Книга Сезон охоты на падчериц - Наталья Саморукова

— Что? Что “так получилось”? — трясла я Анну. Или Марию. Девушка как кукла болталась в моих руках и лишь удивленно хлопала глазами. Она была примерно с меня ростом, но как минимум раза в два уже. Килограммов сорок веса, легкое смертоносное оружие.

—На-а-астя-а-а, и-и-изви-и-ите! Отпусти-и-ите меня-а-а! Уф, вы мне чуть голову не оторвали! Ну конечно! Мы не можем вам сказать! Это… не наш секрет.

— Сказала бы я, куда вам следует идти с вашими не вашими секретами. Вы врать научились раньше, чем говорить. Кoрмите меня какими-то историями.

— Настя, вы нас не бойтесь. Отпустить вас мы не можем, но вреда не причиним. Просто останьтесь с нами до конца путешествия. Хотите, мы вас развлечем? Хотите на экскурсию?

— Нет уж, увольте. За сколько минут до взрыва вы покинули заведение?

— Минут пятнадцать, может быть, чуть меньше.

— Чего ж вы шляетесь по барам? Не проще ли сидеть в квартире, коль за вами, как вы говорите, охота? Кто охотится-то? Не в курсе?

— Нет, не в курсе. Точнее, не совсем. А идти было надо. Надо было встретиться с одним человеком.

— Опять тайна, закрытая на семь замков?

— Зачем вам? Вы все равно не поймете и не поверите.

— Куда уж мне. А в Калькутте? Там тоже надо было с кем-то встретиться?

— Да, там тоже… Мы, Настя, очень устали. Можно, мы сейчас оставим вас? Возьмите свой телефон. Можете звонить друзьям. И этому вашему Грише. Звоните, пожалуйста. И постарайтесь там, в Москве, всех успокоить. Вечером вам будет звонить Ангелина, но мы убедительно просим вас ничего не говорить ей про вчерашнее.

— А что же, она не знает про индийские страсти?

— К сожалению, ваш Гриша ей рассказал. И теперь она требует, чтобы мы вернулись. Как можно скорее.

— И?

— Мы не можем. Пока не можем.

— Очень мило. Идите. Отдыхайте. И если не сложно, попросите Фиму, чтобы он маялся дурнотой в каком-то одном сортире, а не во всех по очереди.

К ночи Фиме полегчало. Судя по тому, какие звуки раздавались из его спальни, ему было очень даже хорошо. На этот раз подглядывать я не стала. И так знала, что увижу. Они уже не особо-то и маскировались. Репутация… Смешно!

Гонконга я так и не увидела. Он остался за взлетной полосой, словно неровно нарезанный пирог. Не увидела я и Амстердама. Безалаберный этот город промелькнул передо мной по дороге из аэропорта и обратно ералашем подчеркнуто интеллигентных бомжей, разноцветными цветочными магазинами, группами суетящихся туристов. Либерализм здесь, как говорится, чувствовался повсюду. И каждый гость стремился к нему приобщиться, но как-нибудь так, чтобы чего не вышло.

Слава богу, в Амстердаме ничего не случилось. Мы провели там сутки, и все это время я с холодным ужасом в груди ждала, что вот сейчас сестры нарядно оденутся и уйдут в неизвестность. И там, в неизвестности, произойдет новая трагедия. Однако они так никуда и не собрались. Долго шушукались, о чем-то спорили, но в итоге остались дома. Без особого воодушевления девушки спросили, не хочу ли я погулять и, увидев, какая паника обозначилась на моем лице от одной мысли о подобном досуге, больше уже не приставали.

Квартирка, в которой мы остановились, оказалась престранной. В ней было целых четыре этажа, на каждом из которых располагалось по одной с половиной комнате. Внизу кухня и некое подобие гостиной, на следующих этажах — спальни с отдельными душевыми. Поистине каждый устраивается, как может.

Я созвонилась с Гришкой, но позорным образом скрыла от него очередное происшествие, уповая на то, что по телевизору эту новость комментировать не будут. Трупов не было, раненых всего пятеро. Всего… Наше время прививает определенный цинизм.

— Настя, так когда тебя ждать? — спросил Гришка уже без прежней настойчивости.

— Видишь ли…— затянула я, но он и сам все понял. Приятно иметь дело с умными людьми. Однако то, с каким равнодушием Гришка вдруг полностью пересмотрел взгляды на мою жизнь, неприятно царапнуло. С чего это он вдруг стал таким спокойным?

— Представляешь, Настя, тут такой клиент чудной объявился, просит нас найти его собачку.

— Какую собачку? — опешила я.

— Маленькую, беленькую, порода какая-то чудная, слово на “шприц” похоже.

— И что? — тупо соображала я.

— Ну как — что? Вот хотел посоветоваться, браться за заказ или отложить до твоего приезда?

Гришка явно чудил. Возможно, он витиеватым способом пытался мне на что-то намекнуть. Но аллегория была слишком сложна, да и помехи на линии мешали уразуметь суть. Собачки… маленькие, беленькие…

Когда летели из Гонконга, справа от меня как раз сидело нечто похожее, кудлатенькое и капризное. Из-под оранжевого пледа торчали круглые вишневые глазки и острая лисья мордочка, занавешенная пушистыми ушами. Пассажирам предложили напитки, а потом небольшое, но изысканное угощение. Я с вожделением открыла пластиковый короб, уже нацелившись на тарталетку с икрой, но пронырливая псина подсуетилась куда быстрее. Крошечная пасть открылась. Ам, и нету икры. Через пару секунд мне на колени шлепнулась обмусоленная пустая корзиночка. Благодушная хозяйка собачки одобрительно мне улыбнулась. Видимо, она полагала, что для меня счастье — угостить крошку. Когда крошка без ложной деликатности прихватила зубами кусочек ветчины, дама сделала ей пальчиком и, разжав крошечные челюсти, вернула кусок обратно. Должно быть, ветчину собачке нельзя — слишком тяжелая пища.

Я пообещала Гришке быть на связи, а в случае чего — сразу звонить.

— Да, ты не пропадай, — как-то не слишком уверенно ответил он и отсоединился.

Интересно, наш гонконгский провожатый Ваня тоже какой-то дальний знакомый семьи? Возможно, я давала слишком много воли фантазии, но Ваня был немного похож на Алешу. А Алеша на Анну и Марию. В чем именно заключалась сходство, понять было сложно, но оно имелось, будь я неладна. Возможно, все они откровенно врали, широко улыбаясь миру… Но не только это. Что там говорила Наталья? Что-то про титановый стержень, который якобы есть в сестрах. Вот-вот! Вот именно. Какая-то мысль промелькнула у меня в голове, да и сбежала, не оставив записки.

Я пребывала в некотором анабиозе, меня раздирали противоречивые желания — сдаться представителям “Аэрофлота”, бежать куда глаза глядят, выкрав у Фимы свой паспорт. Телефон они мне отдали, а паспорт нет. Но все-таки мне хотелось остаться. Это тайное желание тихой сапой одержало победу над всеми остальными, и я, миновав паспортный контроль, пошла покупать виски. Требовалось срочно выпить, а потом, закусив удила и поплотнее занавесив глаза шорами, двинуть вперед. Авось куда-нибудь вынесет нелегкая.

Да, вспомнила. Прощаясь, Ваня сказал: “Увидимся!” Анна и Мария по обыкновению залепетали свое “конечно, ну конечно”, и я сочла это обычной формальностью. Так часто говорят, не имея в виду скорую и вообще какую бы то ни было встречу. Но все-таки фраза запомнилась.