Книга Весенние мелодии - Сандра Мэй

– Интрига? Мамаша Каллахан не жалует будущую невестку? Брось, не верю. Дейрдре может переорать даже пожарную сирену, но сердце у нее золотое. Она полюбит твою девочку.

– Не в этом дело, док. Девушка под охраной полиции. Программа защиты свидетелей. Ее никто не должен видеть.

– Так отвези ее в вашу берлогу на озере!

– Там Шон с барышней…

– Да? В таком случае он раздвоился. Я только что видел его на автобусной станции. Махал вслед автобусу. Вероятно, той самой барышне. Короче, разбирайтесь сами, а я пошел. Мне еще вправлять сломанный нос этому ублюдку, который чуть не ограбил Ширли.

– Спасибо, док. Только молчи, о’кей?

– Само собой. Клятва Гиппократа плюс служебное положение. До скорого.

В смотровом кабинете было тоскливо и темновато. Джеки сидела на кушетке, обняв себя за плечи. На Рика она вскинула глаза, полные слез, и он испугался, бросился к ней.

– Джеки… ты что, маленькая?

– Рик, я…

Она разрыдалась, уткнувшись ему в плечо, а он так и стоял перед ней на коленях, растерянно гладил хрупкие плечи, не зная, чем помочь, не зная даже, почему она плачет…

Он на руках вынес ее из участка, посадил в машину, увез в «Сосны», и теперь они сидели в темноте, держась за руки и глядя прямо перед собой, боясь спугнуть звенящую тишину, которая значила гораздо больше, чем любые слова…

Сэм Каллахан стоял навытяжку перед полицейским комиссаром, который двадцать лет назад сопливым юнцом служил в его группе кем-то вроде мальчика на побегушках. Комиссар читал рапорт и тихо пыхтел от смущения и отчаяния. В конце концов он поднял несчастные глаза на своего учителя и кумира.

– Дядя Сэм…

– Детектив Каллахан, господин комиссар.

– Ну не могу я дать согласие, понимаете вы это? Ведь ни одной улики, кроме косвенных! Прокурор рассмеется мне в лицо.

– Так точно, сэр.

– Дядя Сэм! Вы меня знаете. Я никогда не брал взяток, не прогибался и не закрывал глаза на преступления. Но сейчас – дохлый номер, честно. Вы знаете, кто такой этот Баркли?

– Извращенец, но это не важно. Он – подозреваемый.

– И что? У него батальон адвокатов, которые размажут нас с вами по стенке и вчинят иск за оскорбление достоинства.

– Так точно, сэр.

– Дядя Сэм…

– Что, Билли?

Комиссар с облегчением откинулся на стуле, едва не сломав его.

– Слава богу, а то застрелиться можно. Выслушайте меня, только спокойно, ладно?

– Я спокоен, Билли.

– Я вас знаю много лет. Вы – суперкоп, всегда таким были. Я не сомневаюсь, что вы нарыли на этого парня вполне реальный материал. Более того, я почти уверен, что именно Баркли все это и устроил. То дело о насилии над его женой замяли, но я его читал. Он опасен, это правда.

– Дальше, Билли.

– Дальше ерунда получается. Для начала у нас нет даже заявления пострадавшей.

– Будет.

– Свидетельница Амбер показания давать отказывается.

– Даст, если мы его арестуем по солидному обвинению. Ладно, Билли, я и сам не хуже тебя знаю, что бумажек у нас маловато. Что же делать? Ждать, пока он действительно оторвет девчонке голову?

– Что-то вроде…

– Билли!

– Ти-хо! Я ни на чем не настаиваю и ничего не предлагаю. Я просто размышляю вслух. Если Баркли – наш типчик, то что он сделает, узнав, где скрывается Джеки О’Брайен?

– Засада на живца? А если он умнее? Затаится, переждет, а когда все утихнет – свернет ей шею? Как мне тогда смотреть в глаза ее отцу, моему другу? Как жить дальше? Ведь она ко мне за помощью пришла.

– Дядя Сэм, мне жаль, но… это единственный выход. Кроме того, здесь, в Нью-Йорке, Баркли – шишка, а вот где-нибудь в Огайо…

– В Монтане…

– Тем более в Монтане. Там он никто. Просто заезжий псих. Пока туда его адвокаты доберутся…

– Билли?

– Да, дядя Сэм?

– Ты хитрый жук.

– Спасибо, дядя Сэм.

– Но сделаем мы немножко иначе.

– Как?!

– Не ори, не на летучке. Никакую информацию ему не сливай до тех пор, пока я не свистну.

– Вы что задумали?

– А вот этого тебе лучше не знать, господин комиссар. Иначе опять придется выбирать, закон или старая дружба. Обещаю, что никаких молодежных глупостей творить не буду. Твой Баркли ничего не узнает и не заметит, будет цел и невредим… но пока я не буду твердо убежден, что он – наш типчик, ничего не предпринимайте, лады?

– Дядя Сэм…

– Завтра утром я позвоню, Билли. Завтра утром.

Звенящая тишина стала невыносимой. Она уже не радовала, она душила. Рик тихо кашлянул.

– Джеки…

– Нет! Только не говори, что мне надо пойти и выспаться. Я не хочу спать.

– Хорошо, но ты же не можешь просидеть в машине всю ночь?

– Ты же можешь.

– Я – коп. Я просиживал в машинах и по двое суток. И никакого удовольствия, заметь, при этом не испытывал. Давай пойдем домой…

– Я не хочу туда идти. Это не мой дом.

Рик шумно вздохнул.

– Хорошо. Тогда поехали на озеро?

Она повернула голову, и в темноте сверкнули ее зеленые, светящиеся, как у кошки, глаза.

– На озеро? В вашу хижину?

– Ну… да.

– Поехали.

– Тебе, наверное, вещи взять надо…

– Не хочу. Дашь мне что-нибудь накинуть. Я не могу входить в этот дом. Считай меня истеричкой.

– Не считаю. Джеки…

– Что, Рик?

– Ты… говори, не молчи… я не очень умею ободрять…

– Это тебе кажется. Умеешь.

Рик скрипнул зубами, повернул ключ зажигания. Гори оно все огнем! Сказал бы кто, как ему пережить ночь с ней под одной крышей.

Ехали почти час. По светлому времени дорога на озеро занимала минут сорок, да и в темноте они с Шоном сто раз сюда гоняли и на мотоциклах, и на машинах, но сейчас Рик не хотел рисковать. Слишком ценная у него пассажирка. Скорее всего – его будущая жена.

Как всегда, Бисерное буквально выпрыгнуло на них из-за поворота. Лунная дорожка на спокойной воде давала столько света, что вполне можно было разглядеть листья на деревьях. В небе висела громадная полная луна.

Джеки восхищенно вздохнула:

– Как красиво!

– Да. Мы с детства сюда ездили на пикники, а потом Шон выкупил участок земли и мы построили дом.