Книга Грабители морей - Луи Жаколио

— На коня! — воскликнул Харальд, сознавая справедливость этих доводов. — Едем домой.

Действительно, несмотря на малую вероятность того, что посторонние люди могли забраться в ског, все-таки лучше было пока не продолжать этого важного разговора.

Между тем буря достигла свирепости. Ветер проносился с такой силой, что всадники вынуждены были крепко прислоняться к лошадям, чтобы не быть опрокинутыми наземь.

— В такую погоду — и вдруг мои сыновья в море! — произнес с тревогой Харальд.

— Может ли это быть, ваша светлость?

— Ах, Анкарстрем, ты их еще не знаешь, но завтра я тебя с ними познакомлю. Им любо среди бушующих волн и рева бури; настоящие викинги…

Тут герцогу вспомнился страх своего доверенного слуги, он рассмеялся и пошутил:

— Ну же, скорее едем в замок, а то мой храбрый Грундвиг боится сов.

— Мой господин! — мрачно возразил Грундвиг. — Тридцать пять лет тому назад была точно такая же ночь, и точно так же у меня было предчувствие, что в скоге происходят странные вещи. Так же точно кричали зловещие птицы. Ваш родитель, благородный герцог Эрик, не послушался меня тогда и уехал на охоту, а домой его привезли пронзенного семью кинжалами.

— Это правда, — печально согласился Черный герцог, — и смерть его не отмщена, несмотря на данную мной клятву.

X

По дороге в замок. — Два соглядатая. — Трумп и Торнвальд. — На берегу фиорда.

ТРИ ВСАДНИКА СТРЕЛОЙ ПОЛЕТЕЛИ В ЗАМОК Розольфсе.

Дорогой они почти не разговаривали между собой, но, приближаясь к замку, старый герцог все-таки не утерпел и, наклоняясь к скакавшему рядом с ним Анкарстрему, прошептал тихим голосом:

— Я опять принялся за свое старинное занятие, и недавно мне удалось открыть то, чего в шутку просил у меня мой зять граф Горн.

— А чего он у вас просил?.. Беззвучного пороха и безударного пистолета?.. Да?..

— Вот именно.

— И вы изобрели такой порох и такой пистолет?

— Да.

— Ну, теперь, Немец, берегись!

— Я думал, что заговорщики удовольствуются его отречением.

— Нет. Слишком уж много крови им пролито.

— Послушай, неужели ты?..

— Да, мне достался жребий!

Положив руку на круп лошади Харальда, гигант Анкарстрем наклонился к самому уху Черного герцога и шепотом продолжал:

— Дни Немца сочтены. В насмешку над дворянством он через две недели дает костюмированный бал-маскарад, на который приказано явиться всем дворянам. Лишь графу Горну будет известен тот костюм, в который нарядится король. Граф укажет мне на него тем, что подойдет к королю и скажет: «Здравствуй, прекрасная маска!» После этих слов Немец падет мертвый.

— Убийство! — с отвращением прошептал Харальд и вздрогнул.

— А вашего отца разве не убили, не заманили в гнусную западню? Разве кровь нашего лучшего дворянства не вопиет к небу о мщении?

Точно сговорившись, герцог и Анкарстрем задержали своих коней и ехали тише.

— Я сомневаюсь, чтобы мои сыновья согласились принять участие в заговоре, имеющем целью…

— Тише, ради Бога! — вскричал Грундвиг, все время бывший настороже.

Словно в подтверждение его опасений где-то в темноте, шагах в двадцати от всадников, снова раздался крик белой совы.

Черный герцог невольно вздрогнул. Теперь и ему самому показался странным этот крик зловещей птицы полярных ночей.

— О, чтоб тебе черт шею свернул, проклятая птица! — выругался Анкарстрем.

— Это не птица, — пробурчал Грундвиг, которого невозможно было разубедить в том, что он однажды вбил себе в голову.

И, не дожидаясь приказа, старый слуга громко затрубил в рог, давая знать в замок о прибытии своего господина.

До замка было уже недалеко. Всадники отдали поводья своим коням, и кони, подстрекаемые утренним холодком, живо примчались в Розольфсе.

Едва успел снова подняться, пропустив приезжих, подъемный мост, как из кустов, группами разбросанных по долине, выскочили какие-то два человека и со всех ног побежали к берегу моря.

— Какая неосторожность, — сказал один из них. — А Сборг еще особенно наказывал нам не делать ничего такого, что могло бы возбудить подозрение в жителях замка.

— Ну вот! Мне только хотелось побеспокоить немножко этого старого плута Грундвига, — отвечал другой. — И это мне, ты сам видел, удалось.

— Да, удалось… навести его на наш след. И добро бы ты не знал, что это за человек! С ним шутить опасно… Впрочем, что ж? Я тут ни при чем и умываю руки, но предупреждаю тебя, что если дело примет дурной оборот, то уж выкручивайся перед разгневанным Сборгом сам, как знаешь.

— Честное слово, дружище Трумп, слишком уж ты все преувеличиваешь. Поверь, ничего из этой шутки не выйдет… К тому же мы несем Сборгу такие интересные вести, что он не прогневается на нас за небольшое отступление от его приказа. Да, наконец, все отлично умеют подражать крику белой совы, перья которой очень ценятся, так как идут для офицерских плюмажей. Поэтому Грундвиг — самое большее может заподозрить, что какие-нибудь неизвестные люди охотились в скоге на белых сов и, чтобы приманить их, подражали их крику. Видно, что ты не здешний житель, иначе ты знал бы это.

— Ну да ладно уж, ладно… У тебя на все найдется ответец, Торнвальд.

— Да, наконец, — кто знает! — быть может, твой Сборг утонул нынче ночью вместе с проклятым капитаном Вельзевулом.

— Ты все балагуришь, Торнвальд. Смотри, не накличь беды на себя!

— Это только значит, что у меня веселый характер. Поживи ты с мое — и сам убедишься, что в жизни ни к чему не стоит относиться серьезно. Это и почтенный Пеггам говорит… Шестьдесят уж лет подряд он ворует, грабит, режет, душит — и все с улыбочкой да со смешком… Ты у нас еще новобранец, Трумп, потому тебя и прикомандировали ко мне, травленому волку, учиться уму-разуму. Чтобы начать работать как следует, тебе придется расстаться со многими иллюзиями. Знай, во-первых, вот что: всякий, вступающий в общество «Грабителей морей», должен каждую минуту быть готовым к любым мукам и к любому роду смерти. Всеми этими «любезностями» грозят тебе люди, не разделяющие образ мыслей нашего уважаемого товарищества и не одобряющие его поступки. Быть ко всему готовым — самое лучшее средство беспечально пройти долину слез, как называет земную жизнь все тот же почтенный Пеггам… Все это, Трумп, я говорю тебе в назидание. Знай также, что я вовсе не шутил, когда сказал, что Сборга, нашего знаменитого начальника, мы, быть может, уже не увидим. Ты не моряк и не понимаешь всей силы того урагана, который бушевал нынешней ночью, да и теперь еще не совсем утих. Если буря подхватила «Ральфа» и унесла в мальстрем, что весьма вероятно, то никакая сила не могла спасти тех, кто был в это время на бриге.