Книга Испанский капкан - Алексей Макеев

– Значит, так, – сказал он немного погодя. – Хозяин уехал два дня назад. Куда уехал, он не в курсе. Когда вернется, тоже не знает. За начальника у них теперь женщина хозяина – сеньора Эвелина. Я так понял, она не жена, но это ничего не значит. Он ей полностью доверяет. Только сегодня ее уже не будет.

– Пусть скажет номер ее телефона, – распорядился Гуров. – Или домашний адрес. Передай, что мы – друзья из России.

Портнов принялся объяснять что-то портье, который слушал очень внимательно, но в сторону Гурова демонстративно не смотрел и покачивал головой с видимым недоверием. Потом он коротко что-то сказал, и Портнов разочарованно сообщил:

– Не хочет говорить, собака. Намекает, что не имеет на то полномочий. Я думаю, вы из него теперь и клещами ничего не вытянете. Не показались вы ему, это точно. Боюсь, он теперь и номер вам не сдаст – скажет, что все занято. Народ здесь подозрительный. Ну, сами понимаете, когда одни приезжают, другие уезжают, а третьи вопросы задают – тут поневоле станешь подозрительным.

Гуров переглянулся с Крячко.

– Совсем мне это не нравится, – озабоченно сказал он. – Мы черт знает чем занимаемся, чтобы добраться до гостиницы и узнать, где Абрамов, а нам тут говорят – выехал. Все. Амба! Что будем делать?

– Может, тряхануть его? – предложил Крячко. – До сих пор вроде срабатывало.

– Хреново срабатывало, – мрачно ответил Гуров. – Это во-первых. Во-вторых, если мы еще раз попадем в участок, то одними разговорами не отделаемся. Нас обязательно спросят, каким путем мы попали на остров. Улавливаешь?

Крячко пожал плечами.

– Тогда я вижу один выход. Берем номер и дрыхнем до утра. Рано или поздно эта дамочка должна здесь объявиться, раз она за хозяйку.

– Пожалуй, – разочарованно сказал Гуров. – Хотя это не совсем то, о чем я мечтал. Давайте, Александр, просите номер на троих. Не выкидывать же вас среди ночи на улицу. Как-никак мы теперь одна команда.

– Кажется, номера нам не видать, – принужденно засмеявшись, сказал Портнов. – Как я и думал, этот фрукт врет, что все разобрали. Его, по-моему, смущает, что у нас нет никакого багажа. Он принимает нас за агентов. А где, кстати, наш багаж, господа?

– На вокзале, – буркнул Гуров, глядя на наручные часы. – Однако мы с вами попали! Уж полночь близится… Нам теперь что же, в порту ночевать? Под какой-нибудь дырявой лодкой? Нужно убедить этого цербера, что мы безобидные люди. Для начала, Александр, предложите ему денег. Вид денег смягчает сердца – это давно замечено.

Он достал из бумажника купюру в пятьдесят евро и с большим сожалением передал ее Портнову. Тот погладил бумажку с такой нежностью, словно она была живым и симпатичным существом, и издали показал ее кривоносому портье, сказав что-то по-испански.

– Нет, здесь по-другому разговаривать надо! – проворчал в сторону Крячко. – Вот увидите, совсем другое отношение к нам будет.

Вопреки его предположениям вид хрустящей купюры смягчил сердце сурового портье. Он взял деньги, словно намереваясь определить их подлинность, повертел в руках, понюхал – и те вдруг, словно сами собой, исчезли. Не глядя на посетителей, портье достал из-под барьера книгу записей и предложил всем сообщить свои паспортные данные.

– Можно записаться кем угодно, – сообщил переводивший разговор Портнов. – Хоть папой римским. Это я вам говорю. Тут это обычное дело.

Испытывая облегчение от сознания, что наконец-то у них появится хоть какое-то пристанище, Гуров и Крячко записались под фамилиями Иванов и Сидоров, внесли довольно внушительный аванс, получили ключи и отправились в номер, который располагался на четвертом этаже и, как выяснилось, не имел ни телефона, ни кондиционера, ни телевизора, зато был рассчитан на четыре персоны. К счастью, все четыре койки пустовали, а Портнов обнадежил, заявив, что подселения опасаться не стоит – номер в полном их распоряжении.

– Вот и отлично! – отреагировал Крячко на отсутствие телевизора и прочих примет цивилизации. – Единственное, чего я сейчас на самом деле хочу, – это как следует выспаться. Буду спать, как сурок, и гори все синим пламенем!

Портнов, кажется, вполне разделял такую установку. Он упал на свою кровать и почти мгновенно уснул.

– Спокойной ночи, Лева! – пробормотал Крячко и тоже захрапел.

Однако Гурову не спалось, хотя от усталости у него буквально подкашивались ноги. Он ощущал крайнее недовольство собой. Все повороты этого безумного минувшего дня снова и снова прокручивались в его памяти. Событий произошло более чем достаточно, а между тем к своей цели Гуров пока не приблизился ни на сантиметр. Ощущение собственного бессилия и ненужности выводило Гурова из терпения. Несмотря на свой опыт и природную рассудительность, сейчас он никак не мог успокоиться. Ему нужно было немедленно действовать, бежать куда-то, выяснять, собирать информацию. Одновременно он отлично понимал всю абсурдность таких порывов. Он не знал, куда бежать, он не владел языком, не знал местных обычаев. Он даже не принадлежал ни к одной из групп по классификации Портнова. Они с Крячко действительно были здесь инородным телом. Смысл их появления исчез вместе с человеком, который должен был их здесь ждать, – вместе с Абрамовым.

Абрамов – это был главный вопрос сейчас. Его исчезновение, отъезд, похищение – не известно, что это было на самом деле – путало все карты и ставило Гурова в дурацкое и даже опасное положение. С этим нужно было что-то делать. Но что?

Гуров выключил свет в номере, подошел к окну. С этой стороны отлично просматривался большой кусок порта – освещенные прожекторами площадки, склады для грузов, подъемные краны на тускло сверкающих рельсах. Работа в порту продолжалась и сейчас. Слышались металлический скрежет и треск работающих лебедок. Где-то в темноте растаял одинокий гудок уходящего в море корабля.

Гуров несколько минут наблюдал за перемещением теней по освещенной территории порта, а потом решительно направился к двери. Он еще не знал, что собирается предпринять, но сидеть в номере и бездействовать он больше не мог.

Гуров тихо вышел из номера, прикрыл за собой дверь и прислушался. Гостиница, несмотря на поздний час, была наполнена звуками. Откуда-то доносилась негромкая, но забористая музыка, насыщенная переборами гитары, треском кастаньет и страстными выкриками певца. Этажом ниже кто-то размеренно стучал в стену – то ли требовал от соседей тишины, то ли что-то ремонтировал. Шуршала вода по трубам, хлопали двери. Внизу кто-то слонялся по лестнице. Освещение в коридоре было совсем тусклое, так что едва можно было разобрать номер на двери. Нет, на отель со звездами эта обитель никак не тянула.

Гуров решил спуститься вниз и посмотреть, чем занят в такой час портье. Не известно, на что он рассчитывал. Пожалуй, в душе Гуров был абсолютно уверен, что портье в «Эстрелле» должен худо-бедно владеть русским языком – ведь хозяин тут как-никак русский. А поскольку владеет, следовательно, попытаться договориться стоит. Правда, попытка, которую они уже предприняли, показала, что договориться с таким уклончивым субъектом, как здешний портье, нелегкое дело, но Гуров не считал это основанием отказываться от второй попытки. В силу своего воспитания он верил (не то чтобы искренне, но как-то автоматически), что в капиталистическом мире все продается, в том числе и информация, – нужно только правильно подобрать сумму. У портье, по его мнению, тоже должен развязаться язык, если ему хорошенько заплатить. Правда, у них самих финансовые перспективы были довольно туманны, но Гуров полагал, что любимый начальник не даст им с Крячко пропасть на чужбине, а потому решил рискнуть.