Книга Две чаши весов - Айрис Оллби
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Увы, я должен был сказать, красавица, что думаю о тебе.
— Ты ничего не должен! — запротестовала она, стараясь отвести от него взгляд.
— Именно здесь. Эти слова рвались из меня с того момента, как я впервые увидел тебя. И очень хорошо, что я сумел их произнести.
— Сумел произнести и тут же от них отказываешься. Бог с тобой! — сказала девушка таким тоном, словно Хосе причинял ей невыносимую боль. — От чего ты еще откажешься? От своей сдержанности? От одежды? От… от твоего семени, из которого появляются мальчики? — Она остановилась только потому, что его ладонь прикрыла ей рот.
— Мне не доставляет удовольствия слушать такие речи от женщины!
— Ах, тебе не нравится! Из всего… — Продолжать было бесполезно, потому что она не могла произнести больше ни слова — его ладонь плотно зажимала ей рот.
У Лилит не хватало сил, чтобы освободиться. Она попыталась замотать головой, но его рука крепко держала ее. Только и оставалось, что метать молнии глазами, теми самыми, которые Хосе назвал дикими. Сейчас она готова была испепелить его взглядом.
— Ты сказала, будто я отказываюсь от своих слов, что хотел бы, как и ты, почувствовать тебя всю. — Его голос стал хриплым от страсти. — Я не собираюсь повторять их снова.
— Прекрасный выход! — выдавила Лилит, однако вместо слов получилось лишь какое-то нечленораздельное мычание.
— Ты щекочешь меня, красавица! — Он отпустил ее, сделав при этом вежливый поклон, словно они встретились на каком-нибудь приеме. — Кажется, ты что-то хотела мне сказать?
— Если ты еще раз поступишь со мной так, как сейчас, я заору на всю округу.
Хосе пренебрежительно улыбнулся.
— Тебе стоит поучиться сдержанности.
— А тебе? — бросила она раздраженно. — Отпускаешь в мой адрес всякие… всякие комплименты…
— Никаких комплиментов! — заявил он так, словно его осуждали за какие-то двусмысленности. — Все, что я сказал, — чистейшая правда.
Но Лилит продолжала спорить.
— Ты наговорил массу всяких гадостей, после того как я попросила тебя помочь. Потом напомнила тебе… — Она посмотрела на маленького мальчика, который, остановившись, с восхищением рассматривал яхту Суареса. — Я напомнила тебе, что мы находимся на виду у всех. На виду, — подчеркнула она, глядя, как Хосе отечески улыбается малышу и что-то говорит на своем языке. — Ты будешь слушать меня?
— Я слушаю, красавица. Но, пойми, если бы мы не были на виду, я не смог бы ничего тебе сказать. — Он посмотрел вслед удаляющемуся мальчику, потом повернулся к ней, изобразив всем своим видом полное внимание. — Я не смог бы сказать тебе такие вещи наедине.
— Почему? — Лилит вздохнула, совершенно не понимая его. — Почему бы не смог?
— Я только мысленно произносил эти слова, — сказал он, испытывая явное замешательство. — Если бы мы сейчас были в уединенном месте, то после таких признаний занялись бы любовью.
— Ох, ты!..
Лилит сжала пальцы в кулачки, но возразить ничего не могла. Как ни странно, но ей приятно было слышать такое откровение.
— А сейчас я смог сказать на виду у всех, потому что на глазах у публики мы не сможем сделать того, чего оба хотим, — заключил Хосе с предельной откровенностью.
Значит, вот что он имел в виду, говоря о подходящем времени и месте! Пришлось согласиться с такой точкой зрения.
— Для меня не было другой возможности сказать об этом, — добавил он и изучающе посмотрел на нее. — Думаю, ты согласишься, что так лучше для нас обоих?
Она помолчала, припоминая все, что Хосе сказал. Высказаться таким образом действительно мог только он. И все же что-то вызывало в ней протест.
— Нет. — Девушка не могла поднять на него глаз. — Нет, я… — Не в состоянии продолжать, Лилит приподняла ногу, которую Хосе сравнил с шеей чайки, и бессмысленно уставилась на нее.
— Ты права! Нужно найти тебе туфли и платье! — неожиданно воскликнул он, однако не двинулся с места.
— И где мы можем раздобыть их?
— Здесь есть магазины. — Он медлил. — Однако правильнее было бы на какое-то время отложить решение этой проблемы, а сейчас пойти и посмотреть на забытый купальник.
Лилит кивнула, не требуя разъяснений. Все ясно, как божий день. В море она была голой, бикини осталось на берегу.
— Действительно, для тебя же будет лучше, если ты его увидишь собственными глазами, — добавил он с некоторым колебанием, что было странно при его обычной уверенности. — Это позволит тебе вспомнить, как ты… как ты потеряла его и почему.
Лилит глубоко вздохнула, еще раз убедившись, как дорого стоит ложь.
— Ты… все же думаешь, что он мой?
— Во всяком случае, твоего размера. — Его взгляд украдкой коснулся ее узкой талии, перехваченной веревочным пояском. — Мне не нравится, что ты одета в эту ярко-розовую рубашку.
— Она мне вполне подходит… — Лилит умолкла, испугавшись, что ее слова могут вызвать отрицательную реакцию. — Разве нет?
— Конечно, вполне сойдет, но я не хочу, чтобы ты напоминала своим видом ту женщину, которая…
— Мне кажется, рубашка выглядит вполне пристойно. — Лилит потрогала свои маленькие груди, скрытые под розовым шелком. — Я не нахожу никакого изъяна в этом картахенском хитоне.
— Может, и так, но твое прекрасное тело достойно другого наряда.
Он протянул сильную, мускулистую руку, приглашая живописно выряженную даму сойти на пирс. Сознание Лилит на какое-то мгновение отключилось и вернулось только тогда, когда она почувствовала, что ее ладонь утонула в теплой руке Хосе.
— У меня к тебе одна лишь просьба… — Горящие непредсказуемым огнем глаза уставились на нее. — Постарайся никогда не играть неподходящую тебе роль. Постарайся быть такой, какая ты есть на самом деле.
Пройдя по пляжу, они сделали несколько шагов по дорожке, пересекли тротуар и оказались перед сверкающей лаком дорогой машиной. Хосе открыл дверцу, и Лилит с облегчением уселась на прохладное кожаное сиденье. Оставшись в салоне одна, она наблюдала за Хосе, который разговаривал с охранником автостоянки, отдавая какие-то распоряжения, и спросила себя, а почему, собственно, ей приходится прятаться?
В конце концов, пришла она к выводу, никто никогда не пропадал. Мифическая миссис Гейвуд сейчас направляется на национальный испанский праздник. А я, заключила Лилит, не имею к ней никакого отношения, меня никто не ищет.
Почувствовав себя свободней и комфортней, чем в прошлой жизни, она откинулась на мягкую спинку сиденья. Лилит была защищена от посторонних взглядов затемненными стеклами. Какая-то нарядно одетая пара, проходя мимо, попыталась заглянуть внутрь машины, но ничего не смогла рассмотреть. Единственным свидетельством ее, Лилит Осборн, существования было кратковременное появление на берегу в сопровождении Хосе Суареса. Никто ничего не знал о ней, и это вызывало разноречивые чувства.