Книга 21.12 - Дастин Томасон

Стэнтону же оставалось только молиться, что они ничего не упустили из виду, и укорять себя за наивную надежду, что решение проблемы можно будет найти так быстро и просто. Производство побочной продукции было только одним из рискованных методов, придуманных людьми, чтобы использовать мясо, которое они сами и употребляли. Теперь необходимо было максимально расширить круг поисков источника болезни Джона Доу. И с каждым новым часом ожидать, что поступят сведения о других случаях недуга.

Когда Стэнтон тоже выпрыгнул из последнего грузовика, он заметил, что Мастрас уже покинул склады и медленно шел в сторону от них по дороге. При этом он пристально всматривался в нечто, замеченное им в отдалении. Стэнтон последовал за начальником цеха и вскоре сам отчетливо мог увидеть, что происходит. Поднимая огромные облака пыли, в их сторону неслись микроавтобусы с «тарелками» спутниковых антенн на крышах.

— Сучий потрох! — выругался Мастрас, выразительно оглядываясь на Стэнтона.

На всех парах к ним приближались съемочные группы телевизионных компаний.

6

Толпа репортеров, собравшаяся при входе в Пресвитерианскую больницу, привела Чель, которая и так уже нервничала, в еще большее смятение. Врач, с которым она разговаривала по телефону, заверил ее, что дело сугубо конфиденциальное, а это устраивало ее как нельзя больше. О причинах, заставивших ее приехать в больницу, она сама предпочла бы не распространяться. Чем меньше внимания привлечет ее визит, тем лучше. Но теперь не оставалось сомнений: пресса почуяла сенсацию, и почти все пространство перед больницей было заполнено газетчиками, фотографами и людьми с телекамерами.

Чель даже некоторое время не выходила из машины, взвешивая вероятность, что присутствие здесь прессы каким-то образом связано с интересовавшим ее вопросом. Стоит ей войти внутрь и обнаружить связь между больным, о котором ей рассказали, и новой рукописью, крупных неприятностей избежать уже не удастся. Но не войти значило не получить объяснения загадки, почему больной абориген упорно твердил на языке майя слово, означавшее «кодекс», на следующий день после того, как Гутьеррес явился к ней и принес, вероятно, один из самых важных письменных документов в истории человечества. И как это часто с ней случалось, любопытство пересилило страх.

Но уже через десять минут, когда она рядом с доктором Тэйн стояла в палате на шестом этаже, от любопытства не осталось и следа. Они склонились над постелью пациента, наблюдая невыносимые страдания этого мужчины, который обильно потел и явно испытывал мучительную боль. Как он попал сюда, Чель, разумеется, понятия не имела, но умереть в чужом краю, вдали от семьи и родного дома — такой судьбы врагу не пожелаешь.

— Нам необходимо выяснить, как его зовут, каким образом он здесь оказался, давно ли в США и долго ли уже болеет, — объясняла Тэйн. — И получить любую другую информацию, которой он с вами поделится. Каждая мелочь может оказаться важной.

Чель снова посмотрела на пациента.

— Чаки’й, и ячи… — с трудом пробормотал он на к’виче.

— Мы можем дать ему немного воды? — спросила Чель.

Тэйн указала на стоявшую у изголовья постели капельницу:

— Его организм и без того насквозь сейчас пропитан жидкостью.

— Но он говорит, что хочет пить.

Доктор взяла с тумбочки Джона Доу графин, наполнила его водой из крана над раковиной, а потом перелила часть содержимого в чашку. Он вцепился в нее обеими руками и мгновенно опорожнил.

— К нему не опасно подходить близко? — спросила Чель.

— Так его болезнь не передается, — заверила ее Тэйн. — Она переносится с испорченным мясом. А маски мы надели потому, что боимся заразить чем-нибудь его самого, ведь его организм слишком ослаблен, чтобы защищаться.

Чель поправила завязки на своей маске и подошла еще ближе. Первый вывод напрашивался сам собой: этот человек не был торговцем, потому что майя, продававшие сувениры туристам вдоль дорог в Гватемале, быстро начинали говорить по-испански. На нем отсутствовали татуировки и пирсинг, что выдавало бы в нем шамана или жреца. Но вот руки его покрывали жесткие мозоли, а на больших пальцах кожа даже потрескалась от костяшек до самых ногтей. Это указывало на привычку орудовать мачете. Аборигены, конечно же, использовали этот инструмент для расчистки полей под посевы, но он же служил мародерам, чтобы прокладывать в джунглях тропы к неизвестным и затерянным руинам.

Неужели перед ней лежал сейчас человек, который первым обнаружил рукопись?

— Хорошо, давайте начнем с его имени, — сказала Тэйн.

— Как называют твою семью, брат? — спросила Чель. — Моя фамилия — Ману. При рождении мне дали имя Чель. Как зовут тебя?

— Рапапем Волси, — хрипло прошептал он.

Рапапем означало «полет». Волси же была вполне распространенная фамилия.

Судя по произношению гласных, Чель посчитала, что родом он откуда-то с юга Петена.

— Моя семья жила прежде в Эль Петене, — сказала она. — А твоя?

Волси не ответил. Чель задала этот же вопрос в разных формах, но больной отмалчивался.

— Спросите, когда он прибыл в США? — торопила Тэйн.

Чель перевела и на этот раз получила четкий ответ:

— Шесть солнц тому назад.

Тэйн выглядела удивленной.

— Так он здесь всего шесть дней?

Чель вновь обратилась к Волси:

— Ты пересек мексиканскую границу?

Пациент заворочался на постели, но ничего не сказал. А потом закрыл глаза и снова повторил:

— Вуе!

— А это что означает? — оживилась Тэйн. — Он все время повторяет это свое «вуе». Я уже просмотрела все возможные источники, но нигде не нашла ничего похожего.

— Вы слышите слово немного неверно, — объяснила Чель. — На самом деле оно произносится как «вуй».

— Такой вариант я не проверяла. Каково же его значение?

— На языке к’виче, которым пользуется мой народ, это сокращение для «Попул Ву» — нашего священного эпоса. — Чель заранее продумала эту версию. — Он понимает, что тяжело болен, и, вероятно, хотел бы, чтобы сакральная книга облегчила его страдания.

— Стало быть, он хочет, чтобы мы достали ему экземпляр этой книги?

Чель открыла свою сумку, извлекла из нее потрепанную копию «Попул Ву» и положила на тумбочку при кровати.

— Это как для христианина Библия, — пояснила она для Тэйн.

На самом деле ни один абориген не использовал бы слово «вуй», которое для древних майя означало книгу вообще, применительно к «Попул Ву». Но Чель знала, что здесь никто не разоблачит ее обмана.

— Попробуйте теперь узнать любые подробности о его болезни, — попросила Тэйн. — Спросите, с какого времени у него возникли проблемы со сном.