Книга Wing-s-wing - Александр Гогладзе

одним столом, — обратился Е к Тому, а затем показал пальцем на Антона. — Ну вот этого знаю, он представился хотя бы.

— Это моё упущение, — ответил англичанин. — Меня зовут Томас Тандер, я изобретатель и учёный. Возможно, когда-то вы видели моё имя в СМИ. А теперь представлю вас всех. Вот этот молодой человек — Антон Гуров, его я знаю как хорошего инженера и взломщика. Это Е. Он наёмник.

— Я наёмный убийца, — перебил Е и погладил лысину стальной рукой. — Так точнее.

— Как пожелаешь, — Том удивлённо поднял брови, пожал плечами, и рукой указал на девушку. — Это Иви, моя дочь.

Иви молчала, смотрела в одну точку, и не выказывала интереса к беседе.

— Вот так ты поступаешь с родными? — возмутился Гуров. — засовываешь в камеру гибернации?

— Да, — спокойно ответил Том.

— Камеру гибернации? — удивлённо переспросил Е и с упрёком добавил — Это в них можно спать несколько лет подряд? Погоди-ка, Томас Тандер. Мне кажется или ты постарел?

— А ты только заметил? — обратился Гуров к Е с усмешкой. – Перед тем как здесь очутился. Какой у тебя был год?

— Тридцатый, ответил Е.

— Что же, ну значит, не всё так плохо, хотя и не то чтобы хорошо, — Антон задумался. — Я из две тысячи сто второго.

— Чего? — Е недоверчиво сощурился. — Я имел в виду две тысячи тридцатый.

— О! — Антон поперхнулся и закашлял. — Дружище, тогда всё плохо.

— Шестьдесят первый, — вдруг заговорила молчунья и посмотрела на Гурова. И всё-таки живой она была ещё красивее — И я приёмная дочь, не родная.

— Так значит ты застала лучшие времена? — подметил Антон, почувствовав лёгкую зависть внутри, затем обратился к англичанину — И какой же сейчас год? Где мы?

Все уставились на Тома.

— Вы на борту «Графа Цеппелина»: самого большого дирижабля из когда-либо построенных. Сейчас две тысячи сто девяносто восьмой год. Фердинанд, открой обзор, думаю, уже распогодилось, — попросил Том, и парящий неподалёку робот мигнул дисплеем.

Стальные шторы поползли вверх. Зал наполнился дневным светом. Всем открылась голубая гладь, внизу плыли густые кучевые облака, полностью скрывающие землю. Даже Гуров признал про себя, что от такого вида захватывает дух, хоть и ненадолго.

От яркого света у Антона потемнело в глазах. Он отвёл взгляд с белого моря за окнами, и краем глаза заметил, как Е обхватил свою лысину. Иви лишь на секунду посмотрела в окна и отвернулась.

— Зачем? — спросил Антон.

— Дела в мире идут очень плохо.

— Том, — перебила Иви. — Тебя спрашивают не о мире. Зачем это всё?

— Ви, просто выслушай меня. Послушайте меня все, — англичанин оживился, подошёл к столу и упёрся обеими руками в столешницу. — Е, я спас тебя, собрал тебя по частям после той аварии, дал тебе свободу, которую ты так хотел, пусть и в другом времени.

Ви, как и всегда, я заботился о тебе и знал, что грядут перемены, которые сожрали бы тебя в том времени. Помнишь ту народную ненависть к богачам и капиталистам вопреки благосостоянию большинства из них? Она неминуемо выплеснулась и ничем хорошим ни для Аргайл-Роуд, ни для любого другого хорошего района в мире не закончилась.

Антон, тебе я тоже спас жизнь, хотя после спасения мог оставить в покое, это правда. Просто я понял, что нам пригодился бы твой талант в будущем. А ещё я знаю, что ты ценишь больше всего в жизни, поэтому готов компенсировать все твои убытки. Более того, я знаю, что у тебя не было родных и никаких других привязанностей кроме материальных. Много ли ты потерял в том времени? Я всё возмещу.

— Продолжай, — сказал Антон и повернулся вполоборота.

— Мы на территории России и за её пределы вылететь не можем.

— Почему? — со странной, в какой-то степени раздосадованной усмешкой спросил Е.

— В сороковых годах двадцать первого века люди разработали искусственный суперинтеллект и назвали его «Зенон». Тогда же появилось мировое правительство. Люди смогли договориться и наступила так называемая эпоха утопии.

ИСИ контролировал всё. Он умел предсказывать поведение людей и не только, рассчитывать варианты развития событий, предотвращать преступления, мастерски регулировать экономику там, где это необходимо. Он производил сложные вычисления во благо науки. Все думали, что так будет всегда.

Спустя годы Зенон начал сбоить. Ошибка за ошибкой. Я этого ожидал, странно, что его создатели не предусмотрели некоторых погрешностей. Массовые сбои со временем участились и привели к разрушению основ единства человечества. Мировое правительство перестало существовать. Начались разрушительные войны и длились они недолго.

В результате были созданы независимые территории — страны, которые смогли фрагментировать остатки Зенона и направить его силу на изоляцию и автономию. Затем были возведены стены и энергетические барьеры. Многие территории изолировались, по прихоти людей, захвативших власть.

А теперь о реалиях. В этой стране есть люди, которые используют искусственный суперинтеллект, чтобы удерживать власть. Во главе стоит некий Вождь и его приспешники, они относятся к так называемой элите, категории людей, чья жизнь не особо зависит от Зенона. Чего нельзя сказать про обычный народ, который называют кнехтами, их лишили прав и превратили в рабов.

— Мы должны сейчас посочувствовать бедным людям? — спросил Гуров и заметил, как Иви осуждающе покосилась на него, а Е закатил глаза. — Что? Я похож на участника лиги справедливости? На филантропа и мецената? Я попал в антиутопию? Тоже мне, удивил. Так я родился в антиутопии, кое-что помню и на своём веку.

— В этом времени всё намного хуже, поверь мне. С каждым годом общество и государство деградирует всё сильнее. Я использовал камеру гибернации задолго до встречи с вами и несколько раз на себе. Так я смог дожить до этих дней, — продолжил Том. — Кроме вас, были и другие люди, но они не пережили длительного пребывания в капсулах.

— Ты относишься к людям как к пешкам, — возмутилась Иви. — Опять играешь в какие-то игры. Лучше бы дал мне спокойно прожить жизнь в моём времени и умереть от старости.

— Я бы не допустил твоей гибели, Ви. Никакой спокойно жизни и старости ты бы не дождалась.

— Но ты не мог знать наверняка. Это после гибернации ты стал невидим для Зенона? — в каждом слове