Книга Игры по-королевски - Ирина Скидневская

— Зачем? — продолжая разговор, спросил он компьютер. — Чтобы он его расстрелял?

— Возможно. Но мы успеем его прощупать. Других вариантов нет. В свете открывшихся обстоятельств этот путь наиболее предпочтителен.

Тики снова взглянул на экран. Унылый лунный пейзаж стал еще более пустынным — на нем больше не было модуля-пирата.

— Твой сторож проспал, — встревоженно сказал Тики.

Хорошо разбиравшийся в интонациях хозяина, компьютер озадаченно запищал.

— Сторож показывает, что все нормально… — после секундной паузы сказал он. — Модуль на месте…

— Сюда посмотри, на пустой экран! — закричал Тики. — Ей-богу, четырехсотый, неэквивалентный. Ищи!

— Проблемы? — спросил Дизи.

Тики поморщился.

— Надеюсь, что нет

Повисла неловкая пауза. На обзорном экране появилось удивительной красоты зрелище — рассыпанные по черной бездне идеальной формы жемчужины звезд. Крупный полукруг Земли с ее бело-голубыми и коричневатыми разводами на этом фоне казался инородным телом, чудесным, странным.

— Я закончу некоторые дела и мы вернемся туда, — сказал Тики, не сводя глаз с экрана.

Дизи вздохнул.

— Мне кажется, что ты меня избегаешь. Почему ты не разрешаешь мне…

— Я беспокоюсь о Рики, — перебил его Тики. — Кстати, Федя жалуется на боли. Я хочу, чтобы ты немедленно его осмотрел.

— Это все?

Тики кивнул и отвернулся.

…Он разработал новое контрольное задание и покинул кабинет. Модуль под названием «Солнце», полученный Тики от нидов вместе с кораблем, был машиной последнего поколения. Он был компактен, удобен, обладал отличными техническими характеристиками и, что самое главное, имел обширный банк информации по данному сектору — уточненной, достоверной. Жилая зона была расположена наверху, над отсеком управления и технической зоной, поэтому Тики поднялся наверх и пошел по коридору, прислушиваясь к звукам. Он только что отследил на мониторе в своем кабинете, чем занимался каждый из членов экипажа. Дизи осматривал Федю, Павлуша с Рики уже спали.

Впереди, в конце коридора, мелькнула фигура Дизи, свернувшего в жилой отсек. Через мгновение, разорвав тишину, из динамиков рванулся полный боли и страха крик. Тики остолбенел, потом бросился к комнате, где спали дети.

Павлик сидел на кровати, испуганно протирая глаза. В полумраке Тики различил фигуру склонившегося над кроватью Рики Дизи. Тики ударил рукой по выключателю на входе и, подскочив, плечом оттолкнул Дизи.

— Спокойно, Тики! — закричал тот.

Рики лежал весь в крови. Он был в сознании и только жалобно стонал. Из глубокой раны у него на горле сочилась кровь.

— Волк… — прошептал он, увидев Тики, и заплакал.

— Спокойно? — закричал Тики. — Спокойно?!

— Ему нужно помочь! Что ты делаешь? — Дизи пытался оттеснить Тики, но тот схватил мальчика на руки и побежал с ним в медицинский отсек.

— Я ничего не сделал. Перед этим я разговаривал с Федей. У него покраснели культяпки, сильно зудятся… Я поставил ему укол и пошел спать. — Тики смотрел на говорящего Дизи, неприятно щуря глаза, и молчал. — До своей комнаты я не дошел, услышал крики и прибежал. Он сидел на кровати и держался рукой за горло…

— Я же видел это — что общение с тобой не идет ему на пользу. Страх перед черным волком, ночные кошмары… Он всегда боялся тебя, — с холодным подозрением в глазах произнес Тики. — Помнишь? В горах?

— Ты должен поверить мне, Тики. Я не причинил Рики зла.

— Называй меня Александром!

— Твое имя и звание не имеют значения. Главное — что на сердце.

— Я тоже считал тебя своим другом!

— Не было волка! Почему ты мне не веришь?

— Я хочу, чтобы ты держался от Рики подальше, — произнес Тики. Он стоял у прозрачной полусферы, под которой лежал усыпленный Рики. Его рана уже почти исчезла, затянулась.

— Я не могу оправдать себя, — подавленно сказал Дизи. — Не потому, что виноват, а потому, что не имею права объяснить тебе, что это было. Но чтобы ты знал… — В руках у него невесть откуда появился медицинский скальпель. Дизи махнул им и отрубил себе половину среднего пальца на левой руке. Палец упал на пол.

— Ты что это делаешь? Что? — закричал Тики. Дизи угрюмо молчал. — Еще сцены мне устраивает!

Он поднял с пола палец, сгреб слабо сопротивляющегося мальчика в охапку и подтащил к одному из медицинских аппаратов, стоящих в отсеке. Он положил отрубленный палец на стеклянную матовую тарелку, аппарат деловито зажужжал, пронзая палец тоненькими иглами. По панели побежали ряды цифр. Тики засунул руку Дизи в отверстие, и ее сразу ухватили прочные держатели. Несколько игл вонзились в руку, к ране был приставлен палец и через несколько минут уже пришит к прежнему месту. Тики искоса наблюдал за безучастным к происходящему, словно погруженному в глубокий транс, Дизи.

— Может, все-таки дашь объяснение? — настороженно спросил Тики, когда аппарат закончил работу. — Дизи молчал. — Не хочешь разговаривать?

— Тики… — позвал слабый голос. Рики пришел в себя. — Я все слышал… Я увидел волка во сне…

— Не защищай его! — резко сказал Тики. — Дизи, выйди отсюда.

Тяжелой походкой Дизи пошел к выходу. В дверях он остановился.

— У Феди растут ноги, — безразличным голосом сказал он и вышел.

15.

— Узнаешь эти места, старик? — спрашивала Лотис, обходя поваленное дерево.

На их пути все время возникали препятствия в виде густого кустарника, камней или куч сухого хвороста. Красивые своей осенней желтизной деревья местами еще покрывали облысевшие склоны гор, сопротивляясь пожарам, засухам и ветрам, которые вершили разрушения с неумолимостью времени.

Дуй шел, постоянно озираясь и оглядывая горы, словно пьяный, с тяжелого похмелья не понимающий, куда попал. Иногда какие-то смутные догадки неожиданно возникали в его воспаленном мозгу и так же внезапно исчезали. Тогда он бредил, вставал на колени, обхватив голову руками и приникая к земле. Лотис молча ждала окончания приступа. Холодное, высокомерное выражение не покидало в такие минуты ее лица, и когда Дуй приходил в себя и молил ее об исцелении, он видел в глазах этой странной женщины лишь равнодушие или досаду. В нем рос страх. Он боялся надоесть спутнице своими жалобами, боялся остаться один в незнакомом месте, боялся жить дальше такой мучительной, непонятной жизнью, какая была у него теперь, боялся умереть. Каким-то шестым чувством он понимал, что она видит его насквозь, знает все, что с ним случилось, и даже — он весь сжимался от страха — что произойдет с ним потом.

— Помнишь, ты рассказывал, как жил здесь?

Он не помнил. Женщина сердилась. Старик втягивал голову в плечи, и его худое тело начинала сотрясать дрожь. Он неловко прикрывал лицо рукой, будто защищаясь от удара, и женщину это выводило из себя. Она убыстряла шаг, старик, спотыкаясь, бежал за ней. Он очень хотел вспомнить свою жизнь в этих унылых, безжизненных краях — лишь бы она не сердилась. Но все его усилия были напрасными.