Книга Дар колдуна - Алена Лайкова

не уверен в своих силах. Ваш друг слаб, но храбр, я же… Я боюсь. — Слова давались магу с трудом, и он всё больше съёживался под взглядами собравшихся. — Я опасаюсь, что в какой-нибудь миг дам слабину и все усилия полетят прахом. У молодого Мервея гораздо больше шансов провести этот обряд, чем у меня.

Внимательно слушавший эту речь Мартин опустил глаза и нервно сглотнул. О чём он думал и что сейчас творилось в душе юноши, понять было невозможно. Леона некоторое время смотрела на чародея взглядом, полным гнева, а потом отвернулась. Выйдя из-за стола, она заговорила с матерью и Мартином, будто больше не замечая съёжившегося рядом мужчину, и это нарочитое равнодушие ещё больше склоняло голову бедняги к земле.

— Что ж, если никто не может использовать кольцо, нам остаётся только заново созывать всех румийских магов. Пускай приходят самые сильные и смелые. Может быть, — принцесса глянула в окно, словно что-то прикидывая. День только начинался, но все прекрасно понимали, как мало осталось времени. — К смерти отца как раз найдётся достойный кандидат. Правда, лечить будет уже некого.

Королева снова обхватила себя руками, будто мёрзла. Леоне показалось, что воздух в комнате звенит от непролитых слёз и непрозвучавших криков. Как бы она ни держалась внешне, на самом деле ей было плохо и жутко, как в кошмарном сне. Только появлялась надежда, как тут же что-то её рушило, убивало. Девушке казалось, что они гоняются за призраком, постоянно ускользающей, исчезающей из поля зрения тенью. Она и не знала уже, смогут ли они спасти короля или хотя бы королевство.

— Рудольф. Хорвандский принц, — внезапно произнесла принцесса, и все взглянули на нее в ожидании продолжения. — Он обещал нам помочь, а его волшебник очень силён. Кроме того он смел — все хорвандцы отважны, у них это в крови. — Леона кинула короткий взгляд на чародея. — Пошлёшь за ними голубя прямо сейчас. Пускай срочно возвращаются. Он-то нам и поможет.

Мужчина поклонился. В его голосе слышалось неподдельное облегчение.

— Конечно, Ваше Высочество. Он и правда очень хорош. Уверен, что он справится.

Принцесса поморщилась и коротко бросила:

— Иди.

Чародей кивнул и поспешил к выходу. Нужно было торопиться, хорвандцы уже должны были отъехать достаточно далеко. Дождавшись, пока он уйдёт, Леона осторожно забрала у Мартина кольцо. Горный хрусталь приветственно блеснул в оправе. Чуть-чуть полюбовавшись кольцом, Леона бездумно надела его и повертела рукой, разглядывая. У Мартина перехватило дыхание. Кольцо скользнуло на её палец легко, как родное, и юноша тут же вспомнил, как хранил его все это время, как принёс в день бала во дворец в надежде преподнести принцессе вместе с предложением руки и сердца. Леона так же рассеянно стянула кольцо, но наваждение никуда не исчезло.

- Марти, — заговорила девушка, отвлекая парня от этих мыслей, — я выделю тебе комнату во дворце. Можешь остаться здесь или отправиться домой, как захочешь. А пока отдохни. Сейчас уже ничего не сделаешь, остается только ждать.

— Я покажу ему комнату и попрошу слуг её приготовить, — добавила мать и, поднявшись, жестом предложила Мартину следовать за ней. Тот пошёл, задумчиво глядя перед собой и, кажется, не осознавая, куда его ведут.

На пороге королева оглянулась на Леону и улыбнулась. Леона благодарно кивнула в ответ. Сейчас ей было совершенно не до Мартина, хотя ей и было, за что его благодарить. Друг сделал больше, чем любой чародей их королевства. Воистину род Мервеев хранит великие тайны. Оставшись одна, принцесса подошла к своему столу и вставила ключ в замочную скважину. Кольцо легло на дно потайного ящика. Теперь, когда хрусталь был надежно спрятан, стоило привести себя в порядок после ночи в библиотеке. Всё равно до приезда хорвандца они ничего не могли сделать. С трудом заставив расслабиться вечно напряженное тело, Леона позвонила, вызывая служанку.

Оставалось только ждать. Принцесса подошла к окну, разглядывая залитую солнцем улицу и не видя её. День выдался приятный — тёплый, с лазурным небом и легкими облаками, бегущими высоко над городом. Настоящий день уходящего лета. Только Леона осталась равнодушна к его красоте. Она стояла у окна, прислонившись лбом к стеклу, и мысленно подсчитывала, как много могла проехать карета Рудольфа за сутки. До Хорванды они, конечно, не добрались, но треть пути могли проделать. Успеют ли вернуться? Помотав головой, Леона села за письменный стол. Пододвинув к себе чистый лист бумаги, принцесса задумчиво прищурилась и взялась за карандаш. Когда служанка с тазом и полотенцами наконец вошла в кабинет, она увидела, что наследница Румийского трона что-то старательно рисует за своим столом. Леона набросала два силуэта, парой штрихов обозначив знакомое теперь ей лицо беглого колдуна и профиль отца. На листе красовались два врага, два человека, каждого из которых она по-своему ненавидела. И даже когда прислуга уже принялась переодевать хозяйку, Леона нет-нет да кидала на рисунок задумчивый взгляд.

День тянулся медленно, будто кто-то могущественный нарочно растягивал минуты и часы в бесконечную ленту. Переодевшись и умывшись, Леона побывала в столовой, потом помогла матери и министрам разобрать накопившиеся дела, изучила произошедшие за эти дни в королевстве события. Каждые полчаса, отрываясь от отчётов, Леона посылала узнать, не приехал ли Рудольф со своим магом. Кареты не было. Принцесса изучала последние приказы отца, листала подшивки судебных приговоров и полицейские досье, а сердце сжималось от тревоги. Что если они опоздают? Маг говорил, осталось двое суток. Значит ли это, что Гильем погибнет уже вечером, или он все же доживёт до утра? Леона не знала, но, как бы то ни было, день подходил к концу, известий не было и тревога нарастала. Когда на улицы опустились сумерки, Леона, ни с кем не разговаривая, ушла к себе.

Пройдя по непривычно тихим коридорам дворца, принцесса, затаив дыхание, заглянула в спальню отца. Тот дышал, слабо, с хрипами, но всё же дышал. На скрип двери Гильем не обернулся, да Леона и не хотела, чтобы он её видел. Тихо прикрыв створку, она скользнула в свой кабинет и уже там, вздохнув, подошла к окну. Отсюда были прекрасно видны ворота, мимо которых шла главная улица столицы. Ни одной кареты у ворот не стояло. Пододвинув кресло ближе, Леона села и стала наблюдать за развернувшимся пейзажем, боясь пропустить приезд кареты. Пламя свечей и огонь в камине слабо освещали темнеющую комнату, за окном одна за другой зажигались звёзды. Вечер опускался на город — прохладный, свежий, как родниковая вода, пьянящий и нежный. Казалось, чувственная прелесть подходящего к концу лета захватывала и горожан, и потому прохожие сегодня выглядели спокойными, даже умиротворенными, ходили неторопливо, наслаждаясь приятной погодой. Леона тоже чувствовала, насколько легче дышится у открытого окна, и невольно подсаживалась ближе, пытаясь хоть как-то унять беспокойство. Она пила этот воздух, глотала его, надеясь на облегчение, и ей становилось лучше. А хорвандцы всё не ехали, и странное спокойствие мешалось с мыслями о том, что делать, если Гильем проиграет эту битву.

Леона задумчиво посмотрела на так и лежащий на столешнице набросок двух врагов, подтянула его к себе и, просто чтобы отвлечься, принялась дорисовывать, проводя в неровном свете огня и звёзд тонкие карандашные линии. На улице вступала в свои права ночь,