Книга Особый дар - Андреас Эшбах

— Никого не видно. Пойдем!

Мы вылезли из кустов с противоположной стороны улицы и пошли по ней дальше как ни в чем не бывало. Арманд задал бодрый темп, но через несколько сотен метров схватил меня за руку и потянул под козырек подъезда какого-то дома.

— Смотри, — прошептал он. — Вон там.

Я посмотрела, куда он показывал, рассчитывая увидеть там по меньшей мере полицейского, или Пьера, или еще какую-нибудь опасность. Но там стоял всего-навсего подросток, который, очевидно, чего-то ждал, облокотясь на афишный столб. Волосы у него были аккуратно уложены, изо рта непринужденно торчала зажженная сигарета; светло-бежевая куртка была нараспашку, а в вырезе свитера висели очки.

Арманд тихонько засмеялся.

— Спорим, что с сегодняшнего вечера он твердо поверит в существование летающих тарелок?

И тут он пустил в ход свои сверхъестественные способности.

Как завороженная я следила за тем, как очки высвободились из свитера, и, прежде чем парень понял, что произошло, взмыли вдруг вверх, как ракета, блеснули на прощанье еще раз возле фонаря и окончательно исчезли в темном ночном небе. Реакцию несчастной жертвы Арманда я не забуду никогда. Он стоял, положив руку на грудь, где только что висели очки, и глядел вверх, высоко запрокинув голову и не веря своим глазам. Ему бы ни за что на свете не удалось понять этого. Он снова и снова ощупывал свой свитер, смотрел то на тротуар, то вверх, несколько раз перекрутился вокруг себя, потрепал себя за волосы, пошарил у себя в карманах, обошел, как бы ища чего-то, афишный столб, — все это непрерывно качая головой.

Арманд с чистой совестью вытянул вперед руку, и в тот же миг из темноты показались очки и совершили точную посадку на его ладонь. Это были очень модные солнцезащитные очки — сто пудов, стоили они немало — в темной широкой оправе и со стеклами-хамелеонами, теперь, ночью, разумеется, совершенно прозрачными. Арманд надел их и посмотрел на меня:

— Ну, как я выгляжу?

— Ни за что бы не узнала, — призналась я. — Послушай, но это же нечестно.

— Нечестно, — с неожиданно серьезным видом кивнул Арманд, снова снял очки, сложил их и засунул в нагрудный карман. — Но здесь у нас и не игра в салочки.

Он посмотрел на часы.

— Пойдем, нужно торопиться.

Мы снова пошли вперед, в горку. Напоследок я обернулась. Мальчик был все еще там, но теперь он беспомощно истерически смеялся. Мне стало жаль его.

Улица оказалась круче, чем этого можно было ожидать, и в том темпе, который выбрал Арманд, я быстро начала задыхаться. Я прикладывала все усилия, чтобы не упасть.

— Может, ты все-таки объяснишь, что ты задумал? — ныла я, еле переводя дыхание.

— Мы сядем на поезд до Дрездена, — сказал он, тоже тяжело дыша. — Он отходит в двадцать три часа восемь минут. С шестнадцатого пути. У нас есть еще, как минимум, полчаса.

— Да? — простонала я. — А ты не заметил, что нам сейчас несколько километров до центрального вокзала, и мы удаляемся от него все дальше и дальше.

— Подожди, дай я скажу. Проблема в том, что на центральный вокзал нам не попасть, верно? По крайней мере, нормальным путем. Как бы мы ни переоделись, они все равно нас схватят.

— И что теперь? Что ты собираешься вместо этого предпринять? Идти по железнодорожным путям?

Он бросил на меня недовольный взгляд:

— Не будь наивной, они, разумеется, их тоже охраняют. Нет, я внимательно изучил расписание движения поездов. В двадцать два часа пятьдесят девять минут, то есть за девять минут до поезда в Дрезден, на центральный вокзал приходит электричка из Хорба, и как раз на пятнадцатый путь. Вот на этой-то электричке мы и приедем.

— Что?

— Вся штука в том, что пятнадцатый и шестнадцатый пути находятся на одной и той же платформе. Электричка из Хорба, как и все электрички, останавливается на каждой станции, а на направлении, по которому она идет, есть станция «Штутгартский Западный вокзал». Вот туда-то мы и идем.

— Западный вокзал?!. — я, задыхаясь, посмотрела на улицу, которая шла все дальше и вперед, потом поворачивала, и конца ей не было видно. Точно. Этот вокзал я видела на карте города. Беленький кубик. Был еще и Северный вокзал, который на карте обозначался черным кубиком.

— Там мы сядем в электричку. А когда приедем на Центральный вокзал, нам нужно будет просто выйти из вагона, сделать несколько шагов по платформе и снова зайти в вагон, но на этот раз в вагон поезда, отправляющегося в Дрезден. Все просто, не так ли? — заключил он, очень довольный собой.

Некоторое время я шла молча, обдумывая то, что мне сказал Арманд. Откровенно говоря, все было неплохо придумано.

— Ты уверен, что пятнадцатый и шестнадцатый пути расположены на одной и той же платформе?

— Я заметил это, когда мы шли через здание вокзала. Помнишь? Первый поезд в Дрезден уходил с девятого пути, и это было слева от вокзала, напротив десятого пути. Дальше пути так и идут — одиннадцать и двенадцать, тринадцать и четырнадцать, пятнадцать и шестнадцать.

— Но они же охраняют входы в вокзал, так почему бы им не охранять и платформы? Возможно, так оно и есть, хотя этого мы наверняка не знаем. И что ты собираешься делать, если мы приедем на вокзал, а вдоль всей платформы стоят полицейские, которые проверяют каждого, кому на вид меньше двадцати? Пойдешь сдаваться?

— Конечно, нет, — хладнокровно возразил Арманд. — В этом совершенно невероятном случае мы незаметно проберемся в электричке в туалет, запремся там на четверть часа, пока через полчаса она не поедет обратно в Хорб.

И опять мы замолчали. Поворот впереди казался многообещающим: за ним были видны огни, дома, не похожие на жилые. Показалось, что Западный вокзал уже совсем близко.

Но все-таки здесь было что-то не то. У меня из головы не выходил этот белый кубик. Почему белый?

— Ну здорово, — произнесла я. — Отличный план.

— Ты так считаешь? — ухмыльнулся Арманд.

— В фильмах отличные планы всегда гладко проходят.

Арманд не обратил внимания на мое замечание.

— Знаешь, что в нем лучше всего? Существует тысячи путей, которыми можно выбраться из такого города, как этот, и они предполагают, что одним из них я и воспользуюсь. А вместо этого я буду сидеть в поезде, в котором меня будут искать с той же вероятностью, что и в багажнике патрульной машины.

Я кивнула, соглашаясь:

— Великолепно. — Что это значило? Что он наконец-то собирается ехать дальше без меня? Впрочем, у меня не было ни малейшего желания думать об этом дальше. Пусть делает, что хочет, в конце концов.

Последние несколько метров. Улица перед нами была прямая, как стрела, слева росли деревья, за ними виднелись жилые дома, по правой стороне выстроились в ряд магазинчики, за ними — автозаправка.