Книга Эмигрантское чтиво - Асия Караева

холодно, а мне казалось, что в комнату не поступал воздух… Тогда выходила на улицу, чтобы надышаться.

И снова были эти страшные мысли, что пора со всем покончить. Неправильные мысли, и они меня преследовали. Чтобы от них избавиться звонила знакомым, но ты знаешь, что у меня нет здесь настоящих друзей. Я не хотела звонить тебе. Боялась, что ты спрячешься в фуре и приедешь. Ведь у тебя нет документов. Ты могла совершить какую-то глупость, которая стоила бы тебе жизни…

Теперь понимаю, почему у меня были мысли себя ранить. Не беспокойся, я больше этого не делаю, я выросла из этого. Когда мне было шесть лет, моя мать поссорилась с моим отцом и они не разговаривали друг с другом в течение недели. Как-то моя мать закрылась надолго в ванной. Потом позвала моего отца. Он вошел в ванную комнату и крикнул, чтобы я не выходила из своей комнаты. Прошло около часа. Я вышла. В квартире никого не было. Я увидела, что ванная полна крови. Моя мать порезала себе вены, а мой отец позвонил в скорую, и потом они уехали в больницу. А я осталась одна вместе с этой ужасной ванной, наполненной кровью моей матери. С тех пор, когда мои родители ссорились, я прятала все острые предметы, которые были в нашем доме. Это продолжалось, пока я не стала подростком. Тогда я начала играть с этими острыми предметами, это было не часто, только в те моменты, когда кто-то меня сильно ранил словами.

Сейчас со мной всё хорошо, не беспокойся. Я смогла найти в себе силы после долгого молчания Матиаса. Каким-то образом смогла… Я горда собой и еще очень благодарна той силе, которая была дарована мне Свыше.

Когда стала приходить в себя, получила электронное сообщение от Матиаса. Он спросил, могу ли я прислать ему денег. Сказал, что у него все хорошо, но Никарагуа оказалось очень дорогой страной. Он этого не ожидал. Я была в бешенстве. Он не соизволил послать ни одного сообщения в течение месяца, а теперь, когда ему нужны деньги, решил написать!

Так начался странный период в моей жизни. Я прогуливаю университет. Я никогда еще этого не делала. Началась «Эпоха Джаза»! Джаз перед «Великой Депрессией». Мне всё кажется сладостным: боль любви и свобода. Чувствую себя опьяненной!

Я провела целый месяц в страданиях, а сейчас возрождаюсь, как Феникс. Я взяла студенческий долг в банке и теперь трачу деньги. На одежду, на вечеринки… У меня появились две подружки, с которыми выхожу в город. Одна блондинка, а другая рыжеволосая. Мы хорошо веселимся. Трио блондинки, брюнетки и рыжеволосой. Куда бы мы не зашли, все мужчины у наших ног!

Я выпиваю. И нюхаю кокаин. Поняла, что мне нравится вкус крепкого спиртного не только за его эйфорию. Я одеваюсь как в «Век Джаза». На моих глазах — тяжелые темные тени, создающие эффект глаз с поволокой. Еще я подстригла свои длинные волосы. У меня теперь стрижка, как у Луизы Брукс. Может даже закончу, как Лулу из «Ящика Пандоры»[1], но мне на это наплевать.

Я встретила Николая в одном из баров. Он как всегда был с друзьями адвокатами, выглядевшими так идеально, будто они не люди, а роботы. Но не Николай. У него теплые невинные глаза и улыбка ангела. Он не принадлежит холодному корпоративному миру. Это ошибка природы, что он туда попал. Он добрый, хрупкий и стеснительный, несмотря на то, что такой красивый. А может природа позволяет, чтобы 0.001 процентов добрых невинных людей попадали в корпоративный мир? Что они сделают одни одинешеньки? Они ведь не нарушат баланса. Всего то один Николай в океане тьмы…

Я поняла, что он искал чего-то темного и таинственного. А я как раз проходила мимо. Помнишь, Николай увидел меня в готическом наряде несколько месяцев назад? Мы так с ним и не встретились попить кофе, хотя я обещала.

Я решилась, моя дорогая Мия! В моей жизни было предостаточно готики! Я должна порвать с Матиасом! Когда он вернется из своей любимой Латинской Америки, я с ним порву. Чувствую себя такой свободной!

Я снова поцеловалась с Николаем. В первый раз я с ним поцеловалась уже очень давно. Я была выпившей, мы поцеловались, а после этого я была с ним холодна. Так что Николай боялся ко мне подойти, ну, знаешь, типичный датский мужчина… Думал, что он мне не нравится и что я с ним поцеловалась, только потому что напилась.

В этот раз всё было по-другому. Я не была пьяной, может только излишне веселой от кокаина, от которого у меня блестели глаза ярче, чем обычно. И еще я была уверена в себе. Обычно я умираю от страха, когда рядом с мужчиной, в которого влюбляюсь. Не знаю, может я изменилась после моего смелого решения порвать с Матиасом. Или кокаин придает мне мужества?

Я еще раз встретилась с Николаем и еще, и еще. Мы с ним почти не разговариваем. Встречаемся в клубах с очень громкой музыкой, где невозможно говорить. Мы только танцуем и целуемся. Если честно, Николай не разговорчив и у него стандартное мышление. Он — bonus pater familias[2]. Так что у меня нет никакого желания с ним разговаривать. Боюсь ранить его своими безумными мятежными мыслями о переустройстве мира. А я не хочу его ранить. Он — не Матиас.

Когда мы вместе с Матиасом, мы раним друг друга словами. Мы этого не хотим, но у нас почему-то так получается. Причем, каждый день. Не знаю, почему мы с Матиасом не можем вести нормальную беседу. Что это? Жестокая игра? Или на нашей с ним любви печать проклятия? Но достаточно уже о Матиасе, ведь я должна с ним порвать!

Пожалуйста, напиши мне, как только сможешь! Так тебя не хватает!

[1] «Ящик Пандоры» — классика немого кино, фильм немецкого режиссера Пабста с Луизой Брукс в главной роли. Героиня вынуждена выйти на панель, а ее первым клиентом оказывается Джек Потрошитель.

[2] Bonus pater familias(лат.) — добропорядочный отец семейства — юридический термин в скандинавском праве.

Ты — просто сумасшедшая!

Анара, почему ты ничего не написала! Я так волновалась! Чувствовала, что-то не так, но не могла понять, что именно. Мне приснился сон: будто нахожусь в странной квартире, стерильной, белой, чистой. И ты тоже была там. Мы разговаривали, как два незнакомца, которые увидели друг друга в первый раз. Потом я забыла о сне. И загнала его в глубину подсознания — боялась думать о том, что с тобой что-то произошло.

Ты права. Мне нечего терять. И поэтому я свободна. Но хочу приехать и убедиться в том, что с тобой действительно всё хорошо. Знаю, ты скажешь, что это невозможно. И как всегда будешь права. Но я чувствую свою вину в том, что оставила тебя одной в этой убогой стране с людьми из фильма «Плезантвиль»[1].

Не говори о вещах, когда они уже прошли. Обещаю, что не совершу ничего глупого — не сяду в самолет и не спрячусь в фуре, чтобы приехать к тебе. Но ты должна обещать, что будешь писать правду и рассказывать о том, что именно с тобой происходит.

Порви с Матиасом! Сделай это! Не дай ему разрушить твои мечты, когда ты так много работаешь над тем, чтобы они исполнились. Не позволяй ему забирать у тебя деньги, а потом плохо к тебе относиться. Знаю, не мне об этом говорить, ведь я со многим мирюсь, когда это касается мужчин. Но мужчина не сможет подвести меня к пропасти. Во всяком случае, пока у меня есть ты.

Наверное, поэтому я никогда полностью не доверяюсь мужчине. Как сейчас я вижусь одновременно и с Оливером, и с Дон Жуаном. Это позволяет мне держать обоих на расстоянии. Чем больше я от них отдаляюсь, тем больше их ко мне притягивает. Дон Жуан продолжает приносить подарки и водит меня в рестораны. Он всё такой же таинственный, но при этом ведет себя так, будто не хочет меня потерять.

Несколько дней назад я даже нашла в себе смелость спросить его, как мне решить вопрос с легализацией в стране. Он сказал: «Детка, не стоит беспокоиться, я обо всем позабочусь».

Я удовлетворилась его ответом, хотя до сих пор не знаю, что именно он имел в виду. Меня тянет к нему потому что он — настоящий мужчина. Не как те мальчики, с которыми я обычно играю ради забавы, чтобы убежать от одиночества.

С Оливером мы всё на той же странице. Мало, что изменилось в наших отношениях с тех пор, как встретились. Недавно он пригласил меня