Книга Достояние леди - Элизабет Адлер

– Ты наверное, обращал внимание на то, что мы с братом совершенно не похожи, – начал Сергей. – Теперь я могу открыть тебе всю правду. Я не родной сын Григория Соловского. Он усыновил меня, когда мне было шесть лет.

– Усыновил? – воскликнул Валентин и замер на месте. – Впрочем, меня это нисколько не смущает. Какая разница, кто твои настоящие родители? Ты был воспитан дедушкой Гришей и, самое главное—ты мой родной отец!

– Это смущает Бориса, – спокойно заметил Сергей. – Он с детства был туповат, неспособен в учебе – всегда мне завидовал. Он видел, как сильно мы отличаемся. В возрасте шести лет я уже свободно говорил по-английски и по-французски – как настоящий русский аристократ. Я всегда был лучшим учеником в классе – учителя были довольны моими успехами. Борис все время завидовал мне, а я… я боялся его. Ты сам знаешь, какой это жестокий, подлый человек. Психопат. – Сергей Григорьевич повернулся к Валентину. – Я хочу, чтобы ты понял: Борис наш общий враг. Твой и мой. Для него существует только черное и белое—никаких полутонов. И тех, кого он хочет убрать с дороги, он просто убивает.

Они шли под вековыми дубами. После минутной паузы Сергей продолжил:

– Больше всего раздражало Бориса, что Григорий Константинович никогда не говорил, кто я, откуда. Он ограничивался тем, что называл меня беспризорником, подобранным на станции. Борис с самого начала подозревал, что я дворянский сын. Как только у него появилась возможность, он начал наводить справки… Если бы ему стало ясно, кто я такой, он имел бы все основания расправиться со мной. – Сергей тяжело вздохнул. – Всю жизнь я иду по канату, протянутому над пропастью. Позади – моя прошлая жизнь, впереди – настоящая. Увы, я так и не стал до конца другим человеком. Я разрываюсь на части: с одной стороны, я не могу забыть детство, которое у меня отняли, с другой – я верен той системе, которая меня воспитала. И каждый раз, стоило мне покачнуться, на горизонте появлялся Борис, готовый подтолкнуть меня в пропасть. Я решил никогда не жениться. Я подверг бы слишком большому риску свою жену – это было бы нечестно по отношению к ней. Стоило им узнать, кто я такой на самом деле, меня бы немедленно уничтожили. Но судьба решила иначе: я встретил твою мать и полюбил ее. Мне было уже много лет.

Я успокаивал себя тем, что, если до сих пор Борису не удалось выяснить, кто я такой, он уже никогда не узнает этого.

Борис пришел на нашу свадьбу в приподнятом настроении, – продолжил Сергей. – Он все время шутил, смеялся, произносил тосты. Никогда я не видел брата таким веселым. Когда мы отправлялись в свадебное путешествие, он передал мне запечатанный конверт.

– У меня для тебя небольшой сюрприз, – сказал он, хитро улыбаясь. Он выдержал паузу и добавил: – А может быть, не Сергей? Может быть, звать тебя Алексеем?

– Никогда не забуду этот момент. Борис зловеще расхохотался. Это был смех сумасшедшего, смех маньяка. Впрочем, он действительно больной человек. – Сергей Григорьевич перевел дыхание. – В конверте была фотография моего настоящего отца.

Отец и сын продолжали путь по тихой аллее, и Валентин никак не мог понять, почему фотография настоящего отца, то есть его деда, имела такое большое значение для шефа КГБ.

– Мне стало ясно: Борис все знает, – произнес Сергей. – И вот с того самого дня, с нашей свадьбы, я ждал удара… Ждал днями, неделями, месяцами. Я был похож на несчастного приговоренного, который уже положил голову на плаху и теперь дожидается лишь удара топора. И вот наконец до меня дошло, почему топор так долго не опускается: Борис знал, кто я такой. Знал, но не имел доказательств. Моего сходства с изображенным на той старой фотографии человеком – ты тоже очень похож на него, Валя, – было недостаточно, чтобы убедить руководство страны, что в их ряды затесался потенциальный враг. В конце концов, это могло быть простое совпадение, а выступая с инициативой против меня, Борис поставил бы под угрозу свою собственную карьеру. Ему до сих пор требуется это доказательство. Он постоянно носит в своем бумажнике дубликат этой старой фотографии. Он знает, что мне это известно, а я знаю, что он до сих пор ни о чем не забыл.

– Неужели так важно, кем был твой отец? – спросил Валентин.

– Да, сынок, это очень важно, – спокойно ответил Сергей, доставая из внутреннего кармана старинное кольцо, которое постоянно носил с собой с той самой страшной ночи 1917-го года. Крупный яркий рубин был заключен в изящную золотую оправу. Сергей протянул кольцо сыну. – Это все, что мне досталось в наследство от родителей. Они были одними из самых богатых людей России. В расстрельном списке ЧК их фамилия значилась вскоре после самих Романовых… Мой отец – твой дед – князь Михаил Иванов. Эти миллиарды и эти копи принадлежали нашей семье. И та, кого тебе придется найти и доставить в Россию, приходится тебе двоюродной сестрой. Она твоя родственница, Валя. Ты привезешь ее в Россию, а здесь Борис расправится с ней.

Они развернулись и пошли обратно, к выходу из парка. Скоро должен был вернуться шофер. Сергей рассказал сыну обо всем, что произошло в ту страшную ночь возле станции Ивановское. Валентин молча слушал отца и чувствовал, как рассыпаются перед глазами прежние иллюзии, летят в тартарары честолюбивые планы… Жизнь оказалась совершенно другой, чем он себе представлял.

Валентин допил свое вино, сунул терпеливому официанту чаевые и медленно вышел из ресторана.

Он направился в зал отдыха и сел у окна. Возле камина сидел Кэл Уоррендер и о чем-то серьезно разговаривал с американской тележурналисткой Джини Риз. Соловский завидовал сейчас Кэлу – его спокойствию, уравновешенности. К тому же, он беседовал с такой красивой девушкой… Это была самая настоящая Американская Роза – Валентин всю жизнь мечтал о такой девушке – длинноногой, стройной, хрупкой…

Валентин заказал кофе. Интересно, о чем они говорят, подумал он. Из его памяти не уходили слова отца: «Она твоя родственница, твоя двоюродная сестра… Ты привезешь ее в Россию, а здесь Борис расправится с ней…» Валентин сразу же понял, зачем понадобилась Борису эта «Леди». Его волновали не столько стратегические интересы России, сколько возможность расправиться наконец с Сергеем. С ее помощью председатель КГБ надеялся найти доказательства тому, что Сергей Соловский – сын Михаила Иванова. Борис желал гибели его отцу!

Валентин давно уже понял, что для того, чтобы сделать политическую карьеру, необходимо быть готовым на самопожертвование. Политический лидер – всегда на виду. В любой момент с него могут потребовать отчет за свои действия, он должен служить примером для народных масс… Валентин задумался, что ему делать в этой ситуации.

На первом месте был для него долг перед Родиной. Ведь сейчас вставал вопрос о нарушении мирового равновесия. Если бы он нашел «Леди» и доставил ее в Россию, его страна не только получила бы доступ к миллиардным богатствам Ивановых – Валентин нисколько не сомневался, что эти деньги по праву принадлежат государству, но, что было еще важнее, раз и навсегда был бы положен конец бесконечным спорам о правах на раджастанские копи.

Валентин понял: у него был только один способ спасти жизнь отцу (а заодно и себе самому) и помочь России. Более того, выполнив свой план, он смог бы добиться всего, чего ему так хотелось. Он был обязан найти «Леди» раньше американцев. Найти и убить. Прежде чем она попадет в лапы Бориса. С горечью Валентин подумал, что впервые ему пригодятся знания, полученные в лагере спецназа под Рязанью… Как бы то ни было – «Леди» может быть только благодарна ему – он не причинит ей боли… Что до Бориса, то не зря говорили, что это садист. Валентин не позволит пытать свою сестру в застенках КГБ.