Книга Операция «Багратион». «Сталинский блицкриг» в Белоруссии. - Алексей Валерьевич Исаев

в новой операции формулировалась следующим образом:

«Прорвать оборону противника на фронте Зазыбы — Дрыбино, уничтожить его противостоящие части, и, развивая успех в общем направлении на м. Богушевское, овладеть рубежом р. Суходровка на участке Романово, Шапечино.

Последующая задача — овладеть рубежом р. Лучеса на участке Савченки, Шилы и перерезать железную дорогу Витебск — Орша»[87].

По существу, было решено повторить относительный успех февральского расширения вбитого в немецкую оборону клина. Немецкая оборона на северном фланге прорыва тогда оказалась более податливой, чем плотный заслон на пути к трассе Витебск — Орша. Фактически 33-я армия должна была наступать к железной дороге не прямо с востока на запад, а наискосок — с северо-востока на юго-запад. Такой путь до заветной магистрали Орша — Витебск был намного длиннее, но предполагалось, что оборона противника здесь не такая плотная.

Участок прорыва традиционно был выбран узкий, шириной 5,5 км на пересекавшем шоссе Орша — Витебск фронте Зазыбы — Дрыбино. В главную группировку армии, осуществляющую прорыв обороны противника, входили 42-я и 173-я стрелковые дивизии (69-й ск), 215-я и 199-я стрелковые дивизии (36-й ск), усиленные двумя танковыми бригадами (23-я и 213-я), двумя самоходными артполками (1830-й и 1819-й). Во втором эшелоне находились 222-я и 371-я стрелковые дивизии. Стрелковые дивизии первого эшелона в свою очередь строились в два эшелона каждая.

Численность выделенных для операции танковых бригад Западного фронта и их место среди других частей и соединений танковых войск фронта показана в таблице.

Состояние танковых войск Западного фронта на 20.00 20 марта 1944 г[88].

Хорошо видно, что в тот момент это были наиболее боеспособные танковые бригады фронта, если не считать 153-й бригады на ленд-лизовском антиквариате. Также 33-я армия получила два из трех остававшихся в составе Западного фронта самоходных артполка (см. таблицу).

Состояние самоходных артиллерийских полков Западного фронта на 20.00 20 марта 1944 г[89].

Сильнейший 1830-й сап должен был по плану поддерживать 173-ю стрелковую дивизию, но, как указывалось в его отчете по итогам боев, «работать должен на весь корпус, даже не стесняясь в выборе О [гневых]. П [позиций]., которые можно было выбирать в полосе действующих дивизий»[90]. 213-я танковая бригада и 1819-й сап должны была поддерживать 199-ю стрелковую дивизию. Передача наиболее многочисленной танковой бригады и сильного полка СУ-85 дивизии генерал-майора М.П. Кононенко показывает важность задачи именно этого соединения. Задача же эта заключалась в прикрытии фланга ударной группировки армии.

По другую сторону фронта в оборонявшемся на направлении советского наступления VI армейском корпусе по состоянию на 0 часов 00 мин 20 марта 1944 г. в 281-й бригаде штурмовых орудий насчитывалось 13 штурмовых орудий и еще 10 в краткосрочном ремонте, а в подчинении армии в 245-й бригаде штурмовых орудий 17 StuG и 4 StuH в строю и 2 StuG и 1 StuH в краткосрочном ремонте[91]. Нельзя сказать, что эти цифры впечатляют. Однако потенциально на направление советского наступления могли быть рокированы штурмовые орудия с других участков фронта. Также именно в подчинении VI армейского корпуса на тот момент находился 501-й батальон «тигров» (по глидерунгу 3-й танковой армии на 12 марта 1944 г.). На начало марта 1944 г. батальон насчитывал в строю 17 машин, но испытывал острую нехватку запчастей.

В процессе подготовки нового наступления советская сторона попыталась учесть прошлые ошибки, и особое внимание было обращено на организацию взаимодействия пехоты с артиллерией. С этой целью 13 марта командующим армией В.Н. Гордовым с командирами корпусов и дивизий был проведен проигрыш предстоящей операции на картах. Буквально в этот же день произошла смена командующего 33-й армией. Генерал Гордов был отозван в Москву, а в командование 33-й армией вступил генерал И.Е. Петров. Впоследствии В.Н. Гордов командовал 3-й гв. армией 1-го Украинского фронта.

Заряжание 150-мм «Небельверфера». Январь-февраль 1944 г.

Как вспоминал начальник оперативного отдела 33-й армии И.А. Толконюк, новый командующий был полной противоположностью Гордову. В мемуарах Толконюк характеризовал генерала Петрова так:

«Это был во всех отношениях положительный человек и командующий: разумно требовательный, эрудированный и талантливый, высокой культуры генерал, знающий тонкости оперативно-штабной службы, ценящий штабы, вежливый в обращении с подчиненными, щадящий самолюбие людей…»[92].

Однако нельзя сказать, что 33-й армии достался просто успешный командир с другого фронта. Все было ровно наоборот. Для нового командующего 33-я армия являлась шансом реабилитироваться. В феврале 1944 г. И.Е. Петров за неудачное проведение двух наступательных операций на Керченском полуострове, окончившихся большими потерями десантов в Керченском порту и на мысе Тархан, был снят с должности командующего Отдельной Приморской армией. Более того, И.Е. Петрова понизили в звании на одну ступень до генерал-полковника. Вместе с тем, имея опыт командования фронтом, Петров имел квалификацию заведомо выше, нежели рядовой командарм.

Новая «метла» не спешила все «мести» на новый манер. По существу, подготовка наступления велась в рамках организованных еще В.Н. Гордовым мероприятий. После проигрыша на картах будущей операции 13 марта на следующий день вопросы взаимодействия отрабатывались в штабах корпусов и дивизий с командирами полков и средств усиления путем проигрыша боевой задачи на картах или на рельефных планах. 15 марта с той же целью командиры корпусов с командирами дивизий, полков, приданных и поддерживающих средств провели рекогносцировку района предстоящих действий.

Вместе с тем в ходе деятельной подготовки к наступлению не были приняты соответствующие меры сохранения операции в тайне, в том числе от рядового состава частей и соединений. Как позднее показал на допросе взятый в плен оберлейтенант Пауль Шпис, «15 марта 1944 года в 18.00 на участке 2/53 пп в районе вост. Дрыбино перешел на нашу сторону красноармеец, фамилию которого сейчас не помню, перебежчик показал, что в ближайшие дни на этом участке русские предпримут наступление»[93].

По советским данным, незадолго до начала наступления к немцам перебежал красноармеец из 36-й стрелковой бригады. Об этом факте было известно командованию 33-й армии, однако И.Е. Петров не принял решение отложить операцию. Также П. Шпис показал, что с советской стороны отмечалось большое количество ведущих пристрелку артиллерийских батарей. Действительно, пристрелку начали сразу 54 батареи, что не могло не привлечь внимание противника. Кроме того, внимание немцев привлекло движение ночью автомашин в советском тылу с зажженными фарами.

Как велась подготовка операции, можно проследить на примере нескольких дивизий 33-й армии, назначенных в ударную группировку армии. Так, 199-я стрелковая дивизия 36-го стрелкового корпуса была