Книга Девушка Лаки - Тэми Хоуг

Когда она так и не поборола свой страх – а по мнению Гиффа, времени прошло уже достаточно, – его сочувствие превратилось сначала в легкое разочарование, а потом и откровенное неодобрение, и оно до сих пор в немалой степени отравляло их отношения. Дед считал ее трусихой. Как жаль, грустно подумала Серена, глядя ему вслед, что он так и не понял, какое это мужество с ее стороны приехать сейчас к нему в самое сердце болот!

– Да, что-то это не слишком похоже на встречу любящих родственников, – усмехнулся Лаки, как и она, провожая глазами Гиффорда.

Серена смерила его колючим взглядом.

– Не лезьте не в свое дело, мистер Дюсе! – холодно бросила она ему и, увязая туфлями во влажной, чавкающей земле, зашагала вслед за дедом к дому.

Дом представлял собой прямоугольное строение, обшитое просмоленной дранкой. Как то часто делалось в этих краях, стоял он на мощных кипарисовых сваях, поднятый на пару метров над землей, чтобы уберечься от неизбежных весенних паводков. Крыша была покрыта листами поржавевшей жести. Из нее под кривым углом торчала печная труба. Входная дверь выкрашена в ядовито-бирюзовый цвет, от которого было больно глазам. Занавесок на обоих окнах фасада Серена не заметила.

В этом доме никогда не было никаких «красивостей» – во всяком случае, ничего такого, что можно было бы считать украшательством, разве что висевшие на стенах в нескольких рядов оленьи рога. Серена сомневалась, что интерьер претерпел какие-то изменения с тех пор, как она приезжала сюда в последний раз. Это был типичный мужской бастион, где все эстетически привлекательное считалось «бабскими штучками». В качестве мебели Гиффорд, по всей видимости, продолжал пользоваться все той же допотопной рухлядью, которую даже двадцать лет назад не взяли бы даже в магазин Армии спасения. Пол в двух единственных комнатах, по всей видимости, по-прежнему покрыт все тем же жутким серым линолеумом, который как будто создан для того, чтобы служить вечно, и, к несчастью, вечно и служит.

Впрочем, в планы Серены не входило сию же минуту выяснить, так это или нет. Гиффорд не стал открывать дверь. Поднявшись на середину лесенки, он обернулся и сел на ступеньку. Дробовик при этом он положил на колени, всем своим видом давая понять, что явно не намерен пускать в дом кого бы то ни было. Серена замедлила шаг, и в следующий миг к ней бросились два охотничьих пса, два крапчато-голубых кунхаунда. Они стали запрыгивать на нее, оставляя на блузке следы грязных лап. Недовольно простонав – можно подумать, ей мало грязных брюк, – Серена отогнала псов прочь.

– Когда-то ты любила этих славных собачек, – проворчал Гиффорд и неодобрительно посмотрел на внучку. – Видать, таких пёсиков не слишком жалуют в Чарльстоне.

Серена шагнула к нижней ступеньке.

– Только не надо подначивать меня, Гифф. Прошу тебя, не начинай старую песню о том, как Чарльстон меня изменил.

– Но ведь так оно и есть, черт побери.

– Я пришла к тебе не для того, чтобы обсуждать с тобой эту чушь.

Гиффорд витиевато выругался.

– В наши дни невозможно обрести даже минутку покоя, – со вздохом добавил он, как будто обращаясь к целому миру. – Я перебрался сюда, чтобы отдохнуть от людей, а не для того, чтобы вести всякие сопливые разговоры.

Серена оставила без внимания этот демагогический протест и продолжала гнуть свою линию.

– Ты не просто скрылся тайком от всех, особенно в такое время года. Ты бесчестно всех нас бросил. На плантации сейчас уйма работы.

Старик пожал широкими плечами и посмотрел себе под ноги.

– У меня для этих целей есть Арно. Он управляющий, черт побери, так пусть себе и управляет! Уставшие от жизни старики вроде меня вполне имеют право уехать из дома на недельку и порыбачить.

– Как раз в то время, когда ты узнал, что я собралась приехать и немного погостить дома? – не обращая внимания на язвительный тон деда, спросила Серена. – С каких это пор ты превратился в уставшего от жизни старика?

– С тех пор, как понял, что у меня нет наследника, которому небезразлично все то, ради чего я горбатился всю свою жизнь. Вам же с сестрой на все наплевать!

– Ради бога, Гиффорд, перестань! О чем ты говоришь? – возмутилась Серена.

– Я говорю о тебе, которая укатила за тысячу миль от этих мест, и твоей сестре, готовой продать за жалкие гроши родовое гнездо. Вот о чем я говорю!

– Что за чушь ты несешь! С какой это стати Шелби понадобилось продавать Шансон-дю-Терр? – не на шутку разозлилась Серена. – Никогда в жизни не слышала ничего подобного. Это просто смехотворно! Она с самого детства вечно твердила о том, что хочет вырасти, выйти замуж и жить на плантации. Она ни разу даже не заикнулась о том, что хотела бы продать дом и землю!

– А вот это заявление говорит о том, насколько вы оторваны от собственной семьи, юная леди! – торжествующим тоном заявил старик.

– Я тебя умоляю, Гиффорд!.. – воскликнула Серена, однако тотчас же прикусила язык, опасаясь ляпнуть что-то такое, о чем потом придется пожалеть. Лучше для начала немного успокоиться и лишь затем продолжать разговор. Поджав губы, она принялась расхаживать у основания лестницы в надежде, что это поможет ей вернуть самообладание.

– Честно говоря, я не знаю, что и думать, – пробормотала Серена скорее себе самой, чем деду. – Одни говорят мне, что Шелби потеряла разум и хочет продать Шансон-дю-Терр. Сестра же уверяет меня, что ты совсем спятил…

– Спятил?! – Гиффорд ракетой взлетел со ступеньки и выпрямился во весь рост. Его морщинистое лицо приобрело нездоровый багровый оттенок. – О господи, да что она мелет! Ты сюда за этим приехала, Серена? Это что, визит профессионального психолога? Хочешь своими глазами увидеть, как старики впадают в маразм? Тогда можете присылать сюда этого засранца адвоката, ее муженька, чтобы он объявил меня недееспособным. У вас одно на уме – продать родовое гнездо и жить припеваючи на вырученные денежки! Но я этого не допущу! Даже не мечтайте!

Продолжая сжимать в одной руке дробовик, Гиффорд второй схватился за перила и, стиснув зубы, с усилием втянул в себя воздух. Серена испуганно бросилась вверх по лестнице. Казалось, ее собственное сердце не выдержит и вот-вот разорвется от ужаса.

– Гиффорд, ради бога, прошу тебя, пожалуйста, сядь!

Старик безропотно подчинился. Колени его подогнулись, и он шлепнулся задом на ту же самую ступеньку, на которой только что сидел. Он весь как будто обмяк: широкие плечи безвольно опустились, и он шумно втянул в себя воздух. Затем полез в нагрудный карман рубахи, видимо за таблетками. Вытащив вместо таблеток патрон от дробовика, он отшвырнул его в сторону.

Серена опустилась на колени. Ее била дрожь. Чтобы не закричать, она зажала ладонями рот. Впервые за свою жизнь она осознала, насколько стар ее дед и насколько смертны все люди. Гиффорд тем временем сунул под язык маленькую таблетку. Кровь отлила от его лица, и оно мгновенно сделалось серым. Прямо на глазах Серены дед словно состарился лет на двадцать. Его невероятно мощный внутренний огонь жизни дрогнул и ослаб, совсем как костер, который внезапно начинает угасать под порывом ураганного ветра.