Книга Семерка из козырей - Николай Владимирович Зайцев

Классные, они плотно нависали, закрывая своей тенью мир и шевелили губами, выговаривая неслышимые, непонятные слова. Команды подчинения. Коды послушания. Песнь власти человека над киборгом. У меня дух захватывало от таких сногсшибательных воспоминаний. А еще мрачные черные плиты на заднем дворе. Остатки древнего рода точно нуждались в моем повышенном внимании.

Красивому отцу семейства модельного типа не хватало только одного.

Главного.

Человек часто гладил себя по лысому черепу, с завистью смотрел на кудри сына, трогал их и говорил:

— Когда —то и у меня такие были, — и в голосе его звучала грусть.

З — забота! Забота о человеке! Вот, что первостепенно!

Руки дрогнули, отмирая. Да. Забота о человеке. Я сделаю — это для человека. Совершу поступок! Украду для старшего Харрисона волосы.

Ноги дрогнули и сделали первый шаг. Он будет счастлив, заимев новые волосы. Возможно, всплакнет, когда я буду дарить ему подарок или примерять на его лысую голову парик. Надо такой, чтобы он сразу выделился в толпе. Он же продавец и должен привлекать внимание необычным цветом волос. Я знала, что это точно увеличит продажу его пончиков, а значит Харрисоны будут счастливы.

А что может быть важнее счастья людей?

— Наконец-то, — выдохнул из себя Наставник, напряженно наблюдая за послушниками и мной, в частности. Я уверенно махнула ему рукой и устремленно пошла к выходу, ставя маркер. Надо достать волосы Харрисону! Ведь он именно их хочет. Мечтает! Всегда говорит об этом. А потом включить автопилот и по маркеру вернуться в школу. Немножко похоже на самообман, но волосы действительно будут отданы Харрисону, только чуть позже.

— З — забота, — сказала я, останавливаясь в дверном проеме и оборачиваясь. Послушники и Наставник смотрели на меня во все свои оранжевые глаза, явно ничего не понимая. Я улыбнулась и скрылась в полутемном коридоре.

Эх, найти бы зеленые!

Глава 10. Детектив Фокс

— Да, это же мой парик! — вскричал восторженно еврей-лавочник. И зарылся лицом в длинные зеленные волосы, с наслаждением нюхая запах. Лицо толстяка изменилось. Радость сменилась удивлением. Он жалобно посмотрел на полицейского и пробормотал:

— Пахнет старым био, — озадачено сказал лавочник, в чуть навыкате маслянистых глазах читался вопрос. Фокс передернулся. Взял себя в руки, справляясь с эмоциями. Подавил в себе брезгливость. Продолжая молча сверлить потерпевшего взглядом.

— И что мы будем с этим делать? Дорогой мой, скажите мне, как я буду с этим жить? Вы мне покроете страховку? Кто теперь купит такую модную вещь?! Одни сплошные убытки!

— Вы подтверждаете, что это ваша вещь? — Фокс немного наклонился над столом, сильно сжимая блестящий стик в ладони. Изворотливый торгаш ему определенно не нравился. Он прямо извивался в руках, норовя вырваться и цапнуть напоследок руку.

— Конечно! Это он! — старый еврей вылупил глаза, с трудом отрываясь от парика. — Но, где еще сто?

— Каких «сто»? — раздраженно сказал детектив. Пальцы его угрожающе стали гнуть серебряный стик в разные стороны. Лавочник посмотрел на чужие силовые упражнения, оценил действие, сглотнул, бледнея, проблеял:

— Пятьдесят? — предложил еврей. — Я ведь заявлял о пропаже такого количества?

— Тридцать! Изначально вы заявили о пропажи тридцати париков! Один нашли, значит остается двадцать девять! Так?

— Да какая тебе с этого разница, хороший мой? Сто или пятьдесят? Я могу пойти на уступки вашему славному департаменту и взять комиссию за невосполнимую потерю пятидесяти париков! Пускай мне будет плохо! А вам будет хорошо!

— Ты еще скажи, что киборг твой! — раздраженно воскликнул Фокс. Сотрудники за столами отрывались от своих важных дел и начинали прислушиваться, проявляя повышенный интерес. Их лица то и дело выглядывали из-за стеклянных перегородок. В глазах читалась радость — наконец-то событие в рабочее время! Можно отвлечься на часик другой. Полицейский поморщился, не уважая интерес коллег. Всегда так было, стоило начать кого-нибудь допрашивать. Все ждали момента, когда Фокс сорвется и начнет махать кулаками, добиваясь от наглого потерпевшего, явившегося в департамент, правды. Коллеги тихо и сноровисто делали ставки. Заключали пари. Гул шепотков усиливался. «Не полицейский участок, а букмекерская контора!» — в сердцах подумал Фокс. «Снова на мне наживаются! А когда я начну на себе наживаться?» Детектив уже начинал видеть слащавые улыбочки на упитанных и ненавистных лицах коллег, подбадривающие его на активные действия. Петров показывал, как правильно нанести хук левой, так, чтобы потерпевший не сразу отключился. Ну, что за люди. Лучше бы на улицу вышли! Оторвались бы от своих бумаг! И начали бороться с преступностью! Потерпевшие и так пострадали, зачем их еще и бить сразу? Надо хоть какое-то время выждать.

Фокс осуждающе покачал головой.

— А так можно было?! — вытаращился еврей, тяжело вздыхая. И скрестил умоляюще руки на груди. Био ему очень нужна была! Вытирала бы пыль. Или, может, еще для чего-нибудь сгодилась. Сдавал бы в аренду. Перспективы огромны. — Что же ты мне сразу не подсказал, дорогой и любимый, мой мальчик-полицейский?! Конечно, киборг мой. И всегда был моей собственностью! Мамой клянусь! Здоровьем тети Моси!

— Пошел вон отсюда, — закричал Фокс, вскакивая. Лавочник поспешно тоже вскочил и бочком начал протискиваться к выходу.

— Нервные вы какие-то! — приговаривал еврей, вытирая выступившую испарину на затылке. — Тоже мне, блюстители порядка!

— Давай, давай! Не задерживайся.

— Да, ударь его уже! — закричал Петров, вскакивая в своей конторке. Он проигрывал пари, и