Книга Бархатный Элвис - Грег Ф. Гифьюн

и дешевые солнцезащитные очки. Как и многие другие торговцы такого рода, он путешествовал вверх и вниз по Восточному побережью в скромном передвижном доме, а его товар, столы и палатка хранились и перевозились в прицепе, который он буксировал за собой. Переезжая из города в город, он устанавливал торговые палатки в различных злачных местах и туристических ловушках, продавал свои товары, а затем собирал вещи и отправлялся в следующий город, на ярмарку или блошиный рынок.

Последние несколько недель Герм Бланшар занимался бизнесом на парковке в Хьяннисе, расположенной рядом с оживленной торговой площадью. Его солнцезащитные очки были выставлены аккуратными рядами на паре столов под небольшим тентом, а бархатные картины с изображением плачущих клоунов, голых черных телок с огромными афро, скачущих на тиграх, Элвиса, Мэрилин Монро, Джеймса Дина и других совершенно нелицензированных и отвратительных изображений культовых знаменитостей и голливудских фильмов были расставлены и организованы так, чтобы смотреть на толпу на улицах и проезжающий транспорт. Это был преимущественно денежный бизнес, и, по словам Кевина-Кита, в обязанности которого входило помогать Герму работать за столами, продавать картины и следить за тем, чтобы никто не украл товар (в первую очередь солнечные очки, поскольку большинство картин были слишком большими, чтобы пронести их незамеченными), Герм хранил все свои доходы в сейфе, который стоял в его передвижном доме. Судя по всему, он не очень-то разбирался в банках и налогах, поэтому предпочитал держать наличные при себе и использовать их по мере необходимости. Работали там только он и Кевин-Кит, и хотя это означало пятнадцатичасовые смены шесть дней в неделю (по воскресеньям Герм дела не вел), Герм платил ему пятьдесят баксов в день наличными, из-под стола.

Кевин-Кит увидел в этом возможность. У парня было полно наличных, и он был готов к тому, чтобы их забрать. Проблема заключалась в том, что Кевин-Кит не был преступником с сильной рукой, он только притворялся таковым. Он был скорее из тех, кто врывался в дома, когда никого не было дома, и крал украшения или телевизоры — все, что можно было заложить или быстро продать на улице за деньги, вырученные от продажи наркотиков. Эта работа требовала навыков, выходящих за пределы его зоны комфорта, поэтому он отправился к своему приятелю Крэшу и ввел его в курс дела.

Они планировали выполнить работу в конце следующей недели, как раз перед тем, как Герм соберет вещи и уедет, потому что именно тогда у него будет больше всего денег. Но планы Герма внезапно изменились, и накануне вечером он сообщил Кевину-Киту, что уезжает на следующее утро и больше не нуждается в его услугах. Очевидно, он направлялся на какой-то огромный блошиный рынок в Нью-Джерси, где, по его мнению, он сможет заработать гораздо больше денег. Хорошо для Герма, но плохо для Кевина-Кита, который считал, что его поимели с дополнительных трехсот баксов, не облагаемых налогом, на которые он рассчитывал. Это также означало, что счет будет легче, чем казалось на первый взгляд. Так что теперь встал вопрос: оставить сделку в прошлом и забыть обо всем, или все же ограбить парня до того, как он утром уедет из города?

Я стоял и слушал все это, а потом сказал: «Ладно, сколько денег?»

«Хорошо», — сказал Кевин-Кит, затягиваясь сигаретой и выдыхая через нос. «Герм сказал мне, что каждый день он начинает со ста фитов, потому что ему нужно заплатить мне мои фиты, фиты за аренду участка и еще фиты на расходы, такие как еда, напитки, бензин и все такое. Я проработал там всего несколько недель, но в плохой день мы могли сорвать около шестисот».

«Значит, в плохие дни он зарабатывает четыре- пять сотен в день», — сказал я. «Шестидневная неделя — это двадцать семь сотен».

«Да, но это были плохие дни, а их было не так уж много».

«Хорошо, а что такое хороший день?»

«Пара тысяч», — сказал он. «Может, двадцать пять сотен, иногда больше».

Крэш затянулся, выкашлял облачко и передал его Молли. «Скажи ему, сколько примерно берешь, братан».

Кевин-Кит пожал плечами. «Через четыре недели Герм будет иметь по меньшей мере восемь или девять тысяч. Может быть, даже десять или одиннадцать, а может, и двенадцать, чувствуешь?»

«И он хранит все это в сейфе в передвижном доме?»

«Да».

«А Герм носит с собой оружие?»

«Дробовик, помповик двенадцатого калибра. Он весь день сидит за столом, принимает деньги, дает сдачу и все такое. Когда он открыт, он держит его под столом, где может до него добраться».

«А когда он не работает?»

«В мобиле».

«Знаешь где?»

«Не совсем.»

«Я так понимаю, после работы он зависает в мобиле?»

«Обычно сначала перекусывает, потом да».

«Он остается прямо там, на парковке?»

«Да«, - сказал Кевин-Кит, — „та, что возле “Стоп и Шоп»».

Я знал, какую парковку он имеет в виду.

«И что за парень этот Герм?» спросил я.

«Достаточно милый чувак, я думаю».

«Нет, я имею в виду, он из тех, кто будет сотрудничать, пока его грабят, или он считает себя крутым?»

«Если бы у него был дробовик, возможно, но без него он ни хрена не сделает».

Я посмотрел на Крэша, который ухмылялся. «Значит, это вооруженное ограбление, а я — охрана, то есть я занимаюсь вооруженной частью».

«Да, но я тоже буду паковать вещи, тебе просто нужно прикрывать меня». Крэш наклонил голову в сторону Кевина-Кита. «Он не занимается подобной работой, но он будет там, чтобы доставить нас к сейфу. Как только мы окажемся там, наша задача — заставить его открыть его. Мы войдем и выйдем, детка. Мы исчезнем, как призраки, прежде чем он поймет, что его поразило. Это будут самые легкие деньги в твоей жизни».

«По нижней границе — около восьми тысяч, по верхней — может быть до двенадцати», — сказал я. «Я правильно понял?»

Кевин-Кит кивнул и подмигнул мне сквозь сигаретный дым.

Я повернулся к Крэшу. «И в любом случае, все, что ты мне заплатишь, — это штука?»

«Здесь нет коммунистов, брат. Всегда есть возможность договориться».