Книга Люди без прошлого - Валерий Георгиевич Шарапов

пешеходной дорожке. В магазине «Пиво-воды» в «широком ассортименте» были представлены только воды — ситро и грушевый лимонад. Помявшись, он купил бутылку последнего, выпил у крыльца, пустую тару поставил рядом с урной (надо уважать чужой труд).

Вопрос решился сам собой — назревал трезвый вечер. Небо затянули облака, уже смеркалось. «Тематическая» прогулка перед сном так и напрашивалась. Павел сел в машину и через десять минут уже катил по Приозерному переулку — прямо в тупик.

Жизнь замирала. Проезжую часть окружали частные дома — далеко не новые. Покосились заборы, кустился бурьян. Полная женщина во дворе развешивала белье на веревке. Из открытого окна доносился строгий голос диктора Центрального телевидения Анны Шатиловой. Два с половиной года назад на советском ТВ появилась новая информационная программа — «Время». Передача пользовалась бешеным успехом. У советских граждан уже выработалась привычка в одно и то же время включать телевизор.

За последними домами простирался пустырь с травой по пояс. Дальше возвышался бор, и дорога обрывалась. Очертилась тропа через сосняк. Несколько минут Павел сидел в машине, осматривался. Интуиция взяла отгул — ничего не сообщала. Местечко было нелюдимым, невзирая на близость озера.

«Если убийца и потерпевший оказались на тропе, они наверняка вышли из Приозерного переулка, — мелькнула интересная мысль. — Не факт, но почему нет? Пусть была ночь — их все равно могли видеть. Эту версию следует отработать».

Он вышел на тропу, когда сгущались сумерки, но видимость еще сохранялась. Машину загнал в кусты, чтобы не маячила на виду. В бардачке нашелся фонарик — странная конструкция: давишь подпружиненную вставку в рукоятке с частотой два раза в секунду, и фонарик работает — озаряет пространство мглистым светом. Прекращаешь вырабатывать электричество — устройство гаснет. Много шума, зато отсутствовала необходимость в батарейках.

В лесу царила тьма, кроны сосен создавали непроницаемый полог. Но тропа не терялась, петляла между деревьями. Он шел осторожно, смотрел по сторонам. Место преступления не пропустил — заприметил еще днем пару ориентиров. Стоял, осматривался, активировал фонарь. Пружина была тугая, рука устала. Бледный свет бегал по ковру из прошлогодних иголок, обрисовывал узловатые корни, скрученные ветки. Выключил фонарик, двинулся дальше. За деревьями серел просвет.

Через несколько минут Павел вышел к озеру. Повсюду громоздились скалы. Они не впечатляли высотой — самые рослые были не выше третьего этажа. Но смотрелись величаво — словно врастали друг в друга, имели причудливую конфигурацию. Иные казались обтесанными, другие напоминали многослойный пирог. Из расщелин выбирались кривые низкорослые сосны, какие-то тщедушные кустарники. Каменное царство простиралось метров на пятьдесят — от опушки до воды. Не такая уж дистанция, но пройти к воде было невозможно. Тропа уперлась в завал из огромных булыжников, отколовшихся от единственной в округе мощной скалы. Об этом завале говорил Максимов.

Павел недоуменно озирался. Куда направлялись Бобров и распорядившийся его жизнью незнакомец? Он убрал фонарь и полез на камни. Перебрался через несколько глыб, ушиб коленку. Стал сползать с кривой скалы, обнаружив под ней узкую расщелину. Нога провалилась в пустоту, но все же нашла опору. Волнение оказалось преждевременным. Он вытащил ногу, переступил, держась за выступы в камне. Рискнул — стал карабкаться наверх, сохраняя одномоментно три точки опоры — основное правило скалолазов. Протиснулся в щель, поднялся по наклонному выступу и на корточках взобрался на вершину «блина», уложенного на монументальный постамент. Природа здесь, похоже, от души порезвилась. Видимо, уместно в подобных самобытных местечках строить санатории…

Он пристроился на вершине «блина», достал сигареты, закурил. Стояла тишина — какая-то странная, необычная. Только наверху, в вершинах сосен, бормотал ветер. Вода застыла, лишь изредка доносился плеск и разбегались круги — играла рыба. Скалы громоздились, особенно плотно — у воды. Пологий спуск, похоже, отсутствовал — скалы вырастали прямо из озера. На дальнем берегу проявлялись такие же скалы, что-то чернело у воды — видимо, пещеры. Здесь они тоже могли присутствовать, но ниже, в слепой зоне. Справа, на западном берегу, белели корпуса санатория. Строительство завершалось ударными темпами. Там же справа, но значительно ближе, находился пляж, который он посещал позавчера. По прямой — метров триста. Там еще могли отдыхать люди. Здесь же, в скалах, не было ни одной живой души…

Тлеющий окурок полетел в расщелину. Павел перегнулся через край. Странно, под «блином» выделялась узкая тропка — прежде он ее не видел. Тропа тянулась параллельно берегу, убегала за скалу. Ничего удивительного, она была здесь всегда, просто сейчас подход к ней превращался в опасный спорт…

Павел сполз с «блина» со всеми мерами предосторожности. Идти по тропе можно было только боком, втянув живот. Он протиснулся в узкое пространство, защищая голову от острых выступов. Напрасно курил на камне, за это время основательно стемнело. Павел шел фактически на ощупь, огибая препятствия. Тропа расширилась, вид на озеро поменялся — впереди был небольшой залив. Теперь он двигался быстрее, становилось не по себе — еще немного, и темнота падет окончательно. Тропа поворачивала к лесу, но вряд ли там имелся проход — прямо по курсу мерцала упитанная скала…

Он встал передохнуть. Вспотел, мокрая рубашка прилипла к спине. В этот момент впереди раздался шум. Словно человек наступил на гладкий камешек, и он выстрелил из-под подошвы…

Павел насторожился, замер. Донесся хруст — снова там же. Павел молчал, всматривался. Что-то шевельнулось на гребне махины, у которой обрывалась тропа, покатился и упал мелкий камень. Кто это мог быть? Да кто угодно! Те же пацаны, которым хоть кол на голове теши! А то, что молчат как рыбы — так может, немые? Что-то обрисовалось в пространстве — вроде человек собирался перелезть через камень. Павел ждал, решив помалкивать. Нога затекла, осторожно перенес тяжесть тела на другую. Зацепил что-то плечом, и посыпалась крошка! Откололся кусок, упал на ступню, будь он трижды неладен! И снова тишина, остановился и человек, собравшийся спрыгнуть. Делать было нечего.

— Эй, кто здесь? — ворчливо спросил Болдин. — Чего крадешься?

Скалы молчали. Пятно испарилось — незнакомец убрался за гребень.

— Голос подай, — бросил Павел. — Это милиция, тебе же не нужны неприятности?

Это по-прежнему мог быть любой посторонний человек. Законом не воспрещается лазить по камням и бояться незнакомцев (а представиться милиционером может даже матерый убийца). Человек не подавал голоса. Различалось лишь сдавленное дыхание. Послышался шорох — похоже, он сползал с камня.

— Эй, оставайся на месте, — встрепенулся Павел, — куда это ты собрался?

Он начал движение, ускорился — и больше, по счастью, ни за что не зацепился. Протиснулся между камнями, включив на несколько мгновений фонарь. Мутный свет обрисовал пару волдырей на теле глыбы, способных сойти