Книга Ледяная колыбель - Ярослав Гивиевич Заболотников

похож, а меч уже и не пригодится.

— План с огнём мне нравился больше… — вампирша водила взглядом по блестевшим наконечникам стрел. — У нас же есть сейчас план? — в голосе проскользнули нотки сомнения.

— Вроде того… А этот где? — недосчитался пленника Рэксволд. — Уголёк решил стать угольком?

— Я перерезал путы, сунул ему тулуп, но он таким волком посмотрел, что мне даже как-то не по себе стало. Дверь нараспашку. Мы ему ничего не должны, — следопыт оглянулся на вход, за которым виднелись засыпанная горящими головёшками лестница и дымное небо под потолком.

— Правильно. Пусть дальше сам барахтается. Достал уже, — покосившись на солнце, ассасин накинул обрамлённый мехом капюшон. — Боги… Лучше б не переодевался. В таком и помирать стыдно…

Ингрид наблюдала за кучкой странников, ряженных в одежды вражеского клана. Её взгляд был холодным и острым, точно сосулька. Чужестранцы. За Ледяными Пустошами. Без верёвок и мешков на головах, свободные будто ветер. А с ними — её лучшая воительница, пропавшая без вести вместе с ценным грузом. Даже не связанная. За нарушение традиций Срединного Грондэнарка любую другую должно бы высечь цепной плетью и казнить на месте за первый обронённый стон. Но Кайлор… Кайлор следовало выслушать. Доказанная в битвах верность давала ей право защитить себя словом. Один раз.

Эрминия глядела, как, опустив оружие, расступаются лучницы, а всадница на лосе величаво выезжает вперёд. По хмурому лицу Кайлор было ясно, что это не одобрительный призыв — скорее суд.

— Стойте, где стоите… — бросила «сова» и пошла навстречу предводительнице.

— Что происходит-то? — поинтересовался Джон, а затем опасливо посмотрел на полыхавшую крышу. — Может, нам тоже отойти, покуда балки на голову не посыпались?

— Здесь ждём, — Эрминия не сводила глаз со спины темноволосой.

— Расслабься. Глупее ты уже не станешь, — Рэксволд держал руки у ножен с тесаками. — Тут тепло. Погрей кости. Пока ещё можешь. Не исключено, что это наш последний огонёк. Видишь, бестия сутулится и в пол смотрит. Разговор будет не из приятных. И, чую, виной тому мы.

— В такие моменты понимаешь, насколько слаба моя магия… — пасмурно заметила вампирша.

Кайлор и Ингрид встретились на полпути, между странниками, основным отрядом и шеренгами лучниц по бокам.

— Чествую тебя, Мать Сов… — темноволосая не позволила себе поднять глаза выше лосиного носа. — И подчиняюсь твоей воле…

— Перед совами, живыми и мёртвыми, я даю тебе шанс оправдаться, — чеканя каждое слово, изрекла предводительница. — Очисти своё имя, Кайлор Несразимая, или прими кару, тяжёлую, как молот Бельвельгала.

От упоминания бога войны душа Кайлор съёжилась, но затем расправилась, вместе с плечами: пока приговор не вынесен, она всё ещё достойная воительница — нужно соответствовать. Северянка осмелилась взглянуть в морщинистое лицо, окаймлённое кожаным шлемом с птичьими черепами возле ушей.

— Тогда начну с самого начала… — темноволосая опустила взор на стекавшие из-под шлема пряди, что цеплялись за тонувшее в меху ожерелье из совиных лап. — С каравана… До города оставался какой-то час. Мы уже мчались по Горбатому Лесу. Не знаю, сколько «Смеющийся топор» морозил зад в буране, но нас там давно ждали. Натянутая цепь переломала ноги оленям, и ещё до того, как сани остановились, стрелами выкосило половину наших. А потом из-под снега чёртовыми глухарями выскочила толпа… Мы бились бесстрашно, ожесточённо. Сангарда Колючая со стрелой в шее зарезала одного из ублюдков. Альвхильд Белолицая успела перестрелять троих. Да я сама раскроила пару рож, выбила их гнилые зубы через затылки… — словно боясь обжечь предводительницу полным ненависти взглядом, Кайлор отвела его к темневшему на холме лесу. — Всё без толку. Нас разбили. Их крики до сих пор стынут в моих ушах. Я должна была остаться там. Лечь рядом с остальными. Но один из нападавших признал во мне командующую. На меня накинули сеть и скрутили…

— Продолжай… — строго сказала Ингрид.

— Три дня я пробыла в плену, в этом самом доме. Мною пользовались как шлюхой. Пытались выставить на посмешище. Потом же в деревню кто-то пришёл. Завязалась потасовка. Меня увели наверх и вырубили. Когда, очнувшись, я сумела выбраться, наткнулась на горстку чужаков. Без понятия, как так вышло: они спали в доме, пока трупы захватчиков заносила метель. Я взяла их в плен. Всех. Хотела выпытать правду. Однако среди них оказалась северянка, знающая наши обычаи. Вон та, с золотой косой, — на миг обернулась Кайлор. — Ловкая, ничего не скажешь. Бросила мне вызов по праву узницы. И я позорно проиграла. Снова загремела в колодки. Она говорила, что последний из тех выродков пал от её руки. Не вижу повода ей не верить. Отпустив меня, чужаки искали встречи с тобой, Мать Сов. Я же больше недостойна зваться Кайлор Несразимой и готова понести любое наказание…

— Совы услышали твою речь… — ледяным тоном сообщила Ингрид. — Пусть их шёпот решит твою судьбу… — она сняла рукавицы и, прикрыв глаза, положила ладони на черепа около ушей.

Кайлор преклонила колено и уронила взор в ослепительно белый снег. Непокрытую голову обдавало теплом лосиного дыхания, но по нутру струился мороз. Ни Боги, ни Духи не простят разгромного поражения — скоро грудь пронзит копьё, и холодная сталь низвергнет душу в царство вечного мрака, Мёртвую Лощину, где та будет влачить жалкое существование с другими бесславно павшими. Возможно, так и задумано. Остаётся надеяться, что наблюдавшим за казнью призракам хватит одной жертвы и они пощадят остальных. Клан превыше всего.

Через полминуты, долгие, как охота на зайца самотопом, сверху раздался шорох. Затем — шелест сухой кожи по древку, и вот оно взмыло прочь из снежного полотна. В грудь Кайлор упёрлось остриё, а сверху раздался голос предводительницы:

— Совы дали ответ… Ты проиграла битву… Проиграла поединок… Но не войну. Твоё сердце всё ещё бьётся. Только теперь, помимо преданности и храбрости, в нём поселились жажда отмщения и всполохи мудрости. Такие воительницы угодны Богам, нужны Клану и достойны находиться подле меня. Меж тем, отныне ты больше не Кайлор Несразимая. Ты — Кайлор Перерождённая. Встань и займи своё место в наших рядах.

— Кажись, закончили: чертовка мослы из снега вынула… — пробормотал Рэксволд. — Да, гляди-ка, на сохатом к нам направилась, — он поймал в кулак оседавший перед лицом пепел и растёр его пальцами. — Ох, не люблю я, когда на меня сверху вниз смотрят.

— Отвернись, значит, — сухо сказала Эрминия. — Это матрона. От разговора с ней зависит наше будущее. Пока мои клинки в ножнах, никто не встревает, что бы ни стряслось.

Ингрид Стужерождённая, с возложенным на рога копьём, подъехала к странникам. Взгляд тёмно-карих, словно распаханная земля, глаз упал на златовласую:

— Молвят, ты крепка. И телом, и духом, и умом. Так почему же не убила ту, что желала твоей смерти? Если ты и впрямь из этого края, должна знать: север не прощает слабости…

— А ещё север не прощает глупости, — Эрминия взирала в грубое лицо, покрытое сетью мелких морщин. — Когда-то я и сама подумывала вступить в ряды «Сов». Убить её — плюнуть в собственное отражение. Мне близки ваши идеалы.

— Что же тебя остановило?

— Цвет волос, за который мать обвинили в блуде с чужаком и скормили волкам.

— Мы разделяем не все убеждения волхвов. Шесть лет назад под нашими знамёнами сражалась Тора Огненная. Рыжие ли волосы или подобные золоту — не важно, если твоя душа выкована здесь. Но, как вижу, ты пошла по стопам матери. Иноземцам нельзя пересекать Ледяные Пустоши. Это карается смертью.

— Мы и не пересекали. Точнее, не по своей воле… — Эрминия искала варианты объяснить внезапное попадание вглубь материка. — Нас сюда притащили силой. Решили, поймали рабов для арены Грон-Бан-Горта. Только мы оказались им не по зубам, и теперь я со своими людьми держу путь обратно к Хладному Берегу.

— Твои слова не сильно меняют ситуацию, — равнодушно сказала Ингрид.

— Но дают право отступиться от законов. Как-никак, мы выпотрошили два десятка ваших врагов и сохранили жизнь воительнице, — мешая ложь с правдой, спокойно говорила Эрминия. — Кроме того, я знаю, зачем вы сюда наведались. Фалвар. Я, конечно, не вскрывала те, еле выступающие из снега, бочки, штук восемь, не меньше, но что ещё станут хранить на морозе? Жаль, их уже совсем занесло. Найти будет непросто.

— Вижу, к чему ты клонишь… Но в моём распоряжении сотня человек.

— Само собой. Скорее всего, фалвар неподалёку, у какого-нибудь из домов. А может,