Книга На полпути к могиле - Джанин Фрост

Когда я подъехала к дому, окна уже погасли, а дождьперестал, оставив в воздухе легкую морось. Я разулась и направилась прямиком вванную. Скинула одежду и влезла в горячую воду.

Погружаясь в ванну, я закрыла глаза. После пробежки у менявсе тело ныло. Несколько минут я просидела неподвижно, расслабляясь понемногу.От горячей воды у меня на верхней губе выступила испарина. Я стерла ее пальцеми поразилась, когда это движение отозвалось у меня в животе.

Я попробовала повторить то же движение, которого никогдараньше не делала. При этом я представила, будто меня гладит по губе чужойпалец. Все тело пошло гусиной кожей, и, что самое удивительное, у менязатвердели соски.

Тогда я накрыла ладонями груди, задохнувшись от нарастающегоощущения. Вода как будто ласкала меня в самых укромных местечках. Я погладиласебя по внешней стороне бедер, дивясь волне удовольствия, которой отозвалосьтело. Потом я провела ладонью по внутренней стороне. Виновато задержала былоруку, но тут же продвинула ее глубже.

У меня вырвался низкий стон. Закрыв глаза, вдыхая открытымртом теплый влажный воздух, я позволила пальцам задвигаться чуть быстрей, чутьбыстрей…

«…почувствуй, как я вхожу в твою тесную влажную коробочку.Как ты затягиваешь меня в себя…»

Слова Кости прокрались в память без спроса, и я, словноожегшись, отдернула руку.

— Вот дерьмо!

Я выскочила из ванны, наступила на мокрую плитку и сгрохотом полетела на пол.

— Сукин сын! — выкрикнула я.

Замечательно, теперь будет синяк. Синяк, большой, как моядурь.

— Кэтрин, что случилось? — окликнула из-за дверимать.

Должно быть, ее разбудил грохот или мой выкрик.

— Все хорошо, мам. Просто я поскользнулась. Все впорядке.

Я насухо вытиралась полотенцем, чуть слышно отчитывая самасебя:

— Глупо, глупо, глупо думать о вампире. Что с тобойтакое? Что с тобой такое?

— Ты с кем разговариваешь? — Как видно, мать так истояла под дверью.

— Ни с кем. — Во всяком случае, ни с кем, в коместь хоть капля ума. — Ложись спать.

Переодевшись в пижаму, я отнесла вниз грязную одежду исунула ее в стиральную машину, напомнив себе с утра запустить стирку. Войдя вспальню, которую делила с матерью, я увидела, что она сидит на кровати.

Это что-то новое. Я привыкла, что она в девять уже спит.

— Кэтрин, нам нужно поговорить.

Она не могла выбрать времени хуже, но я подавила зевоту испросила о чем.

— О твоем будущем, разумеется, Я знаю, что ты на двагода отложила поступление в колледж, чтобы помочь ухаживать за дедушкой Джопосле инфаркта, и еще два года ты копила деньги, чтобы перевестись из местногоколледжа в университет Огайо. Но теперь ты скоро уедешь. Будешь жить одна. Ябеспокоюсь за тебя.

— Мама, не волнуйся. Я буду осмотрительна…

— Тебе нельзя забывать о чудовище, что живет втебе, — перебила она.

У меня поджались губы. Господи, ну и время она выбрала дляэтого разговора! «В тебе живет чудовище, Кэтрин» — этими словами она началасвою речь в мой шестнадцатый день рождения, объясняя мне, что я такое.

— Я страшно боялась за тебя с тех пор, как поняла, чтобеременна, — продолжала мать. Свет не горел, но я и так видела, какнапряжено ее лицо. — Ты с самого дня рождения точная копия своего отца. Ис того дня я каждый день видела, как вместе с тобой растут твои отклонения.Скоро ты уедешь, и я не смогу больше следить за тобой. Тебе придется полагатьсятолько на себя, чтобы не стать таким же чудовищем, как зачавший тебя. Ты недолжна этого допустить. Заканчивай образование, получи диплом. Уезжай изгорода, заведи друзей, тебе это будет на пользу. Только будь осторожна. Никогдане забывай, что ты не такая, как другие. В них нет зла, стремящегося вырватьсяна свободу, как в тебе.

Впервые в жизни мне захотелось с ней заспорить. Сказать,что, может, и во мне нет зла. Что мой отец мог быть мерзавцем и до того, какпревратился в вампира, и что моя необычность делает меня иной, но не наполовинузлой.

Однако я прикусила язык, не дав возражениям сорваться с губ.От меня не укрылось, что отношения между нами резко улучшились с тех пор, как яначала убивать вампиров. Нет, я знала, что она меня любит, но до того мневсегда казалось, будто какая-то частица ее существа в то же время отталкиваетменя — из-за обстоятельств моего рождения и из-за их последствий.

— Я запомню, мама, — только и сказала я. — Яне забуду, обещаю тебе.

Ее лицо смягчилось. Увидев это, я порадовалась, что не сталаспорить. Ни к чему было огорчать ее. Она вырастила ребенка от насильника, даеще в маленьком городишке, где все отшатнулись от женщины, родившей вне брака.Никто и не знал ужасной правды о том, как она забеременела. Ей в любом случаепришлось бы тяжело, но в довершение всего меня едва ли можно было назватьнормальным ребенком. Не мне было поучать ее, что такое добро и зло.

— Вообще-то, — начала я, — в пятницу я сновасобираюсь на охоту. Наверно, вернусь поздно. У меня… доброе предчувствие, чтомне кто-нибудь попадется.

О да! Еще бы не предчувствие!

Она улыбнулась.

— Ты делаешь доброе дело, малышка.

Я кивнула, проглотив чувство вины. Узнай она про Кости, онаникогда мне этого не простит. Не поймет, как я могла стать партнером вампира, иникакие оправдания не помогут.

— Я знаю.

Она легла в постель. Я тоже забралась в свою и постараласьуснуть. Но мне не спалось. Меня пугало изменение собственных взглядов и тот,кто был в ответе за эти изменения.

6

Вечер пятницы, наконец, настал. Пять дней до того яэкспериментировала с косметикой и прическами, стараясь сделать из себя болееаппетитную наживку. Косметичка из салона красоты была набита косметикой,гелями, спреями для волос, заколками, лаками для ногтей — чего там только небыло! Да еще Кости купил мне щипцы для завивки и термобигуди. Я делала из себякуколку, после чего вступала с ним в схватку, привыкая драться в короткомплатье.

В тот вечер Кости поджидал меня у выхода из пещеры — редкийслучай. Похоже, он заранее нарядился в вечерний костюм: черная рубашка сдлинными рукавами, черные брюки, черные Сапоги. При его светлой коже и волосахон походил на архангела, побывавшего в угольном погребе.

— Теперь уточним детали, слышишь? Ты меня не увидишь,но я глаз с тебя не спущу. Когда ты с ним выйдешь, я прослежу за вами. Годитсялюбое место под открытым небом, но ни в коем случае — понимаешь, ни в коемслучае! — не позволяй ему завести тебя ни в какой дом или строение. Еслион попробует затащить тебя силой, что будешь делать?