Книга Я есть Жрец! - Денис Старый

мужчина.

Потом Севия услышала что-то типа «по-ишпански это жаншина». И вот слово «жаншина» напоминало определение «замужняя». Странно все было, но необычайно интересно.

— Сестра, ты с ним играешь? Боги забрали твой разум? Мы пленники и с тобой он точно сделает то, что муж с женой. Подумай о чести! — Норей взывал к серьезности сестры, наблюдая, как Севия флиртует с чужаком.

— Лучше так, чем с лжецом и стариком Диноклом. Боги влекут меня к чужаку, — призналась девушка и опять зарделась. — И не твое это дело! Я отдана Диноклу, а он нарушил договор, значит я ему ничего не обязана. А отец… вот скажет он мне, поступлю по его воле. Но сейчас воли отца тут нет.

— Одумайся, сестра! Не натвори глупостей! — только и призвал Севию Норей, у которого сбивалось дыхание.

Наследник реука племени Рысей нес вместе с пленником-предателем, но так же связанным, как и все, обмякшего Нокея, а наставник воинов был одним из самых крупных мужчин племени. Так что тяжко приходилось Норею. Воин-предатель, который держал ноги Никея выглядел более выносливым и пока даже капли пота у предателя не выступило, вот Норей и напрягался, считая слабостью поспросить отдых. Ситуацию осложняло то, что руки наследнику никто не развязал, лишь только ослабили узел, вернее, чужак перевязал руки Норею для вообще возможности хоть как-то взять под мышки и нести наставника воинов.

Долго мучения Норея не продлились, остров был не столь большой, особенно в ширину. Разлив в этом году был немалый и треть суши, отделенной двумя руслами рек затопило. При этом, создались хорошие условия для того, чтобы пристать плотами и лодками, чего после схода воды не предвидится.

Какое же было удивление Севии, когда чужак привел их к месту, где стояла лодка… она была… в бронзе? Или что это такое? Девушка видела бронзу, у нее у самой были украшения из этого сплава металлов, но бронза — невероятно редкая и невообразимо дорогая. Говорят, что на юге бронзы много, там даже есть бронзовые топоры, которые используются не для ритуальных нужд, а в хозяйственных целях. Севия верила в это, так как откуда еще на реке могут появляться бронзовые изделия, если тут нет металлов? Но лодка? Да она сама по себе — это стоимость всех рабов, если их собрать со всех поселений по ближайшим рекам. А рабы — это рабочая сила, которая позволяет племени быть сильным.

— Он посланец богов! — сказала Севия, а ее брат не нашелся что и ответить, хватая ошарашено воздух, как рыба, выброшенная на землю из воды.

— Нашему племени это нужно! — собравшись, выкрикнул Норей.

— Не уверена, — тихо, чтобы не услышал брат, произнесла девушка. — За такое имущество Рысям объявят войну все племена на полную луну пути в разные стороны.

Севия представила, какой переполох возникнет в племени Рысей, если вот такая лодка приплывет к пристани главного поселения. Сразу найдутся те, кто захочет убить чужака, даже, если он является посланником бога. Люди становятся все более алчными, раньше жили общинами, помогали друг другу, теперь же каждый сам за себя и появляются более богатые люди. Те, у кого дом больше, чем у других и есть собственность в виде животных, или оружия, слишком беспокоятся о том, чтобы их положение в племени оставалось неизменно выше тех, кто не имеет собственности, а живет общиной. А такая лодка резко возвеличивает любого, даже до декса [индоевропейское слово, означающего «десница», правая рука лекса-вождя].

— Его нужно убить, забрать дары богов и стать самим сильнее, — прошипел Норей и получили уничижительный взгляд от сестры. — А что ты, сестра так смотришь? Ппредлагаешь быть у него рабами? А если он злой человек?

— А, если он посланник богов? — спросила Севия.

— И что? Не всех же богов. Если его послал Рабрах, то убьем чужака и принесем в жертву Веслевесу. Они враждуют и Веслевес примет нашу жертву, еще и наградит здоровьем и потомством. Ну или наоборот, — Норей говорил тоном знатока, который пытается прояснить самые основы системы мироздания неразумному ребенку.

— Норей, ты неразумен! Боги принимают жертву только на алтаре. Ты что потащишь его на капище, чтобы убить? — Севия засмеялась.

— А еще боги принимают жертвы у погребальных костров, — серьезно ответил Норей.

— Пока не очнется Никей, таких решений принимать нельзя! — строго, нравоучительным тоном, произнесла Севия.

Никто и не подумал о том, что этот парень, который был слишком странный, мог быть самим богом. Нет, боги не позволяют себе перед людьми эмоции, тем более страха. А Хлеб испытывал не только страх, но и удивление, смущение. Он не бог. Севия почему-то думала, что он и не посланник бога, хотя пока придерживалась такой версии. Девушка почти была убеждена, что он прибыл издалека и изверг более развитого племени. Ходили такие слухи на Большой Реке, что далеко на юге, люди используют много металла, изготовляя из них и орудия труда и оружие и много чего иного. Вот он, значит оттуда. Парня выгнали из племени, в котором он был или лексом, или наследником. Мог быть и конугом, но так называли себя правители с севера. Хлеб забрал с собой самое ценное, что было в его племени и прибыл сюда, спасаясь.

Река — это не только торговля и рыба, это информация, которая переходила в иносказательной форме от одних к другим. Кто-то говорил, что далеко на юге, где река втекает в большую воду и даже дальше, есть каменные дома, которые подпирают облака. Такие селения невозможно взять войной, потому там и придумывают разные способы, чтобы воевать друг с другом. Рассказывали, что там есть большие корабли, а воины поголовно с бронзовым оружием. И боги в тех местах сами участвуют в войнах и общаются не только со жрецами, но и с сильными воинами.

Эта гипотеза Севии, о которой она поспешила поведать брату Норею, а предатель молчал, но даже он кивнул в знак согласия, стала получать доказательства. Лодка поехала сама, без участия человека. На другом берегу лежал плот, который, скорее всего, отслужил свое и теперь Хлеб его развязывал. Такие красивые обтесанные бревна — уже ценность. Плот, на котором плыла Севия — гордость племени Рысей, этот, полуразобранный, был сильно хуже, но материала подобного не было в племени.

Ну а когда все взобрались на гору и открылся каменный дом…

— Я же говорила, что он с