там было окно в задней стене туалета. Квадратное окно, довольно большое. И оно было распахнуто. Моя девушка, моя прекрасная дама, из-за которой я сегодня чуть не лишился жизни и попал в странную мистическую историю, сбежала от меня.

Кожаные трусики висели на светильнике. Я тупо сорвал их и сунул в карман.

– Это что еше такое?! - сварливый голос сеньоры раздался из-за спины. - Она взяла мою помаду! И измазала зеркало! Que escandalo! [Какое безобразие! (исп.)]

Только теперь я увидел надпись на зеркале, расплывающуюся большими кровавыми буквами.

«ПОЧЕМУ ТЫ НЕ УБИЛ ЭТИХ БЫКОВ, ТОРЕРО?» - было написано там.

Часть вторая: ПОЛЫНЬ В СЕРДЦЕ

1

Я думаю, теперь вы начали потихоньку разбираться, что к чему и что это за девушка такая, о которой я думал утром того дня, который называю «Днем Дьявола». Впрочем, я думал об этой девушке не только тем утром, теперь я думал о ней постоянно. Я думал о том, кто она такая, и как ее зовут, и почему так странно она себя вела, и почему сбежала от меня. Я сам придумывал ей имена - каждый день новое, и сам сочинял ее биографию, и сам разговаривал с собой от ее имени. Она жила день и ночь в моем воспаленном воображении, и в то же время я совершенно не представлял, где ее искать и увижу ли я ее когда нибудь еще в своей жизни.

Короче говоря, она стала моей навязчивой идеей. Сами понимаете, это не очень хорошо - иметь в голове навязчивую идею. Это разбивает вашу свободу к чертовой матери. Но я ничего не мог с собой поделать. Она выбила меня из колеи, эта красивая девчонка. Выбила из колеи даже больше, чем пара не добитых мной русских быков и загадочное видение, посетившее меня, пока я валялся в отключке.

Я, конечно, пытался найти ее. В первые недели я таскался каждый день на ту площадь, где в первый раз увидел ее. Само собой, ее там не было. Я не работал там,на этой площади - я не мог там работать, чтобы не примелькаться. Я просто сидел и пил. Честно говоря, после того дня пить я стал очень много, старался растворить свою депрессию в литрах спиртного. Ничего хорошего, разумеется, из этого не выходило. Я просто сидел час за часом за тем самым столиком, на том самом стуле, на котором когда-то сидела она. Я даже сделал специальную пометку на этом стуле, и если он перекочевывал куда-нибудь за другой стол, находил его и с извинениями возвращал обратно. Я сидел на этом стуле и поглощал все, что можно выпить, без разбора. Я тупел, но тоска моя не становилась от этого слабее. Она грызла мое сердце, как голодный пес обгладывает кость, найденную на помойке. Иногда я забывался и стонал от этой боли, и люди за соседними столиками оглядывались на меня. На лицах их было написано сочувствие.