Книга Вниз по темной реке - Карен Одден
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Наверное, ты прав, — признал я. — Однако, если ювелир свяжется с местным полицейским участком, мы в Ярде можем об этом и не знать.
— Есть мастера, готовые помочь знатной семье тайно продать свои драгоценности, — продолжил Филип, покрутив в пальцах лупу в серебряной оправе. — Вор может навести справки о таких ювелирах.
— Допустим, похититель понимает, что ему не удастся продать колье целиком. Сможет ли он найти мастера, чтобы разъединить драгоценность на части?
— Бред! — вспыхнул Филип. — Для любого ювелира, имеющего хоть маломальскую репутацию, подобная работа сродни намеренной порче картины периода Ренессанса!
— И все же такое возможно…
— Увы… — развел руками друг. — Опытный мастер всегда в состоянии разобрать драгоценность и распилить камни. Потом их происхождение уже не установишь.
— Кто мог бы на это пойти?
Приятель молча поджал губы.
— Филип, я не собираюсь преследовать таких дельцов. Моя задача — найти убийцу.
Он тяжело вздохнул.
— Есть человек, который, скорее всего, будет в курсе, если колье всплывет. Я наведу справки.
— Спасибо, дружище. — Я поднялся. — Дай мне знать, если что-то услышишь.
ГЛАВА 8
В Скотланд-Ярд я вернулся к четырем, и меня уже на входе остановил сержант Коул, вручив письмо. Ма Дойл… Я напрягся, словно в ожидании удара. Последний раз она присылала записку мне на службу, когда я еще тянул лямку в речной полиции — сообщила, что Пэта убили. Я вскрыл конверт, в спешке порвав и вложенное в него письмо. Пришлось сложить куски.
«Микки, загляни ко мне, как только сможешь. Не волнуйся — у нас все хорошо. Ма».
Слава богу… И все же наверняка у ма — важные новости. Я забегал к ней по крайней мере раз в месяц на воскресное чаепитие и собирался зайти как раз на этой неделе. Однако чем бы ни хотела поделиться со мной ма, — судя по письму, тянуть не следует. Я вышел на улицу и поймал кэб. На Леман-стрит отпустил кэбмена и двинулся в восточном направлении — к Уайтчепелу. Пешком пройти было и проще и быстрее, чем тащиться в кэбе по запруженным улицам.
* * *
Мне не исполнилось и двенадцати, когда исчезла моя мать. С месяц я искал ее по всему Уайтчепелу. Все это время обо мне заботились друзья. Потом до меня дошло, что негоже заставлять их меня подкармливать — ведь мать научила меня читать и писать, да и силушкой бог не обидел. И я, связавшись с одним человеком с Чиксенд-стрит, взялся за ограбления магазинов. Джонни стоял на стреме, пока я вскрывал витрину, просовывая кончик ножа между стеклом и рамой. Стекло давало трещину в виде звезды, и я бесшумно вынимал его из рамы. Дальше за дело принимался Дэнни, вытаскивая из лавочки стоящий товар. Вырученных денег обычно хватало на еду и угол для ночлега.
Так продолжалось до того дня, когда я наткнулся на троицу стервецов, избивавших в переулке беззащитного парнишку. Наверное, я прошел бы мимо, но услышал, как парни обзывали свою жертву грязным ирландцем. Даже не помню, как выхватил нож. Когда пришел в себя, осознал, что стою, сжав в захвате самого здорового из подонков, приставив стальное лезвие к его горлу.
— Отпусти его, или порежу! — прошипел я ему в ухо.
Троица оторопела. Никто не трогался с места, пока пленник не пробормотал:
— Ладно…
— А теперь убирайтесь! Все трое!
Я опустил нож и оттолкнул мерзавца. Видимо, в тот момент меня больше занимал валяющийся в грязи мальчишка, потому что толчок вышел неубедительным. Противник тут же взмахнул ножом, целясь в лицо, и мой лоб обожгло болью. Хорошо, что я не убрал свой клинок и сумел ответным ударом пырнуть здоровяка в плечо. Взвизгнув, тот упал на землю. На меня набросился его подельник в кепке, и его кулак врезался мне в голову. Я согнулся, и противник нанес мне несколько тяжелых ударов по спине, сбив дыхание. И все же мне удалось развернуться и достать ножом его бедро.
Враги бежали, выкрикивая проклятия.
Я наклонился и, упершись руками в колени, перевел дух. У парнишки кровило из носа и изо рта, и он был скорее зол, чем испуган.
— Чертовы уроды! — выплюнул он.
Я выпрямился, и мальчишка осмотрел мой лоб. Мы были примерно одного возраста. Спасенный, несмотря на невысокий рост, сложение имел крепкое.
— Меня зовут Пэт Дойл, — представился он и добавил, коснувшись своего лба: — Пойдем к нам, ма займется твоей раной.
Покачиваясь от слабости, мы двинулись по узким переулкам, и Пэт спросил, где я живу и кто научил меня так владеть ножом. Я пожал плечами, и новый товарищ, бросив взгляд в мою сторону, настаивать не стал. Глаза у него были синие, как и у меня; впрочем, как и у многих ирландцев. Наконец мы добрели до лавочки, сбоку от которой шла лестница в жилое помещение на втором этаже. Его мать обработала мой порез, и Пэт поинтересовался, останусь ли я на обед. Потом попросил меня задержаться еще ненадолго, и его просьба, похоже, обеспокоила миссис Дойл.
— Не волнуйтесь, мэм, — буркнул я. — Мне помощь не требуется. У меня все на мази.
— Сколько тебе лет?
— Пятнадцать, — на всякий случай соврал я.
— На мази, говоришь? Чем занимаешься?
Я промолчал, и она устало вздохнула.
— Ма, он меня выручил, иначе я сыграл бы в ящик, как Фрэнсис, — серьезно сказал Пэт.
Миссис Дойл, притянув сына к себе, чмокнула его в лоб и кивнула.
— Спасибо, что позаботился о моем мальчике. Его смерти я не пережила бы.
После ужина, когда камин уже прогорел, мы собрались у кровати, которую миссис Дойл делила с близняшками — Элси и Колином, и она пересказала нам одну из легенд о знаменитом воине Кухулине. Моя мать тоже была родом из Ирландии, но подобных эпосов я от нее никогда не слыхал.
Шли годы, и ма Дойл рассказывала нам то о Лугайде, Абхартахе и древних банши, то о феях и Джонни Фриле. Мы с Пэтом могли сколько угодно обмениваться снисходительными улыбками, считая старые мифы сказочками для близнецов, однако слушал я с удовольствием. Голос ма взмывал вверх, и тогда ее слова, словно звонкие монеты, отскакивали от потолка. Если я и считаюсь неплохим рассказчиком — это все ее школа.
В общем, я переехал к Дойлам, и на этом моя воровская карьера закончилась. Ма Дойл сразу дала понять, что не потерпит
