Книга Особо важное дело - Алексей Макеев

– А я слышал, она в Чехию отбыла, – сказал Гуров. – На постоянное жительство.

– Да какое там постоянное! – презрительно сказал Дима. – По контракту она там. Танцовщицей в каком-то задрипанном мюзик-холле. Это, Лев Иванович, не уровень!

– Еще вопрос, – сказал Гуров. – У этой Вики здесь какая-нибудь близкая подруга осталась, кроме Немовой? Такая, чтобы могла о ней рассказать поподробнее?

– Знаете что, Лев Иваныч, – ответил Дима, хорошенько подумав. – Вы позвоните на квартиру Салтановой. У нее наверняка кто-то живет – она всегда подругам квартиру оставляла, если уезжала надолго. Только у меня ее телефона нет, вы в справочнике посмотрите.

– Я посмотрю, – пообещал Гуров. – А у тебя, случайно, фотографии Немовой не осталось?

– Поискать надо, – сказал Дима. – Наверняка осталась. Только у меня этого добра…

– Так ты поищи, – мягко, но настойчиво попросил Гуров. – И мне перезвони. Только не тяни, будь другом!

– Для вас я постараюсь, Лев Иваныч! – сказал Дима.

Глава 8

Полковник Крячко был по натуре веселым человеком, но дальние поездки по городу наводили на него тоску не меньше, чем на любого пессимиста. Он катил в своем «Мерседесе» на Лосиноостровский и чертыхался сквозь зубы.

Телефонный номер Салтановой действительно нашелся в справочнике. Одновременно обнаружились две не очень приятные вещи – во-первых, телефон не отвечал, а во-вторых, квартира Салтановой располагалась на Таймырской улице, и, по мнению Крячко, это было почти то же самое, как если бы она располагалась прямо на Таймыре.

Тем не менее увильнуть от поездки в такую даль ему не удалось. Они в течение часа пытались дозвониться, но телефон упорно не отвечал, и Крячко предположил, что на этот раз Салтанова отошла от своих правил и квартира, скорее всего, пустует.

– Маловероятно! – отрезал Гуров. – Обычно люди заботятся о своем имуществе. Когда квартиры пустуют, случаются такие истории, как на Кузнецовской. И ты это отлично знаешь. Но, чтобы убедиться в этом окончательно, поручаю тебе лично проверить этот адрес. Прямо сейчас и отправляйся! А я займусь пока самыми тяжелыми делами – пойду к старику с отчетом да, пожалуй, навещу нашего следователя – он не должен чувствовать себя ущемленным.

Крячко попытался придумать отговорку, которая позволила бы ему отложить поездку на край света, но Гуров был непреклонен. Вдобавок позвонил Дима и радостно объявил, что уже отыскал фотографии и за ними в любой момент можно подъехать.

Таким образом, Крячко пришлось делать еще и небольшой крюк, чтобы заполучить фотографии Немовой. Их было три – довольно профессионального качества, видимо, предназначавшихся для некоего порт-фолио. Немова оказалась привлекательной блондинкой, отдаленно напоминающей Синди Кроуфорд, но, пожалуй, с чересчур мрачноватым выражением лица, которое не могла скрасить заученная улыбка, демонстрируемая Немовой на каждой фотографии. Наверное, эта маленькая особенность и не позволила провинциальной красотке добиться больших успехов на подиуме или на сцене.

По пути Крячко от нечего делать принялся размышлять о том, почему все девушки, рвущиеся в шоу-бизнес, так похожи на Синди Кроуфорд и чего в ней, этой Синди, вообще находят люди. На вкус полковника Крячко, все эти красавицы были похожи на одинаковые, гладкие и розовые куски мыла и сильных эмоций в нем не возбуждали.

Полковник был уверен, что прокатится на окраину Москвы без всякой пользы. По его мнению, было бы разумнее побеседовать с хозяином ограбленной квартиры Алконостовым и показать ему фотографии Немовой, раз уж Гуров усматривает связь между нападением на журналиста и убийством на Кузнецовской. На взгляд Крячко, связь была все-таки слабовата. Она базировалась на том единственном факте, что убийством интересовался Васильков. Но Васильков – мужик ушлый. Мало ли с какими целями он интересовался. Может, он не на одного Переверзева работает. Да и работает ли он на Переверзева, еще вопрос. Вообще, Крячко по-прежнему был уверен, что начинать следовало с мужа Немовой. Но, с другой стороны, Гуров тоже прав – никто из так называемых подозреваемых ничего противоправного не сделал. Обвинений им предъявлять просто не за что. И, соответственно, давление на них оказывать трудно. Не о насилии речь идет, упаси бог. О психологическом давлении, без которого не обходится допрос подозреваемого.

Но что можно предъявить сейчас, например, Немовой? Заскочила на минутку к старому приятелю? Дружила с Салтановой? Или Переверзев? В чем его подозревать? В плохом отношении к жене? Васильков вообще сбоку припека. Туман, один туман.

Крячко остановил машину возле ничем не примечательного девятиэтажного дома, еще раз сверился по записной книжке, туда ли попал, и вышел. Солнце уже перекочевало на западную половину неба, и возле домов на тротуаре лежали длинные тени. Из-за горизонта медленно всплывала гряда густых облаков. Воздух был тяжел и горяч – похоже, следовало ждать дождя.

Крячко вошел в подъезд и поднялся на лифте до шестого этажа. Кабина, пластиковая отделка которой была изрезана и покрыта какими-то подпалинами, его насторожила. Но на лестничной клетке было довольно чисто и к тому же абсолютно тихо. Крячко это дало основания полагать, что все обитатели квартир, скорее всего, находятся еще на работе, а он прокатился по Москве все-таки напрасно.

Вычислив дверь, ведущую в квартиру Салтановой, Крячко протянул было руку к звонку, но вдруг заметил, что дверь не заперта. Она была лишь прикрыта, но даже не очень плотно. Поколебавшись немного, Крячко воровато огляделся и бесшумно проскользнул в квартиру.

Сразу за порогом он остановился и попытался сориентироваться. В прихожей было темновато и пахло специфически женскими ароматами – косметикой, цветами, чем-то сладким. Но ноздри полковника безошибочно угадали среди всей этой благодати настораживающий запах пороховой гари. Он был очень слабым, но присутствовал несомненно.

Крячко почувствовал неприятный холодок под ложечкой. Рука его невольно попыталась найти наплечную кобуру, но на плечах у полковника ничего, кроме легкой рубашки, не было, и рука угомонилась.

«Лева бы сейчас непременно сказал – вот попали, на ровном месте и мордой об асфальт!» – подумал Крячко. Он ничего особенного не ждал от своей вылазки, а тем более стрельбы, которая в этой квартире, несомненно, имела место. Иначе он совсем по-другому бы подготовился.

«Назвался груздем – полезай в кузов», – со вздохом сказал себе мысленно Крячко, справедливо рассудив, что возвращаться за табельным оружием будет далековато. Он уже собирался пройти в комнаты, как вдруг услышал, что из ванной доносится шум. Упали какие-то склянки, потекла вода. Потом послышались негромкие, но явственные ругательства, произнесенные мужским голосом.

Ситуация Стасу не нравилась совершенно – с какой стороны ни посмотри. Но отступать было поздно. Что-то здесь было неладно, и он должен был вмешаться. Единственным его оружием сейчас была внезапность, и Крячко им воспользовался.