Книга Банда 3 - Виктор Пронин

— Будет суд? — улыбнулся Неклясов, показав свои потрясающе белые зубы, но улыбка его была слишком уж похожа на оскал.

— Обязательно, — кивнул Пафнутьев.

— Теперь, когда вы изъяли все, что пожелали... Когда обшарили мои карманы... Я могу получить свою одежду?

— Хоть сейчас, — беззаботно ответил Пафнутьев. — Есть, правда, небольшая формальность... Вам необходимо написать расписку.

— А это еще зачем?

— Ну, как же... Вы сами напомнили, что пальто стоит миллионы... Да и другие вещи... Я не могу рисковать такими ценностями. Придется написать расписку. Так, мол, и так, я, такой-то и такой-то... Получил принадлежащее мне пальто, укажите отличительные признаки пальто, уточните, что оно было изъято на месте преступления, в кабинете владельца ресторана Леонарда Леонидовича Анцыферова... Ну, и так далее. Отсюда выйдете уже в своем пальто. А то погода сырая, недолго и простудиться, — улыбнулся Пафнутьев.

— Шутите?

— С вашего позволения.

— Если я все это напишу... Моя расписка тоже ляжет вон в ту папочку? — спросил Неклясов, кивнув в сторону Дубовика, сидящего с серой картонной папкой.

— Конечно.

— Хм, — Неклясов задумался. В этот момент дверь открылась и заглянул Андрей.

— Можно? — спросил он у Пафнутьева.

— Заходи... Что у тебя?

— С заправкой все в порядке, я тоже готов. Когда выезжаем?

— Через полчаса.

— Я посижу здесь?

— Садись, отдыхай. Мы заканчиваем. Так что вы решили? — спросил Пафнутьев у Неклясова.

— Я напишу расписку, если уж без этого нельзя... Хотя что-то мне подсказывает, что этого лучше не делать... Я ведь таким образом подтверждаю, что был в ресторане, что разделся в кабинете, что знаком с Анцыферовым...

— А все это и так подтверждено, — Пафнутьев пожал плечами. — Вы ничего нового не добавляете. Решайте.

— Напишу.

— Очень хорошо, — и Пафнутьев протянул лист бумаги. Неклясов даже не взглянул на ручку, которую протянул Пафнутьев, — вынул свою, с золоченым колпачком. Придвинув бумагу, остро взглянул на следователя, словно бы разгадал его хитрость.

Пафнутьев как-то с неожиданной остротой отметил его тонкие, синеватые пальцы, старательный пробор, выдающий некую зависимость от собственных представлений о себе. Неклясов тянулся к какому-то своему придуманному образу, тянулся из последних сил, но нет, не достигал, как человек, пытающийся подпрыгнуть к перекладине.

— Знаете, вы лучше диктуйте, а я буду писать. — Неклясов вынужден был признать собственную беспомощность перед листом бумаги.

— Хорошо, — Пафнутьев усмехнулся, посмотрел на Дубовика — вот так, дескать, вот с кем дело имеем. — Пишите... Я, Неклясов Владимир Геннадиевич, настоящим подтверждаю, что мое пальто, оставленное вчера в ресторане «Леонард», в кабинете владельца.., мною получено...

Неклясов все старательно записал, поставил дату, подпись, придвинул лист Пафнутьеву. Тот прочел и передал расписку Дубовику. Тот убедился, что все указано правильно, положил документ в папку.

— А теперь, Павел Николаевич, позвольте задать вопрос, ради которого я и пришел сюда... Ведь не думаете же вы, что я за пальто пришел, — рассмеялся Неклясов, хотя ничего смешного и не произнес, да и все остальные в кабинете оставались сумрачно серьезными.

— Слушаю.

— К чему склоняется следствие? Кто стрелял? С какой целью?

— Крутые вопросы, — воскликнул Пафнутьев. — Знай мы все это, тогда и в следствии нет никакой надобности. Если у вас есть подозрения, поделитесь.

— Во дожили! — опять расхохотался Неклясов. — Я... Я помогаю следствию! Попробую... Стреляли, конечно же, в меня...

— Сомневаюсь, — сказал Пафнутьев. — Стрелять сквозь толстое витринное стекло, не видя цели... Ведь вы к тому же сидели еще и за шторами... Кто-то знал, что вы в ресторане?

— Да.

— Кто?

— Фердолевский.

— Думаете — он?

— Или он... Или вы, — Неклясов в упор посмотрел на Пафнутьева. — Я имею в виду вашу службу. — Неклясов не сводил взгляда с Пафнутьева, будто ждал, что тот как-то выдаст себя, разоблачит.

Хмыкнул в своем углу Андрей, удивленно склонил голову Дубовик, не сдерживаясь, рассмеялся Пафнутьев.

— У меня другие методы, — сказал он.

— Вроде конкуренты у вас появились, — обронил Андрей. — Появились ребята куда покруче вас с Фердолевским.

— Конкуренты? — переспросил Пафнутьев, взглянув на Андрея. — Это точно?

— Говорят, — уклончиво ответил Андрей.

— И мне говорят, — фыркнул Неклясов. — Но я не верю. Это невозможно. Везде действуют свои законы, а у нас законы суровее, чем где бы то ни было. Так не бывает. Вот что, Павел Николаевич, — Неклясов повернулся к Пафнутьеву, потеряв интерес ко всем остальным в кабинете. — Надеюсь, вы не думаете, что я пришел сюда из-за этого пальто... Мне нужно было убедиться, что это не ваших рук дело.

— Убедились?

— Вы ведете себя спокойно... На вас не похоже. И новые ребята так не станут себя вести...

— Остается... — начал Пафнутьев.

— Да, — Неклясов склонил голову, уставившись в стол. — Да. Вы правы, Павел Николаевич. Павел Николаевич, — просяще заговорил Неклясов. — Отдай мне моего Ерхова.

— Это кто?

— Раненый. Я ему получше уход организую... Отдай, Павел Николаевич.

— Да нет его у меня! В больнице, наверно.

— Была сложная операция, — пояснил Дубовик. — Сейчас он без сознания.

— Не отдашь? — тянул свое Неклясов.

— Операция прошла успешно, но парень в очень тяжелом состоянии, — опять ответил Дубовик...

— Ну ладно... Смотрите, — проворчал Неклясов. — На вашу ответственность.

— Не привыкать, — махнул рукой Пафнутьев. — Ответим.

Некоторое время молчали. Необходимые слова были сказаны, а двусмысленность происходящего была для всех очевидной — глава местной мафии и начальник следственного отдела сидели за одним столом и оба понимали, что наверняка им еще придется встретиться, правда, в другой обстановке. Усмехался Пафнутьев, понимая, что нет у него оснований взять сейчас Неклясова, это сознавал и сам Неклясов, тоже усмехаясь нервно и неопределенно.

Через некоторое время в дверь заглянул Худолей.

— Павел Николаевич... Вопрос... Одно пальто брать или все четыре... Андрей просил уточнить...

— Он в кладовке? — спросил Пафнутьев.

— Да, я оставил его постеречь.

— Одно... У вас какого цвета пальто? — спросил Пафнутьев у Неклясова.