Книга Десятый праведник - Любомир Николов

— Достойное занятие для джентльмена, — зло отозвалась незнакомка. — Рыться в чужом белье. Или ты кончаешь таким образом?

— Ты все же дама… — презрительно поморщился тот и смерил ее взглядом. У нее действительно был вид дамы, хотя ему очень не хотелось это признавать. Или упрямой козы, зависит, с какой стороны взглянуть.

Мало-помалу рюкзак почти полностью был опорожнен, и, вытаскивая каждый новый предмет, Николай все больше разочаровывался. Коробка патронов для пистолета… кружка… мешочек с сухофруктами… зачитанная книжка без обложки со странным названием «Спектрографические константы»… Книга сначала привлекла его внимание, но, перелистав страницы, исписанные непонятными таблицами и формулами, он покачал головой и положил ее к остальным вещам.

— Хватит заниматься ерундой, — сказала девушка. Сказала это серьезно и настойчиво, казалось, смертельная угроза взволновала ее не слишком, а вот ревизия рюкзака переполнила чашу терпения.

Похоже, она сдается, подумал он, и эта первая настоящая победа в стычке между ними принесла ему удивительно сильное удовлетворение. Он уже был готов уступить, прекратить досмотр, но любопытство оказалось сильнее. Что же такого может быть в этом рюкзаке? Там практически не осталось места для чего-нибудь серьезного.

Пальцы его нащупали какой-то гладкий прямоугольный предмет. Он вынул его и хотел взглянуть, что он собой представляет, но злость, вспыхнувшая в глазах девушки, невольно заставила его отступить на два-три шага назад. Этой мерзавке ничего не стоит броситься на него с голыми руками.

Отойдя на безопасное расстояние, Николай многозначительно потряс пистолетом, потом бросил беглый взгляд на находку. Ничего особенного. Плоский пакет, обернутый клеенкой и перевязанный несколько раз крест-накрест веревкой. Он подкинул его на ладони, чтобы определить, какой он на вес.

— Положи на место! — приказала незнакомка.

Голос ее прозвучал, как удар хлыста, — так резко и властно, что он машинально шагнул к рюкзаку. Значит, это и есть то самое, за что она так боялась. Здесь, в этом пакете, кроется тайна, способная толкнуть женщину на рискованный переход через границу.

Теперь ее действительно нельзя выпускать из виду. Помогая себе зубами, он ослабил узел и снял веревку.

— Я убью тебя, — мрачно сообщила незнакомка.

Он хотел было ответить, но решил, что лучше промолчать. Сначала надо посмотреть, что в пакете, а уж потом разговаривать.

В клеенку был завернут конверт из коричневатой упаковочной бумаги. Николай разорвал его, вынул содержимое и озадаченно почесал затылок рукояткой пистолета. В руках у него белела пачка исписанных убористым почерком листов, сложенных пополам и перетянутых резинкой. Почерк был мелкий, но разборчивый, и текст занимал всю поверхность листа без полей, словно пишущий экономил бумагу. Написано было по-английски с обильной примесью греческих символов, цифр и совсем незнакомых знаков.

— Хорошо, ты увидел, что хотел, — устало вздохнула девушка. — А теперь читай, если такой умный.

Он послушно пригляделся. Язык был знакомый, большинство слов — тоже, но, сложенные вместе, они превращались в совершеннейшую абракадабру. Глаза перескакивали с одной строчки на другую.

…в этой области атомы с потенциалом ионизации, меньшим, чем потенциал водорода — C, Mg, Fe, Ca и др., — ионизируются от излучения с λ > 912 А…

…необходимость дополнительной проверки линий поглощения К в спектрах светящихся звезд…

…иные механизмы, так как Lc-кванты не являются главным ионизирующим агентом…

Николай опустил руку. Черт, он ничего не понимал, но меньше всего — что особенного было в этих записках, чтобы так рисковать? Времена чистой науки прошли двадцать лет назад, и сейчас подобными вещами могли заниматься лишь повернутые старики, чудом оставшиеся в живых после стольких лет голода и нищеты. Что общего с ними может быть у этой девушки?

— Оставь в покое эти листы, — сказала она уже без злобы в голосе. — Если хочешь, забери морфий. Могу еще дать деньги… франков двести, больше у меня нет.

С кислой миной Николай положил сложенные бумажки на пустой рюкзак. Славная добыча, нечего сказать! Двести франков и десять ампул морфия… Он пожал плечами. Что ж, на его месте какой-нибудь из приспешников Баумштеда мог бы ее пристрелить и за меньшую сумму.

— А сама-то ты откуда? — спросил он.

— Из Австралии.

— А?

— Из Австралии, — терпеливо повторила девушка и впервые слегка улыбнулась, словно раздумывая, смеяться ей или негодовать по поводу глупости рода человеческого в целом и Николая в частности. — Теперь тебе осталось только спросить, есть ли у меня австралийские доллары.

— А что, есть?

— Нет, как это ни печально. Нет. Их давно отняли мошенники покруче тебя.

— Подожди, — сказал он чуть ли не умоляюще. — Подожди. Что ты мне голову морочишь? Австралия в тысячах километров отсюда…

— В десятках тысяч, — поправила она. И голос ее стал деловитым. — Послушай, парень, давай не будем терять время. Что хотел посмотреть, ты посмотрел, прибыль кое-какую поимел… Что тебе еще надо? Убивать меня, похоже, не собираешься, изнасиловать просто не советую. Так что для обеих сторон лучше будет договориться — тебе деньги и ампулы, а мне — записки и остальной багаж, который ничего не стоит. Идет?

Николай вздохнул. «Делаю очередную глупость», — подумал он, пряча пистолет в кобуру. Не только люди Баумштеда, но даже Гастон, несмотря на свою французскую галантность, посмеялся бы над такой идиотской доверчивостью. Но что делать, у каждого человека, в конце концов, есть собственная гордость. Собственное достоинство стоит больше двухсот франков и чуточки морфия.

— Забирай свои пожитки, — сказал он. — Вместе с записками и стекляшками. И без них обойдусь.

Девушка неуверенно подошла к рюкзаку, остановилась и испытующе взглянула ему в лицо.

— Да, и еще, — мстительно добавил Николай. — Договор имеет силу для обеих сторон, верно? Ты тоже гарантируешь, что не будешь в меня стрелять и… не будешь меня насиловать.

На этот раз она не нашлась что ему ответить.

4

Коза, упрямая коза, яростно подумал Николай, резкими движениями затачивая бритву о ремень. Надо было послать ее куда подальше. Проклятый народ эти бабы — дай палец, по локоть откусят.

Лезвие поблескивало в желтоватом пламени свечи. Он попробовал его пальцем и повернулся к раковине. В полумраке тесной ванной зеркало казалось окошком в другую комнату, откуда на него смотрел какой-то подозрительный тип — до пояса голый, лохматый, заросший щетиной и с темными кругами под красными глазами. Николай внимательно оглядел его и покачал головой. Физиономия не внушала доверия. Ничего удивительного, что женщина приняла его за человека Баумштеда.