Книга Круговорот мужчин в природе - Алина Кускова

– А знаешь что? Знаешь что? Я пешком дойду! – Я повернулась и пошла, не оборачиваясь.

– Нуть, норовистая она у тебя. Ты ее цалуй чаще.

– Ах, так?! – крикнул мне вслед Максим и хлопнул дверцей машины.

Да, так. А как по-другому?

Молочко собрался покупать для близнецов?! А я тогда с какого бока к нему пристроюсь? Разлучница-любовница для ярких переживаний? Конечно, целуется он божественно. Меня словно накрыло волной наслаждения…

Но продолжать это ни к чему. Да, да, ни к чему хорошему это не приведет! Кстати, а что он делает в нашем дачном поселке?!

– Ш-ш-ш-ш-ж-ж-ж-ж-з-з-з-з!

Мимо меня промчался серебристый автомобиль. Я специально отвернулась в противоположную сторону. Пусть ничего себе не воображает! Да, была минута слабости, случившаяся под впечатлением встречи с козлом, то есть с козой. Но она закончилась, и повторять ее я ни за что не стану. Пусть даже не надеется! В конце концов, у меня есть сила воли, ум, честь и совесть… Где-то я уже читала это выражение. Ладно, пусть у меня нет совести, но есть сила воли. И она не позволит мне увести отца у детей, любящих козье молоко. Да, дети ни в чем не виноваты. Собственно, а почему дети будут пить козье молоко в нашем дачном поселке?! Ха. Он решил меня осадить со всех сторон! В городе – сам, на даче – его дети. Или он решил избавиться от жены, такой милой и приятной, и детей, сплавив их на мою дачу. Отчего же на мою? Прямо загадка какая-то получается. Впрочем, какие уж тут загадки. Дети – это прикрытие, причем довольно слабое. Да, да, это его слабое место. Он ведь знает, что я о них знаю! И все равно еще на что-то надеется. Беспринципный тип! Интриган! Бабник! Следуя теории моей тетушки Софочки, наверняка я получу с ним массу удовольствия в постели… Стоп. Ушла в сторону.

Я резко развернулась и зашла за ворота дачного поселка. Оставалось идти совсем ничего, когда у соседнего с нашим домом я увидела припаркованную машину Максима.

Маму долго искать не пришлось, она, как всегда, возилась в саду за домом. Сад у нас небольшой, умещается на шести сотках, но в нем есть и яблони, и груши, и сливы, и черешня, на которой я никогда не видела ничего, кроме листьев, и смородина, и крыжовник, и другие полезные растения. Больше всего я люблю нашу малину, она плодоносит до ноябрьских морозов. А вот наши соседи ее ненавидят, потому что она размножается со скоростью сто кустов за лето и бесцеремонно лезет к ним через рабицу. Это такой сетчатый забор, довольно хлипкий и непрезентабельный на вид, но редко кто из дачников между участками ставит приличное ограждение. Этим летом нам с соседями удалось установить временное перемирие. Мы просто позволили им срывать малину с наших кустов – что они и так делали, считая нашу малину-перебежчицу своей. Возможно, они смирились с положением вещей, разумно сберегая нервы. Ведь спорить с мамой было себе дороже.

Я нарвала горсть ароматных ягод спорного растения и с огромным удовольствием съела. Да, да, умытые рассветной росой и недавним дождем, томленные на ярком солнце, они были безумно вкусны!

– Ма! Я приехала.

Выгоревшая соломенная шляпка с маковым букетом на боку, выглядывающая из зарослей хрена, качнулась, и мама поднялась.

– Наконец-то! – воскликнула мама и добавила: – Отвратительно выглядишь. Как будто из города пешком шла.

Я не стала отвечать, что она была недалека от истины.

– И я тебе рада. – Я подошла и чмокнула ее в теплую щеку.

Моя пятидесятипятилетняя мама всегда выглядела отлично. В любой обстановке наряд ее был безупречен, руки ухоженные, на лице – свежий макияж. Мама не признавала гражданский брак и секс до свадьбы, а мое безмятежное состояние при отсутствии мужа и детей ее страшно огорчало.

– Олег Петрович посоветовал полить хрен редькой! – сказала мама, кивнув в сторону грядки.

Мамин сад портил хрен. Лет пять назад он был ей нужен для засолки огурчиков. Я помню, как мы его сажали и радовались. Хрен рос как на дрожжах, и огурчики с ним получались у мамы отменные. Но в один прекрасный момент он занял грядку со свеклой, затем перекинулся на морковку, а когда дошел до укропа, мама не стерпела и начала с ним активно бороться. В борьбе побеждал хрен.

– Ты привезла уксус?! Какое счастье!

Я удивляюсь, как порой мало нужно человеку для того, чтобы быть счастливым.

– Ма, – начала я издалека, – как дела? Что новенького у соседей?

И мама начала мне рассказывать новости дачной жизни, пока мы шли к дому. Слушая ее и не прерывая (нужно же маме дать выговориться), я села за стол на веранде. Мама разогрела мне борщ, умопомрачительно вкусный, и налила чаю. На месте Олега Петровича я бы женилась на маме из-за борща. Я такой готовить не умею.

– А соседи-то как? – после получаса рассказов не выдержала я.

– А что им остается делать? – развела руками мама. – Стерпится, слюбится. Тем более малина – это натуральный антисептик! Это Олег Петрович сказал, а он бывший терапевт и знает что к чему.

– У них объявились новые родственники, – заявила я непринужденно. – Когда шла, видела чужую машину у дачи.

– Да ты что?! – обомлела мама, не в силах справиться с разочарованием. Как же она пропустила такой интересный момент.

– Набери малины, Ташенька. Мне нужно к ним сходить, поговорить насчет хрена. На следующее лето он оккупирует и их участок, если отвар редьки не поможет.

Я вскочила, взяла плошку для ягод и побежала к малиновым кустам. Конечно, идти в гости с ягодами, от которых хозяева и так не знают, куда деваться, перебор. Но маму не переубедить, она искренне считала, что малина – самая полезная ягода, и с упорством ярого фаната продвигала эту идею в массы.

Когда мама ушла, я села на крыльце и принялась грызть яблоко.

– Приятного аппетита! – раздалось с соседской стороны.

Я чуть не подавилась.

– Хорошая погода, – продолжил мужской голос, определенно мне знакомый. – Молчишь? Все еще дуешься?

Я громко фыркнула и отвернулась. Но яблоком хрустеть перестала, чтобы лучше слышать Максима.

– И зря. Сама отказалась ехать. Обратно могу подвезти.

Я молчала.

– Молчание – знак согласия, – произнес он уже менее уверенно. – Или не поедешь? Ночевать останешься?

– С кем?

Вот дура-то!

– А с кем ты обычно это делаешь? – сразу заинтересовался Максим и перегнулся через нашу хлипкую рабицу.

– Я всегда ночую одна!

– Вот это да! Всегда одна, значит? Приняла обет безбрачия?

Его глаза цвета спелой сливы были иронично прищурены и полны лукавства.

– С какой стати я должна отчитываться перед первым встречным? – я демонстративно небрежно повела плечами.

– Первый встречный?! – возмутился Максим. Он тряхнул нашу рабицу с такой силой, что я подумала: еще немного, и сетка развалится на мелкие составляющие. – Отчитываться, значит, не хочешь, а целоваться с первым встречным можешь!