Книга Прикладное терраформирование - Эдуард Катлас

– Вы сразу останетесь, или вам надо вернуться в Москву, собрать вещи?

Данила, слегка ошарашенный, сумел лишь спросить в ответ:

– А вы разве не хотите со мной поговорить, понять, насколько я вам подхожу?

Мужчина пожал плечами, отвернувшись в сторону экрана, где сейчас крутилась реклама «Орбитальных заводов…». После паузы ответил:

– Родились, выросли, закончили. С отличием закончили, кстати. Патент на наношлифовщик, патент на комплекс наноразведки. Совместный патент на пробы для астероидной георазведки. Мы даже знаем, кто своровал у вас патент на глубинную георазведку с помощью тех же нанитов. Скажите, что мы можем про вас не знать? Или поставим вопрос иначе, спросим о главном: разве вы бы приехали сюда, если бы не хотели с нами работать?

– А условия? – робко, но внутренне отчаянно спросил Данила.

– Как у всех, – равнодушно ответил мужчина. – Вы будете сто восьмидесятым и, наверное, последним новым сотрудником. Хлеб, вода, много работы. И полпроцента от прибыли компании. Если мы ее когда-нибудь дождемся. У всех так. Кроме меня. У меня – десять процентов. Но, кроме этого, здесь полный коммунизм, насколько он может существовать во враждебном империалистическом окружении.

Сергей и мужчина одновременно усмехнулись.

– Вплоть до того, что вот завтра будет обещанное голосование, на котором, несмотря на все мои возражения, они решат все-таки отправить себя на Марс. Безумная и ненужная трата денег.

– А время подумать? – уже сдаваясь, спросил Данила.

– Ну, конечно, – кивнул мужчина. – До прений и голосования. Вы же не хотите, чтобы ваш голос пропал?

Глава 2

Т: минус 17. 2049 год н. э. Одиночка

При том что голосование должно было начаться следующим утром, слишком много времени «на подумать» Даниле не дали. Да, собственно, думать было особо не о чем. В упомянутых ста восьмидесяти сотрудниках компании светились звезды мировой величины. Где-то тут, у берега Енисея, находился лауреат Нобелевки по биологии. Где-то среди тех, кто прыгал от радости под телевизором после объявления новости, был наномеханик, по чьим книгам Данила учился в институте.

Где-то, может быть, в соседних квартирах спали лучшие умы современности, отобранные для работы в этой компании, согласившиеся работать в этой компании и, что главное, пригласившие его к ним присоединиться.

Есть предложения, от которых нельзя отказаться.

Так что разговор был тяжелый.

Он начался глубоко за полночь по местному времени, но в Москве было не так уж и поздно. Данила в последний раз пытался уговорить свою подругу приехать сюда, в Сибирь. Или хотя бы дождаться его там, сколько бы времени на это ни потребовалось. Или подумать еще раз. Он даже не знал, совсем не знал, что, собственно, он может ей еще предложить. Она родилась в Москве, и все отъезды в «глубинку» лишний раз доказывали ей, что жизнь за пределами этого города заканчивается.

Ей было неинтересно. Любовь – понятие растяжимое и требующее корректировок в случае серьезных изменений внешних условий. Для нее – за пределами города-монстра, давно поглотившего все окрестности, в котором сейчас жило более тридцати миллионов человек, за пределами этого города жизнь заканчивалась. Заканчивалась и любовь.

Чтобы найти нового ухажера, ей достаточно было выйти вечером в свет. И, хотя она бы и предпочла остаться с Данилой, но это требовало, чтобы Данила жил и работал в пределах ее города. Уж точно не на берегу Енисея. А в этих условиях она не собиралась ни ждать, ни обещать ждать. Какой смысл? Лучше честно признаться человеку, с которым провела целых два года, что их отношения в тупике, чем тратить время на бесцельные разговоры, признания в любви через целый континент, неисполнимые обещания.

Когда этот вязкий, бездушный и бесцельный разговор закончился, Данила, как ни странно, почувствовал облегчение. Экран погас, и исчезло родное лицо, которое, как он теперь понимал, оказалось не столь и родным. Перестало быть таким родным, как он воспринимал его раньше. Он потерял девушку, зато теперь у него были развязаны руки. Для работы, для будущего, для карьеры. Для Марса. Если подумать, то он был виноват в этом разрыве не меньше ее. Может, даже и больше, ведь именно его действия явились катализатором. Возможно, где-то глубоко в душе он хотел этого расставания. А все остальное – Енисей, эта странная никому не известная компания, заманчивые предложения, глушь, – все это было лишь предлогом для того, чтобы это расставание случилось.

* * *

– Забудьте! – раздраженно произнес Тимур. – Сразу просто забудьте о возвращении, и все. Если кто упустил некоторые детали, так я напомню.

Тимур – это тот, постарше, и создал компанию. А сейчас оставался ее главным экономистом, по совместительству – бухгалтером, закупщиком, переговорщиком и коммерческим директором. Только вот коммерческие переговоры пока вести было не о чем и не с кем.

– Так вот напоминаю: для пассажиров в ту сторону наиболее выгодным является маршрут второй категории, потому что тогда спать не слишком долго, а чем меньше времени в пути, тем меньше вас надо хранить. Тем дешевле. Итого – семь миллионов евро за одного человека. Или больше для тяжеловесов.

– Но если мы напишем петицию… – тут же заговорил кто-то в задних рядах. Неразборчиво так заговорил, похоже, он там заодно и перекусывал.

– И об этом тоже забудьте. Никаких скидок вам никто не даст, хорошо будет, если в ближайшее время еще не вздернут вверх эконалог, у них ведь ума хватит. Сейчас самое время поиграть в парламентах на тему экологии. Говорю же, надо ждать. Страховка обязательна. Стандартный модуль сна – никто легче не сделает, да никто и не станет, процесс налажен и работает. Туда мы еще сможем отправить несколько человек. Все. Никаких вахт, никаких возвращений, это – дорога в один конец, лет на двадцать, пока на орбитах Марса не запустят нормальное производство и цены на обратные билеты не упадут. Ну, или мы не заработаем так много денег, что способны будем заплатить любую цену. Даже нынешние тридцать четыре миллиона. Все, кто туда улетит, будут единственными, кто доберется от нас до Марса.

– А остальные? Никогда? – спросил женский голос в зале.

Тимур пожал плечами:

– Не в активный период нашей работы. Я по-прежнему надеюсь, что на Марс смогут перебраться все, кто захочет, не пройдет и полсотни лет. Но наша работа должна закончиться раньше, иначе ее сделает кто-то другой.

– Сколько? – это был Сергей. – Сколько точно человек мы можем отправить?

Тимур вздохнул:

– Исходя из текущего состояния наших финансов, и если мы хотим не просто отправить туда людей, но и послать им вслед грузы по гомановскому маршруту да еще и не прекращать исследования здесь – то… шесть человек.

Вздох пронесся по всему залу. Это явно был не тот ответ, что ожидали люди. Похоже, каждый из них втайне надеялся, что шансы будут хотя бы пятьдесят на пятьдесят, ну или хотя бы один к пяти. Но не один из тридцати.