Книга Отдай мне мужа! - Светлана Демидова

– Госпожа Ева! – крикнул он ей в ухо. – Живенько встаем! Взгляните, за вами пришел друг…

Она с явным усилием все же смогла сосредоточить на мне свой взгляд. Госпожа Ева даже в таком растерзанном виде была очень хороша. Тяжелое опьянение не смогло лишить ее очарования. Она была из тех женщин, на которых невозможно не смотреть даже тогда, когда рядом находится собственная супруга. В ней чувствовалась порода. На ее лице почти не было косметики, только на одной щеке от губ к виску тянулась полоса бледно-розовой помады.

– Я хочу видеть моего мужа, – пробормотала она и снова рухнула бы на диванчик, если бы Боб не держал ее за талию.

– Ну же! Вам пора, госпожа Ева!

– Я ж-жду Г-германа!

– Но ваш муж уже давно дома, – сладко пропел бармен, подмигнув мне. – Вот и ваш друг скажет, что Герман дома и дожидается там свою женушку…

Ситуация напоминала сцену из дурно поставленного водевиля во второсортном кабаре. Вместо ответа я подхватил Еву с другой стороны, и мы с Бобом потащили ее к служебному выходу. Прижав голову к моей груди, женщина беспрестанно вздрагивала. Опытный в делах такого рода бармен не забыл прихватить и ее сумочку.

Довольно скоро мы втроем оказались на улице. Дождевая взвесь, которая сеялась на город весь день, окончательно сгустилась в туман. Свет фонарей тонул в этом тумане, силуэты прохожих были нечетки, расплывчаты. Дома сливались в единую, похожую на обрыв стену, через которую едва пробивался свет окон.

Нам пришлось завернуть за угол здания ресторана, чтобы можно было пройти к месту, где я припарковал машину. Продолжая одной рукой придерживать Еву, другой рукой я не без труда вытащил из кармана ключи, нажал на кнопку блокиратора сигнализации, на что автомобиль отозвался привычным звуком.

– Держите ее крепче, а я отворю дверь, – догадался бармен, отлепился от Евы, открыл переднюю дверь, бросив назад женскую сумочку, и выкрикнул: – Ух ты! Антиквариат! Это ж «Волга». Вы, наверно, коллекционер?

– Да, – я решил со всем соглашаться.

– Славная тачка. Много жрет?

– Много.

Я аккуратно усадил Еву на переднее сиденье, ее глаза тут же закрылись, голова склонилась набок. Точно так же лежала на бордюре тротуара разбитая голова ее мужа. Я с силой надавил на веки ладонями, чтобы прогнать это, уже измучившее меня до предела, видение.

– Простите, – опять начал Боб. – Вы, конечно, мне уже заплатили за… Ну… мы оба понимаем, за что… Но… вот тут еще есть счет за выпитое виски! Конечно, мадам Ева владелица ресторана, но существует отчетность… Разве потом что докажешь?

– Сколько? – спросил я и снова достал из кармана бумажник.

– Две восемьсот.

Я отдал ему три тысячи и сказал, что сдачу он может оставить себе. Интересно, как подобные заявления, учитывая размер сдачи, расцениваются барменами из кабаков типа «Оскара»: как верх остроумия клиента или как предложенный им тест – на профпригодность распорядителя бара, в смысле его выдержанности и вышколенности? Лицо Боба не давало никакой подсказки.

Очутившись за рулем машины наедине со столь шикарной и столь же пьяной женщиной, я опять усомнился в правильности своих действий. Я не знал, что мне делать. Отвезти ее домой – это понятно, а что дальше? Я не мог оставить ее там даже на попечение домработницы – та ведь ушла. Конечно, я был полным идиотом, решив сообщить о смерти Германа Панкина самолично. Если бы я не вмешался в работу полицейских, то сейчас наслаждался бы праздничной атмосферой у Караянов. Шумная возня детворы, свет, смех, виски «Бурбон», шампанское помогли бы мне забыть все случившееся… Теперь же я ясно видел всю нелепость происходящего. Часом раньше, пусть против своей воли, я послужил причиной смерти человека, а сейчас еду в машине-убийце с его женой! И по какому праву я вмешался в жизнь совершенно не знакомых мне людей? Только ли чувство вины заставило меня это сделать, или же чертик любопытства, живший во мне, подталкивал меня?

Из курса русской литературы я усвоил тот взгляд на жизнь, что твой характер – это твоя судьба, а успехи и неудачи – следствие твоих же достоинств и недостатков. Однако теперь я не был так в этом уверен. Конечно, я не считал себя безупречным человеком, но все-таки был хорошим мужем, верным другом, добросовестным работником. Я не был жестоким, не нарушал законов, никого не предавал. И все же… все же судьба вовлекла меня в мрачную драму, разыгравшуюся на многолюдном перекрестке и продолжавшуюся в этой машине. Скорее всего, характер и вектор судьбы не связаны прямой закономерностью. Случайность правит бал – бросишь ли игральные кости, откроешь ли карту. Следует, подобно игроку, полагаться лишь на удачу. Быть может, у меня характер игрока? Но как бы то ни было, сейчас получается, что я должен довести начатое до конца.

– Госпожа Панкина… Ева…

Я легонько встряхнул руку женщины, погладил мягкие шелковистые волосы. Женщина не ответила. Ее плечо скользнуло к двери, и она прижалась к ней в трогательной позе испуганного зверька, прячущегося в своей клетке.

Из-за тумана я опять потерял ориентир. Мне пришлось поколесить по узким улочкам, похожим одна на другую – те же редкие фонари и голые деревья. Наконец я выехал к ее дому. Ева по-прежнему находилась в забытьи. В таком состоянии любой мог отвезти ее куда угодно. Я неоднократно пытался заговорить с ней, но она только жалобно стонала. Мне пришлось потрудиться, чтобы вытащить ее из машины. Она собрала остаток сил и воли и вцепилась в сиденье. Я, стараясь разжать ее пальцы, раздраженно прошипел:

– Да идемте же!

Она простонала:

– Нет, не хочу! Не хочу!

Она была похожа на маленькую девочку.

– Посмотрите, мы уже у вашего дома! Вы узнаете ваш дом?

Тихо качнув головой, она взглянула на фасад. Затем последовал кивок согласия.

– Тогда пойдемте! – Я опять потянул ее за руку.

– Нет. Я пойду только тогда, когда Герман сюда придет. – Ева прицельно боднула меня в подбородок.

Проклятие! Навязавшуюся на мою голову дамочку надо было скорее доставить в квартиру. Чтобы переломить удвоенное алкоголем упрямство молодой женщины, я подло солгал, прошептав срывающимся голосом:

– Он наверняка ждет вас дома!

Это дошло до ее замутненного сознания. С трудом сфокусировавшись на мне, она неуверенно улыбнулась уголками губ и спросила:

– Вы так считаете?

– Давайте посмотрим! – выдохнул я.

На этот раз она покорилась. Я вытащил ее из машины и прислонил, как неустойчивый манекен, к дверце. Затем, с почти акробатической ловкостью изогнувшись, поднял с коврика упавшую сумочку. Сумочка была узкая и длинная, и я сунул ее в карман шубки женщины.

Она прикрыла лицо руками.

– Все кружится…

– Обопритесь на меня. Еще чуть-чуть, нам нужно только пересечь бульвар…