Книга Большая охота - Андрей Мартьянов

– Ага, – удовлетворенно кивнул Эжен д'Альби и разом утратил к Гаю всякий интерес, целиком переключившись на Дугала. – А вы, мессир Мак-Лауд, отчего ж молчите? Сдается мне, вам есть что порассказать?

– Говорить трудно, – просипел кельт, оттягивая воротник рубахи и демонстрируя пытливому магистру безобразный шрам под кадыком. Гисборн готов был прозакладывать голову, что Мак-Лауд притворяется – не далее как час тому назад в купальне речь давалась шотландцу вполне прилично – однако звездчатая красно-синяя впадина смотрелась более чем убедительно. Эжен д'Альби, во всяком случае, был весьма впечатлен, судя по тому, как он поднял сперва одну бровь, затем и другую.

– Стрела? – предположил он. – Или арбалетный болт? Где-нибудь месяца два тому?

Мак-Лауд молча кивнул.

– Воистину чудо Господне, – недоверчиво покачал головой тамплиер. – Человек с такой раной должен был скончаться на месте… Как вам удалось выжить?

– Повезло. Лекари были хороши, – буркнул кельт. – И Господь, наш Создатель, не оставил меня в милости своей.

Франческо при этих словах поперхнулся вином и закашлялся. Изабель заботливо постучала его кулачком по спине, сердито прошипев что-то на ухо.

– Верно вам говорю, божье чудо, – повторил магистр. – За ваше исцеление вы должны неустанно благодарить Господа, ибо в тот день вы родились заново. Ба, любезный! А ведь я догадываюсь, кто мог подсказать вам некие заветные слова. Как поживает шевалье де Грисс? Как его раненое колено – донимает по-прежнему?

– Не знаю ни шевалье де Грисса, ни его колена, – пожал плечами Мак-Лауд.

– Ну как же! Сей ученый муж, состоящий при ее величестве в скромной должности письмоводителя, как раз и занимается, скажем так, поручениями весьма деликатного свойства. Коль скоро вы утверждаете, что действуете от имени и по поручению Алиеноры Пуату, да продлит Господь ее дни, так и со старым пронырой де Гриссом должны были встречаться! Припомните: лет сорока, коренаст, чернобород, подволакивает левую ногу… вспомнили?

– Насколько мне известно, сударь, королева Элеонора не прибегает к услугам письмоводителя, – возразил шотландец. – Далее, мне известны имена по меньшей мере трех человек в ее ближайшем окружении, занимающихся, как вы изящно выразились, «деликатными поручениями». Хромоногого бородача по имени де Грисс среди них нет. Или, во всяком случае, не было год назад, когда я отбыл в Лондон. Даже будь я византийским лазутчиком, то купился бы на ваш трюк, лишь будучи лет на десять моложе или вдвое глупее.

Он закашлялся и поднес руку к горлу, как бы показывая, насколько утомила его долгая речь.

– Ну-ну, не стоит обижаться, – улыбка храмовника так и лучилась искренностью. – Уловка для простаков, согласен, но должен же я проверить! За неимением у вас иных верительных грамот остается лишь ловить вас на слове…

– Грамоты были, – мрачно произнес Дугал. – Как раз на такой случай. Если мы поторопимся с погоней, если те негодяи не выкинули мою куртку и не отыскали в ней потайной шов, то вкупе с архивом канцлера Лоншана я представлю вам эти грамоты. На тончайшем шелке. С личной подписью королевы Элеоноры.

– А также карту местонахождения клада Зигфрида Нидерландского и Святой Грааль впридачу… – рассеянно пробормотал Эжен д'Альби. – И в обмен на эти пустые посулы вы просите – как там? Сущую безделицу, верно? Свежих лошадей, деньги, оружие, подорожные, надежных проводников и – желательно – человек пять-шесть рыцарей Храма при полном вооружении. Ах да, чуть не забыл. Еще – тайно вывести вас из Безье, учитывая, что город закрыт по приказу графа Транкавеля. Кстати, вам известно об этом приказе?

– Известно, ваша милость, – сдержанно ответил Гай за всех четверых.

– Ага. А может быть, вам также известно, за кем и почему охотится Железный Бертран?

Повисло молчание. В тишине чуть слышно пощелкивали костяные четки магистра. Эжен д'Альби терпеливо ждал ответа на свой вопрос.

«Вот и подошли к главному, – обреченно подумал Гай. – Конечно же, старый лис прекрасно знает, за кем охотится Транкавель. Ему только интересно, почему. Ему интересно, стоят ли наши секреты наших жизней. Сдается мне, от ответа на сей вопрос зависит наша дальнейшая участь. Ответим неправильно, соврем или не заинтересуем магистра – и он преподнесет нас Железному Бертрану на блюдечке, так сказать, в знак вечной дружбы, даже дугаловы связи не спасут: где королева Элеонора и где мы… Что же сказать? Господи, вразуми!..»

И тут наконец подала голос Изабель Уэстмор, все время беседы просидевшая тихо, как мышь под метлой.

– Может быть, он преследует волкодлака? – с невинным видом предположила она. – Как поступили бы вы, мессир командор, доведись вам изловить оборотня?

Гисборн не подал виду, и его рука, державшая тяжелый оловянный кубок, не дрогнула, но внутри у него все сжалось в ожидании ответа командора. Франческо прикрыл глаза и даже, кажется, перестал дышать.

Мак-Лауд перед беседой наставлял соратников: «Говорите о чем угодно, но запомните три вещи. Во-первых, если не хотите прослыть блаженными – никаких дивных мираклей. Верно, мы стали свидетелями многих странностей, но рассказывать о них будете детям на ночь – когда и если у вас будут дети. Про Грааль и мое чудесное воскрешение – ни слова. Караван мэтра Барди истребили разбойники, а из Ренна мы бежали через самую обычную потерну, прикончив стражников, понятно? Второе: Ральф Джейль работает на династию Комниных, и именно для них он похитил треклятый лоншанов архив. Про архив – всю правду: нам нужна поддержка тамплиеров, тамплиерам нужно вознаграждение за труды, а наследство Лоншана – лучшая из всех возможных наград. И последнее: ни слова о Рамоне-волкодлаке и его судьбе до тех пор, пока мы не разберемся, в каких отношениях прецептория Эжена д'Альби находится с Железным Бертраном…»

Отношения прецептории и хозяев Ренна пока оставались тайной за семью печатями. Учитывая, что семейство Транкавелей обладало в Редэ почти абсолютной властью, нельзя исключать, что Эжен д'Альби осведомлен о кровавых развлечениях Рамона… в этом случае всех четверых, скорее всего, взяли бы под стражу прямо в покоях магистра. Однако Изабель, видимо, рассудила, что терять им все равно нечего, и решила рискнуть.

– Насадил бы проклятую тварь на хороший острый кол, – ни секунды не задумываясь, ответил магистр. Благодушная улыбка мигом исчезла с его лица, глаза холодно блеснули, губы сжались в прямую линию. Такой Эжен д'Альби куда больше походил на сурового и неподкупного командора ордена Рыцарей Храма. – Я видел жертв – чудовище, совершившее эти убийства, заслуживает самой лютой смерти. Только, сдается мне, нужно искать не тварь из преисподней, а человека, одержимого дьявольским наваждением… Лет десять тому в Редэ уже ловили оборотня, резавшего пастухов на дальних выпасах и путников на дорогах. Ну, а коли попадалась женщина, она непременно подвергалась насилию перед тем, как умереть. Открылось все по чистой случайности и промыслу Господню. Оказалось, никакой это не волкодлак, а старый псарь Бланшфоров. И ведь до чего додумался, мерзавец! Чтобы следов не оставлять, сшил из шкур звериные лапы с когтями и натягивал поверх сапог. А еще соорудил из капкана эдакое подобие пасти, утыкал его волчьими клыками и перерезал этой штуковиной глотку добыче. Его четвертовали на главной площади, при большом стечении народа и всеобщем одобрении… Вот и сейчас, хотя грешат на Зверя, за всем этим явно стоит человек. Случайно не знаете, кто таков?