Книга Принадлежащая - Лилиана Карлайл

меня достаточно, чтобы напугать меня и заставить подчиниться.

— Вот тут ты ошибаешься, Миа, — шипит он, и я хватаю его за руку, пытаясь оттолкнуть от себя. — Мне чертовски нравится то, что я делаю.

Яд сочится из его слов, пока я борюсь с его хваткой, молча умоляя его отпустить меня. Он приближает губы к моему уху, и я дрожу.

— Ты знаешь, сколько денег я зарабатываю за каждую проданную Омегу? — Он шепчет. — Миллион. Каждая гребаная.

— Остановись, — выдыхаю я, но он удерживает меня на месте.

Он лжет, шепчет отчаянный голос внутри. Он лжет тебе.

— Ты знаешь, от чего я тебя спас? — Он продолжает. — Тебя собирались отдать лидеру Спасителей. — Ты была подарком, потому что они все приехали сюда, чтобы обсудить планы. Планируют поймать и продать еще больше девушек. Я принимаю решения, детка. Все это по моему приказу.

На меня накатывает волна тошноты. Я больше не могу слушать, но он продолжает.

— Я плохой парень, милая, — обещает он, целуя меня в щеку. — Никогда не забывай этого.

— Пожалуйста, Стефан, — плачу я, слезы текут по моим щекам. — Пожалуйста, прекрати.

Наконец он отпускает меня, в его глазах боль. Я чувствую на себе его пристальный взгляд, когда закрываю глаза, отказываясь смотреть на него. — Миа, — вздыхает он. — Я делаю то, что должен делать, чтобы выжить. Мы все это делаем.

Он вытирает слезу с моей щеки, и я всхлипываю.

Мое сердце разрывается от его слов, но внутренний голос говорит мне, что в этой истории есть нечто большее.

И, по глупости своей, я предлагаю ему заглянуть в мое прошлое.

— Ты не заслуживаешь знать это, — бормочу я, уставившись в деревянный пол. — Но… я тоже сделала то, что должна была сделать, чтобы выжить. Это не значит, что ты всегда должен это делать.

Я ожидаю, что он рассмеется или прекратит разговор, но он молчит, пока я продолжаю.

— Моя мать… в детстве она заставляла меня делать то, чего никто не должен делать. Я была ее разносчицей.

Его запах пропитан кислой эссенцией гнева, и я встречаюсь с ним взглядом.

— Она научила меня лгать и воровать. Сказала, что сказать врачам, чтобы они дали еще таблеток. Когда она была в отчаянии, она сломала мне руку, а затем отвезла в отделение неотложной помощи. Она хранила обезболивающие у себя.

Воспоминания прокручиваются в моей голове, пока я разговариваю с ним, и внезапно его руки обвиваются вокруг меня.

Я знаю, что должна бороться с этим. Я знаю.

Но я таю в его объятиях и продолжаю рассказ.

— Когда я была достаточно взрослой, она заставляла меня покупать это для нее. А когда не было денег, она закладывала мои вещи. Когда-то у меня был ноутбук. Он был старым у моего одноклассника. Потом она продала и это тоже.

Я прикусываю губу, чтобы не расплакаться. Он единственный, кто знает эти секреты, и я ненавижу то, что чувствую себя в безопасности, доверяя ему.

Он, должно быть, тоже это чувствует, потому что ведет меня обратно к дивану, где притягивает к себе, прижимая к своей груди.

— Ты была ребенком, — бормочет он мне в волосы.

Я закрываю глаза, вдыхая его аромат, мое тело реагирует на его близость.

— Это такой пиздец, — бормочу я ему в грудь. — Все это.

Его рука поднимается, чтобы погладить меня по спине, и в его груди зарождается мурлыканье.

Я расслабляюсь рядом с ним, позволяя ему утешать меня в этой искаженной реальности.

Я не могу забыть, кто он такой. Несколько минут назад он признался в своих преступлениях, но я все еще чувствую себя в безопасности в его объятиях.

— Моя милая, сильная Омега, — шепчет он. — Ты выжившая, Миа. Никто не сможет отнять это у тебя.

Я съеживаюсь.

Я не позволяю ему видеть слезы, которые текут по моим щекам.

— Не делай этого, — бормочет он. — У тебя нет причин стыдиться. Мы все делаем то, что должны, чтобы выжить.

Думаю, именно этим я сейчас и занимаюсь.

Я отрываю голову от его груди, чтобы встретиться с ним взглядом, и он протягивает руку, чтобы погладить меня по щеке, вытирая слезу. Выражение его лица мягкое, глаза добрые. Он так не похож на того мужчину, которым был несколько минут назад.

Итак, я пробую еще раз.

— Ты мог бы покончить со всем этим сейчас, — шепчу я. — Иди в полицию и спаси Омег.

Его глаза темнеют, на лицо падает тень. Он сглатывает, и на мгновение, я могу поклясться, он обдумывает это.

Я делаю последнее предложение, фантазию, которая зрела в моей голове со времен моей Течки.

— Мы могли бы оставить это вместе, — выдыхаю я. — Я бы пошла с тобой.

Он зависает.

— Что? — Его голос похож на низкий рокот.

— Мы могли бы покончить со всем этим, — настаиваю я, вытирая слезы рукой. — Спасти Омег. И тогда мы могли бы просто… исчезнуть. Я и ты.

Он выглядит преследуемым.

— У тебя есть пара, — напоминает он мне. — В тот момент, когда ты уйдешь отсюда, ты вернешься в больницу, чтобы тебя чипировали.

Кислинка в его аромате, горечь, которая удивляет меня.

Ревность.

Мои губы в нескольких дюймах от его губ, и у меня возникает пугающее желание поцеловать его.

— Я не обязана, — настаиваю я. — Я могла бы… мы могли бы…

Предложение смехотворно.

Но прежде чем я успеваю заговорить, он качает головой.

— Ты не сможешь спасти их, Миа. Как бы сильно ты ни хотела. Конференция все еще продолжается. Они будут розданы в качестве подарков. А после этого аукционы начнутся снова.

Я отворачиваюсь, мои щеки пылают.

— Это благородный жест, — тихо говорит он. — Но ты просишь о невозможном.

Конечно, это так.

Всякий раз, когда я нахожу в нем хоть малейшую толику человечности, она испаряется так же быстро, как появляется.

Я высвобождаюсь из его объятий, и он позволяет мне это. Я направляюсь на кухню, мои руки дрожат.

Он открывает свой ноутбук и возобновляет набор текста.

Я беру чашку с водой, внезапно испытывая жажду, когда слышу жужжание позади себя.

Черный телефон стоит на мраморном островке и вибрирует.

Я встречаюсь с ним взглядом, пока телефон продолжает гудеть.

Я ближе к этому. Намного ближе.

— Миа.

В его голосе слышится предупреждение, низкое и мрачное, пока я продолжаю смотреть на телефон.

— Миа.

Пошел он к черту за то, что отклонил мое предложение, за то, что не распознал уязвимость, которую я ему предложила.

Я хватаю телефон и бегу к двери.

ГЛАВА 21

СТЕФАН

Она потрясающая.

Меня так и подмывало принять ее предложение.

Так и подмывало оставить все это позади, сжечь все дотла и сделать все, что она попросит.

И я был так близок к тому, чтобы рассказать ей все.