Книга Дорога войны - Валерий Большаков

— А почему тут, как в Англии, левостороннее движение? — болтал Эдик.

— Это в Англии будет так, как в Риме, — усмехнулся Искандер.

— Когда мимо проезжают два всадника, — со знанием дела объяснил Гефестай, — надо, чтобы они разъехались тем боком, где у них меч или копье. Техника безопасности, понял?

— Это для военных, — дополнил сын Тиндара, — а тут же и телег полно. Вот они и ездят так, чтобы встречные повозки не попадали под кнуты возниц. Кнуты-то в левых руках держат.

— Спасибо, — с чувством сказал Чанба. — Вы развеяли тьму моего невежества.

— А что по этому поводу говаривал дед Могамчери? — ухмыльнулся Сергий.

— Говорил: «Учись, внучек! Кто учится, тот живет. Кто заканчивает с учебой, у того впереди одно дожитие…» Кстати, а вам не кажется, что за нами еще кое-кто должен ехать?

— Не сказал бы, что твое «кстати» было кстати, — хмыкнул Искандер и оглянулся. — Ты о ком, собственно?

— А ты что, забыл уже? Кто гонял того шпиона, что на крыше засел?

— А-а. Вот ты о чем. Лично я никого не видел.

Гефестай помотал головой.

— Никто и близко не показывался, — сказал он. — Я б сразу заметил.

— Интересно, чего тому Карлсону на крыше тогда понадобилось? — подкинул внук Могамчери тему для разговора.

— Может, то обычный вор был? — выдвинул версию Гефестай.

— Это вряд ли, — покачал головой Сергий.

— Если и вор, то необычный, — вставил Эдик.

— Этот «Карлсон» не зря тогда на крыше обретался, — медленно проговорил Искандер. — Он всё слышал — и куда мы, и зачем мы.

— Ты его вовремя спугнул, — проворчал Сергий, — и ему неизвестно, к кому мы.

— А ты говорил, — Эдуардус живо обернулся к Тиндариду, — что знаешь этого… ну, к которому нас префект послал!

— Ты имеешь в виду Орка?

— Да я серьезно! Как его. Забыл. Тиберий.

— Тиберий Клавдий Максимус,[36]— торжественно произнес Искандер.

— Почти как императора!

— Императору до него далеко, — проговорил Искандер. — Тиберий — истинный римский легионер. Начал службу в Седьмом Клавдиевом, а потом его перевели во Вторую Паннонийскую алу — для укрепления рядов. В то время Траян готовился к войне с даками. В Первую Дакийскую кампанию Тиберия отобрали в особые части как «дупликария эксплоратора» — это что-то вроде горного спецназа. Ведь боевые действия собирались вести в Карпатских горах! Тиберий дважды получал награды из рук императоров — Домициана и Траяна, а во Вторую Дакийскую войну именно его отряд догнал царя Децебала, который пытался скрыться. Тот в степь бежал, а Тиберий его настиг где-то между Прутом и Днестром… пардон, — между Пиретом и Тирасом. Так что. Тот еще волк!

— Да-а… — протянул Эдик. — Интересный дядечка. А нам-то он зачем? Или ты думаешь, он знает, где золото зарыто?

— Не болтай ерунды, — прогудел Гефестай. — Тиберий — римский легионер! Откуда ему знать, куда Децебал золото заныкал?

— Тиберий дослужился до декуриона,[37]— поправил кушана Сергий, — а что ему известно, уточним в Дробете, его ала там стоит.

— Должен же он хоть о чем-то быть в курсе! — поделился Искандер своими надеждами. — Между прочим, Скория, я имею в виду того жреца, посланца Сирма, прикончили именно в Дробете. Мало ли. Может, Тиберий что-то слышал, кого-то видел. В общем, встретимся, поговорим, и всё станет ясно как летнее утро!

— И все равно, — вернулся Чанба к заданной теме, — непонятно, что тому «Карлсону» надо было?

— Вот пристал… — заворчал Гефестай. — Тебя что, Искандер занудством заразил?

— Ну а все-таки? — не унимался Эдуардус.

— Можно подумать, ты не понял, — проговорил Лобанов. — Акул манит запах крови, стервятников — запах падали, а носители разума идут на запах золота. Так что зря Турбон надеялся удержать новость в секрете. Три телеги золота — это вам не хухры-мухры. Да я почти уверен — о сокровищах уже пол-Дакии знает!

Внезапно Искандер, ехавший впереди, поднял руку, предупреждая товарищей, и разговор смолк.

— Что там? — спросил Сергий.

— Не знаю… — проговорил сын Тиндара. — Вроде кричал кто-то.

Роксолан прислушался.

— Вот, опять! — воскликнул эллин. Сощурившись, Лобанов осмотрелся. Дорога на Сингидун[38]проходила через густой лес. Деревья по сторонам виа были срублены на расстояние броска копья, и видно было далеко, но возвышенность впереди скрывала участок дороги.

— Вперед! — скомандовал кентурион-гастат.

Преторианцы погнали коней рысью. Въехав на покатую возвышенность, Сергий увидел картину задержания «нелегальных иммигрантов» — отряд вооруженных всадников, числом до контуберния,[39]окружал толпу варваров. То, что это именно варвары, сомнений не вызывало — все мужчины, бородатые и косматые, щеголяли в штанах и куртках, а визжащие женщины были одеты в длинные сарафаны и вязаные кофты. У римлян совершенно иные моды. Но и сами всадники не принадлежали ни к легионерам, ни к бенификариям, патрулировавшим дороги. Нападающие выглядели как типичные германцы — в меховых куртках и штанах, с бородами, на головах — обжимающие рыжие космы рогатые шлемы.

— Опять эти, — воскликнул Эдик, — «гвардейцы кардинала»!

— Батавы, — подтвердил Искандер, деловито развязывая ремешки на обоих мечах.

— Да они их просто грабят! — пригляделся Чанба.

— Рысью! — гаркнул Сергий. — Всыпем фрицам!

И все четверо, со свистом и гиканьем, понеслись с горки.

Батавы, деловито отбиравшие у «иммигрантов» ценные вещи, заметили прибавление новых действующих лиц, но нисколько не встревожились, обрадовались даже — драку германцы любили не меньше разбоя.

Роксолан придержал коня и перемолвился с Гефестаем парой слов. Рыжий батав, выделявшийся обилием золотых цацок на панцире, поднял руку и выехал вперед. Роскошный экземпляр! Сверкающий шлем-шишак с торчащими рогами венчал батава, придавая грозный оттенок взгляду маленьких синеньких глазок из-под насупленных белесых бровей. Порядком засаленная борода была заплетена в косички. Монументальное тулово хранил кожаный доспех, обшитый бронзовыми пластинами, на плечах лежал плащ, подбитый лисьим мехом, а в руке, как скипетр, германец держал боевую секиру-оскорд. Конь был под стать всаднику — толстоногий фризский жеребец. Он тяжело переступал огромными, в две ладони копытами, потряхивая лохматой головой на короткой массивной шее. За гривой почти не видно было ремней узды и нагрудника.