Книга Загадка о русском экспрессе - Антон Кротков

Дураков рассказал Сапогову, что под офицеров обычно работают опытные профессионалы, хорошо знающие Россию и порядки в нашей армии. Некоторые из них долго прожили в России, обычно под видом представителей иностранных фирм. Например, перед войной германо-австрийская разведка основала так называемое «Русское общество для развития и увеличения числа перевозочных средств и для эксплуатации таковых в России» («Ссудовагон»). Общество «Ссудовагон» помимо производства и сдачи в аренду железнодорожных вагонов занималось организацией шпионажа и вредительства на железных дорогах империи, систематически составляло для неприятельских генштабов секретные отчеты и сводки о состоянии подвижного состава и мобилизационной готовности. Для сбора этих сведений специальный агент Майман регулярно объезжал все важнейшие железнодорожные магистрали России… Другим излюбленным прикрытием для иностранных разведчиков была какая-нибудь скромная посольская должность.

— Привыкайте к тому, что враг может выглядеть как чистокровный русак и говорить с рязанским акцентом, — наставлял напарника Дураков, когда они снова отправились в путь.

Сергей вдруг вспомнил:

— А ведь этот «интендант» говорил со мной с легким польским акцентом! И вообще он похож на поляка.

Эта новость заинтересовала ротмистра.

— Если не найдем его, то когда вернемся в Ровно, я покажу вам альбом с фотографиями. Не исключено, это этот тип есть в нашей картотеке.

Поиски продолжались четыре дня. Чтобы не зависеть от прожорливого мотоциклетного мотора, Дураков оставил свою машину в роте Сергея. Взамен по-прежнему симпатизирующий Сапогову штабс-капитан Гурдов выделил им подводу. На ней они и скитались по хуторам и деревням, питаясь тем, что Бог пошлет, и ночуя где придется. Однако все оказалось напрасным — агента они так и не нашли и, страшно вымотанные и разочарованные, вернулись в Ровно.

Однако как ни был разочарован таким результатом (а точнее, его отсутствием) начальник армейской контрразведки полковник Гарин, он прежде всего от души поблагодарил Сергея за оказанную помощь:

— Вы проявили усердие в этом деле и показали себя мужественным человеком. Поэтому браунинг, который я вам дал, оставьте себе — на память.

Присутствующий в кабинете ротмистр Дураков, как и обещал, предложил Сергею напоследок посмотреть альбом с фотографиями известных контрразведке вражеских агентов.

— Вот ведь каков клещ! — с шутливой сердитостью кивнул на подчиненного Гарин и посочувствовал Сергею. — Видно, вам от него не просто будет отделаться. Так уж сделайте нам напоследок еще одно одолжение: полюбуйтесь на нашу коллекцию мерзавцев. А после езжайте себе с Богом!

Сергей не слишком верил в удачу, когда открывал огромный альбом с фотографиями. И каково же было его изумление, когда уже на третьей странице он увидел знакомое лицо. Не меньше были удивлены и присутствующие контрразведчики.

— Вот так сюрприз вы нам преподнесли напоследок! — выразительно помолчав, озадаченно произнес Гарин. Полковник не выглядел особо радостным. С озабоченным видом он пожал Сергею руку на прощание, натянуто улыбаясь:

— Еще раз благодарю вас! И надеюсь, что с вашей помощью мы все-таки выловим этого пана, прежде чем он успеет причинить нам непоправимый ущерб. Завтра я пришлю за вами автомобиль, который доставит вас к поезду. Кланяйтесь от меня своему батюшке.

Было видно, что все мысли начальника антишпионской службы армии теперь заняты узнанным Сергеем агентом. Пожелав Сапогову всего хорошего, полковник сразу вернулся за свой рабочий стол и начал что-то быстро писать.

Дураков пошел провожать Сергея.

— Похоже, задал я вам новой работенки, — чуть ли не извиняясь, сказал ротмистру Сапогов, когда они спускались по лестнице в штабной вестибюль.

— Мы за этим паном с лета пятнадцатого года охотимся, — пояснил ротмистр. — Но уж больно ловок, черт! Когда командующий армией генерал Каледин узнает, что за нашими окопами такой «профессор» от разведки разгуливает, неминуемо разразится гроза.

Глава 8

Однако выехать в Петербург на следующий день Сергей не смог. Видимо, из-за долгих скитаний и волнений последних дней у него стали кровоточить недавние раны на правой ноге. Также открылся сильный горловой кашель. Врачи в госпитале объяснили, что это типичные последствия пережитой пациентом газовой атаки.

Одним словом, Сергей опять оказался на больничной койке и провалялся на ней еще полторы недели.

В день выписки забирать Сапогова снова приехал ротмистр Дураков. После пережитых ими вместе опасностей и трудностей они перешли на «ты» и обращались другу к другу по именам.

— До твоего поезда еще есть время, Серж, — сказал Николай Дураков. — Давай заскочим на часок к нам в отдел. Там сейчас собрался ареопаг[8]наших вождей. У них есть к тебе кое-какие вопросы.

На этот раз разговор происходил не в кабинете полковника Гарина. В сопровождении Дуракова Сергей поднялся на третий этаж. Они прошли в конец длинного чистого коридора; не останавливаясь, проследовали сквозь большую светлую секретарскую. Ротмистр на ходу деловито бросил оторвавшемуся от печатной машинки адъютанту:

— Нас ждут.

Дураков проводил Сапогова до дверей, но сам остался в приемной. И вот Сергей стоит на пороге громадного кабинета. Перед ним за большим круглым столом расположились в удобных креслах четверо мужчин. Трое с погонами полковников и подполковников и один генерал. Разговор меж ними, похоже, шел серьезный, но спокойный. Позы собеседников были достаточно расслабленными, они сидели, откинувшись на спинки своих кресел. Это был действительно ареопаг — собрание примерно равных друг другу высокопоставленных стратегов.

Когда Сергей вошел, разговор прервался. На него посмотрели оценивающе. Сергею это было неприятно, ибо он чувствовал себя беговой лошадью, на которую принимаются ставки…

— А вот и человек, о котором я вам говорил, господа!

Полковник Гарин с улыбкой поднялся навстречу Сергею и представил его своим собеседникам:

— Господа, рекомендую: сын заслуженного жандармского офицера, фронтовик, доброволец чести (слово «вольноопределяющийся» Гарин не употребил, чтобы не подчеркивать невысокий служебный статус Сергея. Однако и назвать 37-летнего мужчину «юнкером» было неудобно. Поэтому-то он и сымпровизировал, придумав благозвучную формулировку «доброволец чести»).

Затем Гарин назвал фамилии и должности своих высокопоставленных собеседников:

— Начальник оперативного отдела штаба армии подполковник Махров Петр Семенович, начальник разведотдела фронта полковник Григорий Григорьевич Зуб, генерал-майор Семен Андреевич Сухомлинов — начальник штаба нашей армии.

Высокопоставленные господа любезно раскланялись с Сергеем, хотя он даже не был офицером. Из этого Сапогов сделал вывод, что разговор будет носить неформальный характер. Тем не менее он продолжал чувствовать себя немного гимназистом на экзамене перед высокой комиссией.