Книга Бангкокская татуировка - Джон Бердетт

— Не знаю.

— Скажешь матери?

— Не знаю.

— Значит, я претерпела массу трудностей и рисковала карьерой лишь ради того, чтобы ты по-вашему, по-тайски, в течение следующих трех жизней сидел и просто об этом размышлял?

— Хочу тебя поблагодарить. Ты сделала нечто такое, чего никто другой бы не сделал.

— Отблагодаришь своим телом, когда меня занесет в ваши края.

— Хорошо.

Кимберли помолчала.

— «Хорошо» — это надо понимать как «да»?

— Да. Разве я могу отказать?

— Но без желания?

— Не будь настолько белой. Я тебе обязан и расплачусь. Ты получишь удовольствие.

Шепотом:

— Обещаешь?

— Обещаю.

— Не представляешь, как я возбудилась. Пожалуй, не сумею снова заснуть.

— Спасибо.

— Ну все, Сончай, разъединяюсь. А то от нашего разговора у меня что-то творится с головой. В толк не возьму что.

— Сказала бы лучше — с сердцем.

— Ты прав. Так и говорю — с сердцем. Пока.

Она повесила трубку, и я остался один на один с Майклом Джеймсом Смитом — суперменом, который однажды вечером пришел с войны и нашел свою судьбу в баре в Пат-Понге. Давным-давно я создал об этом мужчине миф, а теперь узнал его имя. Имя сукина сына, чьим незаконнорожденным сыном был сам.

Потрясло то, что его на самом деле звали Майк Смит. Вытянул это имя у матери после трех десятилетий мольбы и упрашивания, но не сомневался, что она солгала. Кимберли располагала очень немногими данными: человек воевал во Вьетнаме, примерно такого-то возраста, вероятно, стал юристом и родился в Куинсе. Я никогда не просил об этой услуге Джонс. Она, должно быть, боролась с собой несколько месяцев и все-таки сделала выбор. Несомненный подвиг в стране фарангов. Пока я размышлял над сложнейшим вопросом: как поступить дальше, — снова пришло электронное сообщение. И опять от Кимберли.

Тогда ты меня вроде как прогнал. Я не задумывалась, чего тебе это стоило, — гнула и гнула свое. Но раз мы с тобой станем любовниками, поделюсь еще информацией. Только будь осторожен, не наведи на след: [email protected]/* */

Вот она — скорость современной переписки. Мне кажется, я бы предпочел, чтобы письма, как в прошлом, плыли от континента до континента века, и тот, кому они адресованы, за это время мог свободно умереть от холеры или сердечного приступа и не узнать, какое место занимает в сердце корреспондента на другом конце света. Но наступил двадцать первый век. И раз уж оказался в Вавилоне, изволь вести себя как все вавилоняне. Пара ударов по клавишам — и на экране появилась обычная реклама «Клуба пожилых мужчин». Я добавил к стандартному тексту еще одну строку: «Привет от Нонг Джитпличип и твоего любящего сына Сончая» — и отправил супермену, другими словами, моему биологическому отцу. Вполне резонно предположил, что не найдется другого мужчины среднего возраста со скелетами в шкафу, который пожелал бы получить спозаранку подобное послание. Поэтому не рассчитывал на ответ.

Позвонил матери и рассказал об электронном письме Кимберли Джонс, но до поры до времени утаил новости о послании, только что отосланном Майку Смиту.

Долгая пауза. Затем шепот:

— Она в самом деле добыла эти сведения в ФБР?

— Да.

— С тех пор прошло тридцать три года, Сончай. Не знаю, сумею ли я с этим справиться. — Приглушенный звук, который мог оказаться чем угодно, — неужели непроизвольные рыдания? Но она тут же повесила трубку, что было совершенно на нее не похоже.

Я снова остался с ним наедине — героем и человеком, больным наркоманией, преуспевающим адвокатом, мужем-неудачником и сбежавшим (по крайней мере в моем случае) от детей отцом.

Мобильник снова зазвонил.

— Будь любезен, сообщи, что ты намерен предпринять?

Признался, что послал Смиту киберверсию ее традиционного «Привет, морячок!» и назвал нашу фамилию. Мать вздохнула:

— Ты что, потерял свою магическую черепаху? Мог бы посоветоваться со мной. Неужели, Сончай, у тебя вовсе не осталось ко мне уважения?

— Он мой отец.

Нонг опять бросила трубку. Я пожал плечами и набрал номер авиакомпании «Бангкок эрлайнз». Мне ответили, что в Хатъяй летают ежедневно девять рейсов, а в Сонгай-Колок — всего два раза в неделю. Я заказал билет на ближайший рейс в Хатъяй.

ГЛАВА 12

К вашему сведению: приблизительный перевод названия нашей столицы звучит так: «Великий город ангелов, хранилище божественных камней, огромная земля, которую нельзя завоевать, величественный и выдающийся мир, полная достоинства, богатая девятью драгоценностями восхитительная столица, королевская обитель и монарший дворец, прибежище богов и место обитания претерпевщих реинкарнацию духов».

Фонетически это можно представить таким образом: «Крунгтеп маханакон бовон раттанакосин махинтара айютайа махадилок попноппарат ратчатани буриром-удомрат-чанивет махасатан-амонпиман-аватансатисаккататиявинукампрасит».

Никакого Бангкока в этом названии нет.

ЧАСТЬ II

ЮГ

ГЛАВА 13

Во время полета на юг я сидел рядом с двумя секс-туристами, которые до упаду хохотали над старой, как мир, историей.

— Так вот, заплатил я за нее пеню в баре и привел к себе в номер на всю ночь. Наутро просыпаюсь, иду в ванную, а там она — сидит орлом на толчке и по всей крышке следы ступней.

Этот рассказ всегда меня раздражал. По-моему, он прекрасно иллюстрирует, какая между нами культурная пропасть. Но не в том, что девушки привыкли сидеть в туалете на корточках, а в том, что человек с Запада придает этому такое большое значение и считает шокирующим. Мне кажется, туалет находится в самом центре мыслей европейца, там, где у нас Будда. Я не удержался и вмешался в разговор.

— Последние исследования доказали, что те, кто сидит на корточках, редко страдают раком толстой кишки, — сказал я парню в соседнем кресле (платок на голове, в носу пуссета, шорты длиною три четверти и майка).

Он недоуменно на меня покосился:

— В самом деле?