Книга Танец ее мечты - Нора Робертс

— Танцовщики слишком много думают о еде, — сказала она, чувствуя приятную тяжесть в желудке. — Наверное, потому, что нам все время приходится следить за собой.

— Вы как-то сказали, что танцовщики всегда голодны.

Сейчас он явно говорил не о еде, почувствовала Мадди и, обдумывая свой ответ, поднесла бокал к губам.

— Мы делаем выбор уже в детстве. Мы отказываемся от футбола, телевизора, вечеринок и вместо всего этого ходим на занятия. Эта привычка отказывать себе в развлечениях переходит и во взрослую жизнь.

— И многим вы жертвуете?

— Всем, что может нам помешать.

— А оно того стоит?

— Да! — Она улыбнулась, чувствуя себя более спокойно теперь, когда возбужденная дрожь исчезла. — Даже когда все плохо, оно того стоит.

Он откинулся на спинку стула. Соблюдает дистанцию, подумала Мадди, уж не почувствовал ли он тоже возникшее между ними напряжение?

— Что для вас означает успех?

— Когда мне было шестнадцать, это означало работу на Бродвее. — Она окинула взглядом тихий ресторан и едва заметно вздохнула. — В каком-то смысле все осталось по-прежнему.

— Выходит, вы уже достигли успеха.

Он не понял ее, да и не мог понять.

— Я считаю себя успешной, потому что внушаю себе, что спектакль пройдет блестяще. Я не позволяю себе думать о провале.

— В таком случае вы, можно сказать, ходите в шорах.

— Ну нет, это не шоры, а розовые очки! Вы — реалист. Мне это нравится, потому что этим вы отличаетесь от меня. А мне больше нравится обманываться, тешить себя иллюзией.

— Бизнес на иллюзиях не построишь.

— А личную жизнь?

— И ее тоже.

Она заинтересованно подалась вперед:

— Почему это?

— Потому что своей цели можно добиться лишь в том случае, когда умеешь отличать реальность от иллюзии.

— А я думаю, что иллюзии можно превратить в реальность!

— Валентайн!

Рид внимательно посмотрел на возникшего у их столика долговязого мужчину в оранжевом пиджаке с желтым галстуком.

— Селби! Как поживаете?

— Прекрасно, просто замечательно. — Мужчина внимательно посмотрел на Мадди. — Кажется, я помешал вашей беседе. Не хотел бы прибегать к штампу, но мы с вами, случайно, не встречались?

— Нет. — Мадди дружелюбно протянула ему руку.

— Мадди О'Харли. Аллен Селби.

— Мадди О'Харли? — прервал Селби Рида и сжал руку Мадди. — Очень рад с вами познакомиться. Я дважды ходил на «Парк Сюзанны» с вашим участием.

Ей не понравилась его рука, но она не любила поспешных суждений.

— Мне тоже очень приятно.

— Я слышал, Рид, что «Валентайн» связалась с Бродвеем.

— Говорят. — Рид вылил остаток шампанского в бокал Мадди и пояснил ей: — Аллен — глава «Галлоуэй рекордс».

— Между нами исключительно дружеская конкуренция, — заверил ее Селби, и Мадди сразу поняла, что он готов утопить компанию Рида при первой же возможности. — Вы уже думали о своем сольном альбоме, Мадди?

Она задумчиво поводила пальцем по краю бокала.

— Неловко признаваться в этом человеку, занимающемуся записями, но вокал — не самая сильная моя сторона.

— Если Рид не сумеет убедить вас в обратном, то загляните ко мне, — сказал он, положив руку на плечо Риду.

Нет, ей определенно не нравятся его руки. И с этим ничего не поделаешь. Мадди заметила, как у Рида холодно блеснули глаза, но он только молча поднял свой бокал.

— Хотелось бы мне выпить с вами кофе, — сказал Селби, как будто его приглашали, — но у меня обед с клиентом. Рид, передай своему отцу мои наилучшие пожелания. А вы подумайте об альбоме.

Он подмигнул Мадди и вернулся к своему столику.

Мадди выждала минуту, затем осушила свой бокал.

— Интересно, многие в вашей индустрии одеваются как шуты на маскараде?

Рид оценил ее беспечную улыбку, и его напряжение вылилось в смех.

— Нет, Селби — единственный в своем роде.

Довольная, что заставила его засмеяться, она снова взяла его руку:

— И вы тоже.

— Мне тоже следует подумать, это комплимент или оскорбление?

— Определенно комплимент. — Она оглянулась на Селби, который взмахом руки подозвал к себе официанта. — Он вам не нравится.

— Естественно, ведь мы конкуренты по бизнесу.

— Нет. — Мадди покачала головой. — Вам не нравятся его человеческие качества.

Это его заинтересовало, потому что он пользовался репутацией человека, который умеет скрывать свои эмоции.

— Почему вы так решили?

— Потому что ваши глаза стали ледяными. — Она невольно вздрогнула. — Ужасно, если бы вы посмотрели так на меня. Ну, раз вы не желаете с ним разговаривать и вам даже неприятно его присутствие, почему бы нам не уйти?

Они вышли на улицу, где стало заметно прохладнее и гораздо меньше машин. Взяв Рида под руку, Мадди с наслаждением вдыхала свежий вечерний воздух.

— Может, немного пройдемся? Так хорошо дышится, что жалко снова лезть в такси.

Они неторопливо пошли по тротуару мимо закрытых магазинов с темными витринами.

— А вы знаете, Селби прав. Если правильно подобрать материал, у вас может получиться прекрасный альбом.

Она безразлично пожала плечами. Сольный альбом не входил в ее мечты, хотя полностью она этого не исключала.

— Может, когда-нибудь. Но, думаю, Стрейзанд может спать спокойно… Здесь никогда не увидишь настоящее звездное небо, — добавила она. — В такие вечера я очень завидую Эбби, которая живет на загородной ферме.

— Трудно жить на ферме и мотаться к восьми на представление.

— Да. Но я все мечтаю как-нибудь взять отпуск. Отправиться в круиз, куда-нибудь в южные моря, чтобы стюард приносил мне чай со льдом, пока я лежу в шезлонге и смотрю, как на волнах покачивается отражение луны. Или пожить в хижине, например в Орегоне, просыпаться по утрам от щебета птиц. Здорово, правда. Вот только как я буду ездить на занятия? — Она засмеялась и слегка прижалась к нему. — Рид, а куда вы ездите отдыхать?

Вот уже два года, как он сменил отца в «Валентайн рекордс» и позволял себе оторваться от дел только на выходные, изредка прихватив и пятницу.

— У нас есть дом в Сент-Томас. Когда сидишь на балконе, забываешь, что ты в Манхэттене.

— Там, наверное, очень красиво. Мне представляется большой заросший участок, уютный загородный дом с садом, где множество цветов, которые большинство людей видят только на картинах и фотографиях. Но у вас там телефон. Такому бизнесмену, как вы, нельзя полностью отрываться от дел.