Книга Скульпторша - Майнет Уолтерс

В дверь постучали, а затем в проем просунулась женская голова.

— Сестра, вас ожидают мистер и миссис Баркер. Вы готовы принять их?

— Через две минуты, Бетти. — Она улыбнулась Роз. — Простите. Не думаю, что смогла вам во многом помочь. У Олив здесь была одна подруга. Ну, наверное, даже не подруга в том смысле, как мы привыкли это воспринимать, но все же девочка, с которой Олив разговаривала больше, чем со всеми остальными. Она вышла замуж, теперь ее фамилия Райт. Джеральдина Райт. Она живет в деревне Вулинг. Это в десяти милях к северу отсюда. Если она захочет с вами поговорить, то наверняка расскажет много интересного. Их дом называется Оуктриз.

Роз быстро записала эти данные в свой блокнот.

— Почему-то меня не оставляет чувство, будто вы ожидали моего приезда.

— Олив показывала мне ваше письмо, когда я последний раз навещала ее.

Роз поднялась со стула и забрала свой кейс и сумку. Перед уходом она задумчиво посмотрела на монахиню.

— Возможно, единственная книга, которую про все это можно написать, будет весьма жестокой.

— Не думаю.

— Это верно. Я тоже так не думаю. — У двери она замешкалась. — Было приятно познакомиться.

— Приезжайте к нам еще и заходите ко мне, — предложила сестра Бриджит. — Мне будет интересно узнать, как у вас продвигаются дела.

Роз кивнула.

— Полагаю, нет никаких сомнений в том, что это сделала именно она?

— Я не знаю, — медленно произнесла сестра Бриджит. — Я много размышляла над этим вопросом. Все произошедшее настолько ошеломляюще, что его почти невозможно принять. — Казалось, она пришла к какому-то заключению. — Будьте предельно осторожны, моя дорогая. Единственное, что я могу вам сказать с уверенностью, так это то, что Олив врет практически всегда.

* * *

На обратном пути в Лондон Роз заехала в полицейский участок. Имя сержанта, который проводил задержание Олив, она выписала из газетной вырезки.

— Я ищу сержанта-детектива Хоксли, — объяснила она молодому полицейскому, сидевшему в приемной. — Он работал здесь в восемьдесят седьмом году. Скажите, он еще служит у вас?

Молодой человек отрицательно покачал головой.

— Уволился. Уже год как, а может, и все полтора. — Он подался вперед и положил локти на стол, одобрительно рассматривая посетительницу. — Может быть, я сойду вместо него?

Губы Роз непроизвольно скривились.

— Может быть, вы подскажете мне, где его найти сейчас?

— Конечно. Он открыл ресторан на Уэнсеслас-стрит. Живет там же, в квартире над рестораном.

— А как мне подъехать к Уэнсеслас-стрит?

— Видите ли. — Он задумчиво почесал подбородок. — Самое простое для вас — это побыть где-нибудь полчаса, пока не окончится моя смена, а потом я вас лично туда провожу.

Роз рассмеялась.

— А как на это отреагирует твоя подружка?

— Главное — молчать, а то у нее язычок — хуже пилы. — Он подмигнул. — Ну, я ей ничего рассказывать не буду, если ты тоже согласна молчать.

— Прости, солнышко, я прикована навек к супругу, который ненавидит полицейских только чуточку меньше, чем тех, кто пытается клеить его жену. — Роз давно поняла, что ложь всегда срабатывает легко и просто.

Он усмехнулся.

— Когда выедете со станции, поверните налево, и через милю доберетесь до Уэнсеслас-стрит. Там, на углу, стоит пустой магазин, а соседнее здание — ресторан сержанта. Он называется «Браконьер». — Он постучал ручкой по столу. — Вы собираетесь там поесть?

— Нет, — махнула головой Роз. — У меня другие дела. Я не хочу здесь задерживаться.

Он одобрительно кивнул.

— Мудрая женщина. Из сержанта повар никакой. Ему надо было оставаться в полиции.

* * *

Чтобы выехать на дорогу в Лондон, ей все равно пришлось миновать ресторан. Роз неохотно припарковала машину на пустой стоянке и вышла из автомобиля. Она чувствовала себя разбитой, да и вообще не планировала беседу с сержантом на сегодня. Кроме всего прочего, легкомысленное предложение молоденького дежурного вызвало у нее депрессию, потому что она осталась к нему абсолютно безразлична.

* * *

«Браконьер» оказался довольно милым зданием из красного кирпича, стоящим в стороне от дороги и с просторным паркингом. С двух сторон внушительной дубовой двери располагались витиеватые фонари в свинцовых переплетах. Весь фасад был увит побегами глицинии, усыпанными бутонами цветов. Как и монастырь св. Анжелы, дом абсолютно не гармонировал с окружающей обстановкой. Магазины по обе стороны ресторана, очевидно, пустовавшие, заключали в своих запыленных окнах рекламные плакаты и дополняли друг друга послевоенным прагматизмом. Это отнюдь не способствовало увеличению привлекательности и без того поблекшего здания, находящегося между ними. Мало того: бестолковый муниципалитет умудрился разрешить предыдущему владельцу дополнить изящный фронтон ресторана безобразной двухэтажной пристройкой. Она мрачно нависала над черепичной крышей «Браконьера» грязным бетоном с каменной крошкой. Это безобразие подразумевалось скрыть побегами глицинии, но растение, лишенное света и тепла, не торопилось укрыть своими побегами безвкусную надстройку.

Роз толкнула дверь и зашла внутрь ресторана. В зале было темно и пусто. «Пустые столы в пустой комнате», — печально подумала она. Совсем, как у нее в жизни. Она хотела крикнуть, чтобы привлечь к себе внимание, но передумала. Внезапно обстановка показалась ей умиротворенной, а торопиться было некуда. Она на цыпочках прошлась по залу и заняла высокий табурет у стойки бара. В воздухе висел запах готовящейся пищи с привкусом чеснока: он дразнил, манил и напоминал ей о том, что она сегодня еще не ела. Ждать пришлось долго, но Роз не спешила: она тихо сидела за стойкой — незнакомка, нарушившая чужую тишину и уединение. Она уже подумывала о том, а не стоит ли ей также незаметно удалиться, но место оказалось настолько притягательным, что она не заметила, как голова ее склонилась к руке. Депрессия, ее старый товарищ, снова сомкнула на ее груди объятия и обратила мысли журналистки, как это нередко бывало, к смерти. В один прекрасный день она все же сделает это при помощи снотворных таблеток или машины. Машина, всегда в мыслях эта машина. Роз будет в ней одна, ночью, в проливной дождь. Ведь это так просто: повернуть руль и найти покой и забвение. В какой-то мере это будет справедливостью. У Роз разболелась голова, там, где росла и пульсировала ненависть. Господи, во что же она превратилась! Если бы хоть кто-нибудь смог отбросить ее разрушительный гнев и выпустить наружу отравляющий яд. Может быть, Айрис была права? Может быть, ей действительно следовало бы обратиться к психиатру? И тут, внезапно, безо всякого предупреждения, внутри нее потоком разлилось ощущение полного несчастья и беспомощности, готовое вытечь наружу в форме слез.

— Черт! — яростно буркнула она, хлопнув себя по глазам ладонями. Она начала рыться в сумочке в поисках ключей от машины: — Черт! Черт! Тысяча чертей! Где вы, чтоб вас.